Посланники Великого Альмы (СИ) - Нестеров Михаил Петрович (книги онлайн полные TXT) 📗
— Тише, полковник, а то они вас услышат, — устало пошутил Уоткинс. Слава Богу, эта идея не приходила им в голову. Они притащились в аэропорт с аппаратурой и в любое мгновение готовы дать концерт. В здании аэровокзала, разумеется.
— По вашему голосу, капитан, я понял: вы не любите рок.
— Я люблю рок, — прохрипел Уоткинс, — но я ненавижу рок-музыкантов.
Кертис рассмеялся.
— Пусть играют. Только не очень громко.
— Веселитесь? — Майкл Форест красными глазами мигнул на телефон. К этому времени он уже с неприязнью смотрел на развалившегося в кресле полковника морской разведки, сменившего вчера в полдень местного фэбээровца. И тот и другой, по его мнению, ничего путного за это время не сделали. Все оставалось, как 23 часа назад: 62 заложника, семь членов экипажа, семеро исламских фанатиков, заминированный самолет.
«И вот это, черт возьми, пресловутые спецы?» — с раздражением думал Форест, глядя в окно на здоровенных парней, одетых в камуфляж. Они, увешанные оружием, были, казалось, везде, но тоже бездействовали.
Кертис ничего не ответил, ещё раз придавив в пепельнице дымящуюся сигару.
Ровно через пять минут снизу, из зала ожиданий аэропорта, раздались первые аккорды рок-н-ролла.
— Да, — Кертис одобрительно кивнул головой, — ребята действительно готовы были начать в любой момент.
— Чего не скажешь о вас, — не удержался Форест.
— Послушайте, Майк… Можно я вас так буду называть?
— Да называйте как хотите, — досадливо отмахнулся директор аэропорта.
— Так вот, Майк, знаете, чем отличается пессимист от оптимиста?
Форест мрачно посмотрел на полковника, но все же ответил:
— Знаю. Еще со студенческих времен знаю. Вы это про коньяк и клопа?
— Чего? — полковник недоуменно поднял седые брови. — Про какого клопа?
— Который коньяком пахнет! — в сердцах выдохнул Форест.
Кертис с минуту тупо смотрел на директора аэропорта, а потом вдруг захохотал. Он буквально рыдал от смеха, запрокинул голову, и на его худой шее резко обозначился острый кадык.
— Я понял, — сквозь выступившие на глазах слезы, проговорил Кертис.
— Ну и прекрасно. — Форест смотрел на полковника, как на сумасшедшего.
— Так вот, говоря вашим студенческим языком, коньяк у вас пахнет клопами. — Кертис успокоился. — Вы, Майк, пессимист.
— А вы…
Шея Фореста приобрела малиновый оттенок, и он старался подобрать подходящее в этот момент определение полковнику.
— Не тужьтесь, Майк, не нужно. Я прекрасно понимаю вас. Хотите честно и откровенно?
— Сейчас я хочу только одного: чтобы освобождены были люди и чтобы никто из них не пострадал.
— Вы не оригинальны. Абсолютно все этого хотят, кроме террористов, конечно.
— Господи, да вы циник!
— Отнюдь. Просто я хладнокровнее вас, увереннее и… — Кертис сделал небольшую паузу. — И ещё я — профессионал.
Форест хотел прервать никчемную браваду полковника и обозвать его болтуном, но на связь снова вышел капитан Уоткинс.
— Полковник, — раздраженно проговорил он, — у нас ещё одна делегация, опять из Майами, теперь уже «Женщины против террора».
— А эти что хотят, тоже играть?
— Нет, эти рвутся в бой, хотят пройти на летное поле. Их человек пятнадцать-двадцать, прямо кошки какие-то. Кое-кому из наших ребят уже досталось. И вообще мне не нравится атмосфера в аэропорту.
— Это все?
— Куда там! Не хотите взглянуть на активистов-анималистов?
— А эти-то с какого боку там?
— На борту, в грузовом отсеке, клетки с кошками и собаками. Простите, полковник, но здесь сущий бардак!
— Спокойнее, Уоткинс, спокойнее. Сейчас я спущусь к вам. — Кертис вернул «Стандарт» лейтенанту Крибсу. — Я буду внизу, связь держите через Уоткинса.
— Да, сэр, — Крибс послушно боднул головой.
Форест, глядя вслед удаляющейся фигуре полковника, бросил:
— Не все в вашей команде стоики.
— Что делать, что делать… — Кертис уже спускался по лестнице, и Майкл Форест не услышал его. Он снова смотрел на летное поле, на одиноко стоящий авиалайнер.
3
В здании аэровокзала было относительно спокойно, и Кертис не увидел тут бардака, который посулил ему Уоткинс. Пассажиры и встречающие стояли немногочисленными группами и оживленно переговаривались, бросая взгляды через стекло на взлетную полосу. Единственное людное и шумное место было возле двух широких лестниц, ведущих в нижние этажи, где находились камеры хранения и подземный гараж.
Толпа, человек в 70–80, щербатым кольцом окружила четверку лохматых парней, производящих на свет грохочущие звуки рок-н-ролла.
Полковник, проходя мимо импровизированной сцены, сильно прижал ладонь к уху; хриплый голос солиста, вещавший на весь зал что-то о деньгах и ночи, был не очень-то приятен для прослушивания именно в такой аудитории, где бетон и стекло искажали звуки, играя в пинг-понг с высокими и напрочь поглощая низкие тона.
Кертис на минуту остановился, чтобы ради любопытства разобрать слова песни.
«Ты очень богатый? — надрывно вопрошал солист, сморщась и надув на шее готовые лопнуть вены. И продолжал:
Полковник только крякнул, прикидывая — при чем тут эта песня и террор? А другим, похоже, нравилось. Десятка полтора молодых людей энергично вращали телами и, к удивлению Кертиса, подпевали:
Господи, подумал Кертис, чем они сочиняют такие песни? Он ещё раз окинул взглядом танцующих, которые равнодушны были к тому, что происходит всего в нескольких десятках метров от них, и пошел к месту выдачи багажа.
Капитан Уоткинс, часто мигая воспаленными глазами, ждал его возле транспортерной ленты. Кертис, подойдя ближе, наконец увидел обещанный бардак.
Двенадцать парней из спецназа с ленивыми ухмылками поглядывали на пеструю толпу женщин. Последние производили не меньший, наверное, шум, чем рокеры в зале.
— Террор не пройдет! Террор не пройдет! — кричали они, притопывая ногами на слогах «рор» и «дет». Плакаты, которые они держали в руках, выражали тот же смысл: «Руки прочь от детей!», «Смерть исламским террористам!»
— Неужели надо так кричать? — в свою очередь крикнул Кертис. Но собственный голос показался ему шепотом, утонувшим в мощных призывах активисток. Он поманил пальцем Уоткинса и заорал ему в ухо: — А что, капитан, все участники движения против чего-то такие шумные?
— Тихие бывают только в психушках, — просветил его Уоткинс. — А когда их выпускают, они становятся в ряды «Против Чего-Нибудь» и делаются шумными.
Кертис кивнул: понял.
Он протиснулся к спецназовцам и повернулся лицом к женщинам. Подняв вверх руки, он скрестил их над головой.
— Стоп!.. Одну минуту, леди! Да бросьте вы орать, Бога ради!
Голоса постепенно смолкли. Активистки, наконец, обратили внимание на человека в форме полковника морской пехоты. Десантники облегченно выдохнули и чуть отстранились от широких решетчатых ворот, ведущих на летное поле.
— Леди, я — полковник Кертис, руковожу операцией по освобождению заложников. Кто старший в вашей группе?
— Я, — сказала нахального вида невысокая негритянка. На вид ей было лет тридцать пять или чуть меньше.
— Представьтесь, пожалуйста, как сделал это я.
— Присцилла Перильяк. Я — руководитель движения «Женщины Флориды против террора». Наша штаб-квартира находится в Майами, телефон нашей организации…
— Довольно, — сморщился Кертис. — Я же просил только представиться. У меня к вам законный вопрос: зачем вы здесь находитесь?
