Остров Тамбукту - Марчевский Марко (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗

Я велел Зинге перейти в пирогу отца. Не успел я подать ей руку, чтобы помочь перешагнуть из одной лодки в другую, что было не безопасно, как Зинга, став на борт моторной лодки, ловким прыжком оказалась в утлой пироге отца. Пирога сильно покачнулась и едва не перевернулась.

Я вздохнул с облегчением. Наконец-то! Пришел конец горьким унижениям и страданиям Зинги. Она была на свободе. Контр-адмирал сдержал слово и вернул ее отцу. Через несколько часов она увидит в стане свою мать. Как обрадуется старая Дугао. Вон и Боамбо радуется — это видно по глазам, в которых светится теплая влага отцовской любви. Но лицо его сурово, как и раньше.

— Спросите его, согласен ли он стать нашим союзником?

Боамбо резко отказался. Он снова заявил, что желает только одного: чтобы пакеги как можно скорее ушли с острова.

— Моя миссия закончена, — сказал адъютант. — Если вам нечего сказать предводителю, мы можем возвращаться.

Что мне ему говорить? Мы сказали друг другу все что было нужно еще вчера. Тогда Зинга была пленницей белого предводителя — Боамбо это прекрасно знал и хотя рисковал никогда больше не увидеть дочери, все же не поколебался заявить, что американцы должны покинуть остров. Сейчас, когда Зинга сидела в его пироге, у него не было причин менять свое решение. Это было совершенно ясно.

— Андо с нами поедет, или вернется к пакеги? — спросил меня Боамбо, когда его гребцы уже взялись за весла, чтобы грести к берегу.

— Вернусь к пакеги, — ответил я.

— Едем с нами, Андо! — тихо взмолилась Зинга.

В ее голосе звучали и просьба, и страх.

— Я позже приеду, — обещал я.

— Андо уедет с пакеги, — сказал Боамбо. — Он вернется в свою страну.

Я объяснил ему, что эти пакеги не из моей страны и не знаю, согласятся ли взять меня на свои большие пироги.

— А ты вернись в селение, тана Боамбо, — посоветовал ему я. — Пусть все вернутся. Сделайте себе новые хижины. Я попрошу предводителя пакеги помочь вам. Надеюсь, что он согласится.

— Я подумаю. Великий Совет решит, — ответил Боамбо.

Я попрощался с Боамбо и Зингой, адъютант отдал честь, и моторная лодка тронулась в обратный путь.

Солнце только что взошло, а над притихшей водной ширью уже стояла страшная жара. Между судами и берегом сновали лодки, доверху нагруженные снаряжением. Было ясно, что американцы укрепляются на берегу. Они торопились докончить укрепления, начатые японцами, но сейчас на строительстве не было видно ни одного туземца: во время короткого, но ожесточенного артиллерийского поединка между американскими военными кораблями и японскими подводными лодками, японцам было не до туземцев, и те бежали к своим в джунгли. Сейчас японцы продолжали строить укрепления, но не для себя, а для американцев. И я задавал себе вопрос: как контр-адмирал убедит туземцев в том, что эти укрепления взводятся для их пользы? Правда, контр-адмирал хочет играть роль освободителя. Он освободил Зингу из плена, освободил племя от японцев и снисходительно предлагает Боамбо договор о защите и помощи. Но это ничего не означает. Как раз при помощи таких договоров в прошлом Англия, Франция и Бельгия захватили половину африканского континента, а Америка много островов в Тихом океане. Завоеватели начинали с заключения договоров «о защите и помощи» с предводителями отдельных племен, потом раздували вражду и раздоры между этим племенами и в конце концов покоряли их под видом защиты. Так что этот способ порабощения не был изобретением американского контр-адмирала. Он практиковался еще во времена Колумба и Магеллана Карлом V Испанским и Мануэлом Португальским, когда они посылали боевые корабли до самой Америки и Индии. Гитлер поступил таким же образом, но нужно признаться, что он был скромнее: он претендовал только на Европу и часть Африки, а всю Азию предоставил Японии. И вот горсточка самураев — самое большее в тысячу человек — решила покорить чуть ли не половину всего человечества и втянула восьмидесятимиллионный японский народ в жестокую, бессмысленную войну. После вторжения в Китай и Корею с их шестисотмиллионным населением японцы направили свой флот к островам в Индийском и Тихом океанах. Города и деревни превратили в черные пепелища. Миллионы людей погибли и продолжали погибать. Смерть и разорение царили на земле. Наконец пришел черед и острову Тамбукту. Две японских подводных лодки превратили в пожарища несколько селений туземцев. После них пришли американцы. Что они хотели? Во имя чего воевали? Контр-адмирал сказал, что на его знамени начертано два слова: свобода и демократия. Красивые слова! И я спрашивал себя: «Свобода, но для кого? Демократия, но какая?» Контр-адмирал довольно гордо заявил, что освободил остров от японцев, а после этого сказал, что туземцы могут вернуться по домам и заняться мирным трудом, но тотчас поставил условие: Боамбо должен заключить с ним договор о защите и помощи. Он хотел быть покровителем туземцев, а те хотели только одного: как можно скорее избавиться от покровителя.

Чем больше я думал, тем больше убеждался, что мое посредничество между контр-адмиралом и Боамбо не принесет ничего путного туземцам. И все же я хотел достичь соглашения между ними. Я прекрасно знал, что слова «демократия» и «свобода», так торжественно произносимые контр-адмиралом, равно как и портреты Линкольна, Джефферсона и Рузвельта, висящие на стенах его салона, были пустой болтовней для декорации. И все же я считал, что изгнание японцев и захват острова американцами полезен для победы над фашизмом. Американские конвои перевозили оружие для Советского Союза, а немецкие подводные лодки из Ангра-Пекена и японские — с Явы и Суматры старались отрезать им путь и остановить этот смертоносный для них поток. Так как страдали интересы Советского Союза, я считал себя обязанным помогать американцам. Моя роль посредника между контр-адмиралом и Боамбо находила свое оправдание. Человек из двух зол должен всегда выбирать меньшее.

ГЛАВА ПЯТАЯ

В погоревшем селении. Встреча с Гахаром. Снова переговоры. Планы контр-адмирала. Договор о «защите и помощи» заключен. Прибытие товарного парохода. Смит снова ограблен! Тревога на «Линкольне». Остров Тамбукту в огне.

I

Я ничего не понимаю в военных кораблях и не могу сказать, был ли корабль контр-адмирала линейным, броненосцем или крейсером. Я не знал и его тоннажа, но это было большое судно с орудиями различных калибров по обоим бортам. Благодаря длинным дулам, судно походило на ощетинившегося ежа — «ежа», который почувствовал опасность и приготовился встретить ее своими иглами. Я спал в кубрике на скамейке. Матросы дали мне подушку и одеяло. Электричество горело всю ночь, и для чтения света было достаточно, но я читал редко, потому что на всем судне не нашел ни одной интересной книги, кроме нескольких криминальных романов. Но они меня не интересовали. Я с удовольствием прочел бы на английском языке Марка Твена, Джека Лондона или Теодора Драйзера и спросил адъютанта, не может ли он мне найти книгу одного из этих американских писателей.

— Что вы говорите! — воскликнул удивленный адъютант. — Морякам запрещено читать такие книги.

— Почему?

— Потому что они опасны. Драйзер — коммунист, Джек Лондон — социалист, а Марк Твен, хотя и не был ни коммунистом, ни социалистом, но еще опаснее первых двух.

Не имея возможности читать, я приходил в кубрик только к полуночи, ложился на мою скамейку и сейчас же засыпал, а рано утром поднимался на палубу к матросам. В этот ранний час они обыкновенно драили и мыли палубу, а так как офицеры еще спали, позволяли себе вольности и шутки. Это были молодые, веселые, жизнерадостные ребята, мои сверстники, и я находил с ними общий язык.

Однажды утром ко мне подошел адъютант и сказал, что патруль заметил в селении человек десять туземцев, у погоревших хижин. Когда матросы попытались к ним приблизиться, они бросились врассыпную и скрылись в лесу. Это стало известно контр-адмиралу, и он велел мне отправиться на берег, посоветовать туземцам без страха возвратиться в селение и заниматься своими делами. Никто им не причинит никакого вреда. Наоборот, им будет выдано все необходимое для того, чтобы они могли вновь отстроить свои хижины. Контр-адмирал даже хотел послать к ним на помощь нескольких японцев. Если туземцы не хотят иметь дело с японцами, контр-адмирал готов дать им американских матросов и двух плотников. Вообще он был готов сделать все возможное, чтобы облегчить положение туземцев и исправить зло, причиненное японцами.