За час до рассвета - Колос Иван Андреевич (полные книги TXT) 📗
Я бросился к землянке боеприпасов, разведчики за мной. Лонго уже садился на лошадь.
Почуяв недоброе, он оглянулся и, увидев бежавших к нему сбоку двух наших бойцов, стегнул коня. Но партизаны успели подскочить и схватить коня под уздцы. Лонго с перекошенной физиономией наклонился и несколько раз выстрелил в одного из задержавших коня. Тот упал. В это время второй партизан выбил у Лонго пистолет и наставил на него свой. Лонго поднял руки.
Его увели в землянку. Злобно косясь на всех, осунувшийся, потемневший, шел он среди только что веривших ему людей.
Он жил среди них, ел их хлеб и готовил им гибель!
Как выяснилось, Лонго был связан с немецкой разведкой еще с Первой мировой войны. Настоящий, матерый шпион.
Вскоре я выехал к Припяти на Мерлинские хутора для встречи с Красик. Люба подтвердила мне точную дату наступления гитлеровцев на партизанскую зону. Кроме того, Люба сказала, что работать ей стало труднее. Не получая от нее нужных сведений о партизанах, гитлеровцы стали относиться к ней с подозрением, а для засылки к нам готовят новых агентов.
В назначенный срок гитлеровцы начали наступление. Два батальона эсэсовцев, вооруженные автоматами и минометами, переправились через Припять и заняли деревню Починок.
Когда стало об этом известно, был выстроен весь личный состав бригады. Калинин отдал боевой приказ: выбить фашистов из Починка. На помощь Калинину пришел Туровский партизанский отряд, которым командовал В.И. Просолов.
К деревне партизаны подошли ночью. С осторожностью, перебежками приблизились к огородам, затаились. Взвилась красная ракета – сигнал атаки. Начался бой. Калинин и комиссар Дубов находились на опушке леса, следили за боем, отдавали необходимые распоряжения.
Партизаны с громким «ура» бросились в атаку. С запада в деревню ворвались конники. Эсэсовцы не ожидали такого мощного удара и в панике поспешно отступили к реке.
По-видимому, гитлеровцы, разрабатывая операцию «Винтер», все же недоучли силы и масштаб партизанского движения в Полесье. Бой в Починках отрезвил гитлеровское командование, оно поняло, что борьба с партизанами потребует от них значительно больших усилий и времени, чем они предполагали.
Операция «Винтер» провалилась.
После этой победы мы, разведчики, чувствовали себя счастливыми. Мы внесли немалый вклад в эту победу.
…Вскоре пошли в наступление войска 1?го Белорусского фронта.
Я получил срочное задание из Центра: разведгруппе продвигаться к Бресту…
Перед отъездом я сидел с Любой Красик в хате и договаривался, как ей действовать дальше. Люба была чем-то взволнована и не так собрана, как всегда.
Вдруг она спросила меня:
– Скажите, пожалуйста, как зовут командира бригады Калинина?
– Сергей, – удивленно ответил я.
– Сергей Петрович?
– Да, Сергей Петрович…
Люба вскрикнула и, побледнев, стала медленно сползать со скамьи.
Я подхватил ее, усадил, дал воды. Ее бледное лицо исказилось, из глаз потекли слезы.
– Извините меня, – с трудом проговорила Люба, – Сергей – мой муж. Я – Мария Воронок…
Новое задание
Через неделю мы уже были в расположении партизанской бригады «Советская Белоруссия», которой командовал Павел Петрович Томилов. До войны он был кадровым командиром, попал в первые дни в окружение, организовал в лесах южнее города Пинска партизанский отряд.
Вскоре отряд вырос в бригаду.
Бригада была боевая, маневренная. Когда гитлеровцы пытались уничтожить партизан, Томилов по запутанным тропинкам и лесным дорогам за одну ночь проезжал с бригадой по двадцати населенным пунктам, затем снова возвращался в свой лагерь. Это была своеобразная тактика. На гитлеровцев она действовала всегда одинаково – наводила панический ужас. Если за одну ночь партизан видели жители сразу двадцати сел, сколько же их было – целая армия?
Летом 1943 года разведчики бригады доложили Томилову, что в селе Оздамичи разместился гарнизон из восьмидесяти эсэсовцев и шестидесяти полицейских. Они обосновались в центре села, вырыли окопы, огородились колючей проволокой и, видимо, считали себя в полной безопасности.
Томилов, разработав план операции, решил уничтожить этот гарнизон.
Ночью партизаны с трех сторон незаметно подошли к селу и открыли внезапный огонь. В первые же минуты боя были взяты в плен более двадцати эсэсовцев и шесть полицейских. Остальные засели в центре села в каменных зданиях и начали отчаянно отстреливаться. Бой длился около полутора часов. Томилов дважды посылал ударную группу на подавление огневых точек, но безуспешно. Тогда он приказал дать три-четыре выстрела из ротного миномета. Из минометов партизаны стреляли в исключительных случаях, так как у них было всего двадцать мин.
Раздался первый выстрел, и мина со свистом понеслась к центру села. Взрыв. Еще один выстрел… И тут гитлеровцы не выдержали и стали поспешно отступать в сторону деревни Ольшаны.
В шести километрах от Оздамич находилась в засаде партизанская застава под командованием комиссара бригады Ивана Андреевича Смотрова. Застава, как и было предусмотрено планом операции, должна была отрезать пути отхода гитлеровцев из Оздамич в сторону Давид-Городка.
На рассвете партизаны заметили, что по грунтовой дороге по направлению к ним движутся немцы и полицейские. Подпустив врагов совсем близко, партизаны открыли огонь. Часть фашистов была уничтожена, остальные бросились в лес. Но тут Смотрову доложили, что на опушке леса показалась новая группа гитлеровцев. Комиссар поднял с левого фланга шестерых партизан и по кустам стал заходить противнику в тыл. Вдруг послышался голос:
– Товарищ, помогите!
Комиссар думал, что помощи просит кто-то из партизан, и бросился на зов. В кювете он увидел лежащего в красноармейской форме человека. Лицо его было в синяках, на губах запеклась кровь, в глазах застыло отчаяние, гимнастерка на груди была в темных пятнах крови.
– Ты кто? Партизан?
– Нет. Я пленный. Немцы хотели меня увезти с собой. Я сидел в Оздамичах в подвале. Они меня истязали. А сейчас, когда вы напали, убежали. Помогите мне, товарищи!..
Смотров быстро снял с ремня флягу с водой, дал ее бойцу и скомандовал:
– Огонь по извергам!
В этом бою были убиты двенадцать эсэсовцев и восемь взяты в плен… Когда бой закончился, Смотров с партизанами подошел к бойцу. Помогли ему встать, положили на повозку. В землянке его осмотрел партизанский доктор. На теле этого человека было шесть ножевых ранений, на груди вырезана звезда.
Документов у бойца не было. Только из его рассказа стало известно, как он попал в Оздамичи.
Фамилия бойца была Малашенко, родом он был из Сумской области. До войны служил на границе. В первые дни войны, как и многие другие, попал в окружение, затем – в плен. Почти два года пробыл в лагере военнопленных в Лунинце. Как-то ночью организовал побег группы красноармейцев. В поисках партизан они недалеко от села Оздамичи нарвались на вражескую засаду. Товарищи погибли в бою, а он был схвачен и брошен в подвал.
Партизаны отнеслись к Малашенко с большим сочувствием. Доктор, делая ему перевязки, говорил:
– Теперь ты, браток, поправишься. Доктор я партизанский, быстро подниму на ноги…
Через две недели Малашенко был «выписан» из партизанского «госпиталя». Он горячо всех благодарил.
После выздоровления он попросился в разведку. Но командование решило зачислить его в бригадный хозвзвод, так как Малашенко еще не окреп.
Хозвзвод часто выезжал на операции вместе с отрядами. Малашенко отличался храбростью, сообразительностью, легким, веселым нравом. Когда партизаны, измученные, возвращались в лагерь после очередной операции, Малашенко прибаутками и остротами поднимал дух своих боевых друзей.
Так прошло три месяца. В середине лета Малашенко был назначен командиром хозвзвода, а позже – командиром разведки. Когда мы прибыли в бригаду «Советская Белоруссия», я, естественно, поинтересовался человеком, который возглавлял в бригаде разведку. Мне подробно рассказали, при каких обстоятельствах Малашенко попал к партизанам. Я посоветовался со своими товарищами из разведгруппы, и мы решили не привлекать пока Малашенко к своей работе: слишком уж извилист был его путь к партизанам. Взяли к себе его заместителя, Андрея Савчука – храброго партизанского разведчика.
