Пещера Лейхтвейса. Том первый - Редер В. (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Молодой Редвиц тоже стоял без движения: своими большими голубыми глазами смотрел он на прелестную девушку и медленно провел рукой по лбу, как бы желая удостовериться, что он видит вошедшую наяву, а не во сне.
Настоятельница слегка вздрогнула, заметив изумление молодых людей.
— Вы звали меня, — произнесла молодая девушка, — я жду ваших приказаний.
— Да, Гунда, я вас звала, — с оттенком досады отозвалась настоятельница, — но это было с четверть часа тому назад, а тем временем ко мне явился неожиданный гость.
— Не будете ли вы так любезны представить меня? — шепнул молодой офицер.
— В монастыре не приняты светские обычаи, — шепотом ответила настоятельница.
Но Редвиц, по-видимому, не соглашался с ней. Он выступил вперед, поклонился молодой девушке и сказал:
— Имею честь представиться. Я — барон Георгий фон Редвиц, племянник настоятельницы этого монастыря. Сестра Беата — моя тетка по матери.
Молодая девушка в смущении опустила глаза, не зная, что ответить.
— Я попрошу тебя, Гунда, — заговорила настоятельница, — вернуться ко мне через полчаса, так как мне нужно серьезно поговорить с тобой о твоем будущем. В один из ближайших дней ты произнесешь обет целомудрия и раз и навсегда вступишь в нашу благочестивую общину.
Гунда густо покраснела и взглянула на барона Редвица. Во взгляде ее можно было прочитать скрытую мольбу о помощи. Затем она ушла, закрыв за собой тяжелую железную дверь.
Редвицу казалось, что вместе с нею скрылось небесное видение.
— Какая прелестная девушка! — воскликнул он. — Неужели вы намерены сделать из нее монахиню? Но ведь этим вы совершаете преступление. Нельзя же запирать такую красавицу в стенах монастыря. Ей нужны свет и солнце.
Настоятельница хотела ответить резкостью, но сдержала себя, сообразив, что это не вяжется с ее достоинством.
— Ты все тот же удалой юнкер, — полушутливо, полусерьезно ответила она, — неужели твоя кровь на самом деле так горяча. Впрочем, я должна раз и навсегда запретить тебе вмешиваться в дела монастыря, и если ты желаешь и впредь посещать меня, то лишь при условии, что не будешь засматриваться на монахинь.
— Но позвольте, тетя. Эта девушка вовсе еще не монахиня.
— Но в ближайшем будущем она будет ею.
Редвиц нахмурил брови и печально улыбнулся.
«А я постараюсь помешать этому», — подумал он и спросил вслух: — Как зовут эту молодую девушку? Из хорошей ли она семьи?
— Из очень хорошей, знатной семьи, — ответила настоятельница, — а что касается ее имени, то ты ведь слышал, что ее зовут Гунда.
— Да, это-то я слышал, тетушка, но насколько мне известно, у всех людей кроме имени бывает фамилия. Вот мне и хотелось бы знать…
— Любопытство большой порок, — прервала его настоятельница, — а ты должен был бы молиться и готовиться к грядущим опасностям. Для того, чтобы навести тебя на другие мысли, я дам тебе вот эту книгу. Она содержит благочестивые песнопения, относящиеся ко всевозможным моментам жизни человека.
Она взяла со стола книгу и с едва заметной насмешливой улыбкой передала ее молодому человеку.
Редвиц принял книгу, отвесив низкий поклон. Поговорив еще немного с теткой и пообещав до отправления в поход еще раз заглянуть к ней, он распростился и вернулся в казарму.
Там он тотчас же отправился в свою комнату, желая побыть наедине с собой, чтобы воскресить в памяти прелестный образ молодой девушки.
Денщик его, Шульц, хитрый уроженец Берлина, напомнил ему, что он обещал поиграть в картишки кое с кем из офицеров, которые его ждут. Но Редвиц так сердито взглянул на него, что тот поспешил уйти.
Затем молодой офицер опустился в кресло и задумался.
«Неужели такое прелестное создание должно зачахнуть в монастыре? — думал он. — Нет, этого нельзя допустить. Скорее, я вмешаюсь в это дело. Гунда! Какое красивое имя, вполне достойное этой красавицы. Я ведь не ошибся — она взглянула на меня с мольбой о помощи, в глазах ее ясно виднелся затаенный страх. Да, не подлежит никакому сомнению, она не по своей воле поступает в монахини, ее хотят заставить постричься. Все это я понимаю, и я расстрою замыслы благочестивых сестер, хотя бы мне даже пришлось впасть в немилость у моей тетушки. Что за странная идея дарить мне книгу с церковными песнями. Цитенский гусар и благочестивые песни — очень уж не сочетающиеся понятия. Однако надо будет заглянуть в эту книгу. Давно уже у меня не было в руках ничего подобного, чуть ли не с самого моего детства».
Редвиц раскрыл книгу. В то же мгновение он увидел между переплетом и первой страницей какое-то письмо в распечатанном конверте. Прочитав его, он задумался. Письмо было обращено к настоятельнице монастыря урсулинок и гласило следующее:
«Многоуважаемая сестра Беата! Спешу сообщить вам, что я решила посвятить мою дочь монашеской жизни, как вы мне предлагали. Гунда должна постричься, хотя бы против своей воли. Она вполне достойна высокого призвания монахини, состоящего в том, чтобы спасать души тех, кто погряз в пороках. Пусть она будет Христовой невестой. Я вполне рассчитываю на то, что вам удастся заручиться ее согласием на пострижение. В противном же случае, если она будет оказывать сопротивление, то мы найдем средства сломить ее упорство, хотя бы это причинило горе моему материнскому сердцу. Простите, что я пишу наспех, меня ждет король. Я неутомимо занята интересующим вас делом и надеюсь, что в скором времени будет выстроено для вас новое монастырское здание, чтобы избавить вас от неприятного соседства солдат. Остаюсь благодарная и преданная вам
Молодой офицер в порыве негодования скомкал письмо и швырнул его в камин.
— Любящая мать, нечего сказать! — воскликнул он. — Она собирается отдать в монастырь свою дочь даже против ее воли. Бедная Гунда, ты, вероятно, уже выстрадала и перенесла много горя. А в довершение всего тебя хотят запереть в монастырь, отрезать твои длинные косы и надеть на тебя безобразную монашескую одежду. Нет, тысячу раз нет. Этого не будет, пока я жив.
В этот день товарищи офицеры не узнавали молодого Редвица. Обыкновенно он бывал веселее всех, всегда смеялся и острил, но в этот день он был грустен и молчалив, а глаза его приняли печальное выражение.
Вечером Редвиц не пошел в офицерское собрание, где товарищи его собрались за карточным столом, а заперся в своей комнате. Он подошел к окну и посмотрел на здание монастыря. Луна ярко освещала узкое пространство между казармой и монастырем. Молодой офицер мечтал о том, как было бы хорошо, если бы ему удалось случайно увидеть Гунду, если бы она занимала келью, выходящую окном в сторону казармы. И вдруг он глазам своим не поверил — за решеткой одного из окон третьего этажа монастырского здания появилась прелестная головка молодой девушки. Это была Гунда.
Редвиц почувствовал, как сердце у него болезненно сжалось. Но вместе с тем он пришел в страшную ярость. Охотнее он тотчас же побежал бы в монастырь, силой освободил бы Гунду и с саблей в руке пробил бы путь к свободе. Но тут ему пришли в голову другие мысли. Стремилась ли Гунда к этой свободе? Быть может, она добровольно подчинилась воле своей матери? Быть может, охотно поступала в монастырь? Имел ли кто-нибудь право предлагать ей помощь? Редвиц решил немедленно добиться ответа на все эти вопросы.
Он задумался над тем, как бы ему удобнее всего встретиться с Гундой, и придумал своеобразный способ. Так как он не допускал возможности, что Гунда может услышать его голос сквозь толстые стекла наглухо закрытых окон, то он быстро вырезал из бумаги несколько больших букв и, поработав при этом некоторое время, составил вопрос из следующих слов:
— Добровольно ли вы поступаете в монастырь?
Спустя четверть часа у монастырского окна, освещенного маленькой лампой, появились вырезанные из бумаги буквы, по которым молодой офицер прочел:
— Нет! Спасите меня!
— Спасите меня! — восторженно воскликнул Редвиц, повторяя ее слова. — Да, я спасу тебя, очаровательная девушка. Не Христовой невестой ты будешь, а моей невестой, моей женой, повелительницей замка моих предков.
