Утоли моя печали - Алексеев Сергей Трофимович (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
– Почему? Но почему?! Что вы пугаете?
– Не пугаю… Ты провалил операцию. Но если бы даже не провалил, тебя бы все равно убрали. Потому что ты агент разового пользования, как презерватив. Для подобных спецопераций они ищут таких идиотов, как ты, обучают, платят вперед хорошие деньги, заверяют, что мероприятие обеспечено поддержкой на месте. За один выстрел ты можешь купить себе, допустим, дом или модный автомобиль. Заманчиво, правда? Неужели не догадывался? На Западе жил, а там за все надо платить…
Немец слушал отвлеченно – не давала сосредоточиться сильная боль, однако суть уловил.
– Кто вы?.. Кого вы представляете? ФСБ?
– Генеральную прокуратуру, – внезапно для себя прорычал Сергей, чувствуя, как с треском лобной кости в голову вливается чернота. – Я для тебя сейчас Господь Бог!
– Почему меня не предупредили об этом?
– Вопрос не ко мне. Разбираться будешь со своими.
– Хорошо… Я вам дам номер телефона. Позвоните и сообщите, что я нахожусь здесь, у вас. И отправляйте в любую больницу, где есть хирург.
– Звонить никуда не буду. И отправлять. Ты нужен мне живой.
– Не бойтесь, меня не уберут. Вы себе нафантазировали… Да, я работаю на вашу… на нашу страну. Больше ничего вам знать не следует, звоните.
– Понятно. Значит, ты профессионал? Так? Особо ценный агент генерала Скворчевского? Поэтому тебя и притащили из Германии?
– Это вас не касается. Я даю телефон, звоните.
– Но ты же провалил операцию!
– Операция провалена не по моей вине, – отрезал немец. – Этих женщин не предусмотрели. Я еще разберусь, почему они оказались здесь…
– Уже не разберешься, – перебил его Бурцев. – Не успеешь. Без медицинской помощи ты протянешь сутки-двое, потом начнется заражение крови, сепсис… А я буду стоять у изголовья и смотреть, как ты сдыхаешь!
– Соображаете, что говорите? За меня с вас снимут голову! Несмотря на то что Генеральная прокуратура.
– Я тебе изложил суть. Особенно интересует цель операции, кого и за что приговорили к смерти.
– Вы же знаете, я не могу ничего говорить вам!
– В таком случае медицинскую помощь не гарантирую.
– Как вы смеете?! – возмутился Зоммер. – Вы же прокурор! Я работаю на Россию! И вы обязаны содействовать! Обязаны защищать интересы государства!
– Ваша служба существует вне закона. – Бурцев встал, боясь шевельнуть головой, и понес ее как доверху наполненный кубок. – И в интересах какого государства работает – большой вопрос.
– Меня найдут! Вышел контрольный срок! И тогда!.. – Он задохнулся от боли и ярости.
– Ну что тогда?.. Не хочешь говорить – лежи. До вечера вряд ли найдут. А вечером выйдет еще один контрольный срок, созреешь, разговоришься. Почаще посматривай, что у тебя между ног…
Бурцев вынес стул, запер камеру и положил ключ в карман.
Начальник милиции сидел в своем кабинете и тихонько пиликал на гармошке, самозабвенно склонив голову. Увидев Бурцева, с сожалением сомкнул меха, застегнул ремешки.
– Слушай, прокуратура! Хочешь глянуть, чего мы тут нашли? Вот, смотри сюда!.. – Майор достал из стола патрон от «винтореза». – Какой смешной боеприпас. Сроду не видывал, придумают же… Один мой опер хоть и из дураков сам, но сообразил что к чему.
Оболочка девятимиллиметровой пули откручивалась, как колпачок, под ним оказалось устройство, собранное из тончайших, расположенных радиально пластинок, в центре которых торчала пластмассовая ампула.
Не случайно притащили этого агента из Германии: для стрельбы специальными химическими боеприпасами требовалась особая подготовка. Выстрел производился в открытые участки тела со строго установленного расстояния. Снаряд такого патрона доносил до цели только отравляющее вещество – остальное сгорало в воздухе, – и, попадая на кожу, оно мгновенно всасывалось, не оставляя никаких следов, и некоторое время спустя наступала смерть. Причину ее установить было невозможно даже при самых уникальных исследованиях, поскольку кожные покровы, ткани и стенки сосудов никак не защищали, вещество буквально проваливалось в кровь и воздействовало на центры головного мозга, управляющие сокращением сердечной мышцы.
Просто останавливалось сердце, а яд в крови быстро разлагался на составляющие и ничем не фиксировался.
Гений человеческого разума изобрел самый совершенный способ убийства, выглядевшего карой небесной: жертва ощущала лишь легкий укол, словно мошка укусила…
Это не голландец с охотничьим карабином, сваливший Николая Кузминых, как медведя…
Одно то, что спецслужба пыталась делать свои грязные дела чисто и тайно смерть ее новых жертв никогда бы не посчитали насильственной, – говорило о многом. Например, о том, что не дают размахнуться, как прежде, сковывают действия и что война переходит в какую-то новую, может быть, завершающую стадию.
Или все это потому, что сменилось руководство, а значит, и тактика действий…
– Вот тебе и дурак, – еще раз похвалил майор своего опера. – Сейчас он с прицелом возится, тоже, говорит, интересно, сплошная электроника, целый телевизор…
– Он бы лучше с людьми в районе возился, – проворчал Бурцев. – В патронах разбирается, а под боком террористы пасутся. И никто о них ни сном ни духом.
Щукин покряхтел, сунув руки в карманы брюк, пошатался возле стола.
Бурцев вытащил из-под стола свою сумку, достал баклажку и налил всего один глоток в разовый стаканчик. Майор недовольно покачал головой.
– Ну, прокуратура… У нас так не делается! Если уж наливаешь – всем наливай. А нет – пей тогда втихушку. Тогда и цена тебе будет – тихушник.
– Это не водка, – процедил сквозь зубы Сергей от распирающей боли. – У меня после допроса башка разламывается, в глазах черно…
– А что это, если не водка? – Майор потянул носом.
– Живая вода…
– Чего? Какая живая-то?
– Будто ты не слышал! – Бурцев выпил воду, сел и сжал голову.
Начальник милиции понюхал стаканчик, выжал из него каплю в рот, почмокал.
– И точно, вода… Когда голова трещит, надо водкой похмеляться, а ты… Придумал, живая вода…
– Да я не с похмелья… А воду эту жене везу. Правда, бывшей…
– Голова не может болеть иначе чем с похмелья, – заключил майор. – Любая другая боль от недостатка мозгов. Это вы в своей Москве сошли с ума, вот и болят головы неизвестно отчего.
– У тебя в камере предварительного заключения сидит мертвая душа. И я ее допрашивал.
– Та-а-ак, Гелю с вокзала наслушался, сначала про матку мне балабонил, теперь про мертвые души… Придется его изолировать.
– Только попробуй… Охранять его должен. Он один во всей Стране Дураков видит и чувствует мертвые души.
– Опять не повезло, – зачесался майор. – Чего, нашествие на нас началось? Этих мертвых душ?.. Вот всегда так: приедет к нам человек со стороны, и начинается… Мы живем – ничего! Играем вон, пляшем и живем. Может, водочки примешь? Иной раз так помогает…
– Наливай!
Щедрой рукой майор наполнил граненый стакан с рубчиком, на закуску достал банку с малосольными огурчиками. Бурцев выпил, как воду, не почувствовав ни горечи, ни вкуса. Водка, как горячий укол, пошла по большому и малому кругу кровеносной системы – ударила в голову, в ноги.
– Я думал в Генеральной прокуратуре такие крутые мужики, что у них вообще головы не болят, – сказал Щукин. – А они и у вас болят…
– Ну что, все тихо пока? – спросил Сергей.
– Да как будет тихо, если такое произошло? – лениво зазевал майор. Звонок был из Москвы. Тебя спрашивали.
– И что ты ответил?
– Да сказал, про такого сроду и не слыхал… А ты подумал, я дурак? Нет, я гармонист… Обещал им сообщить, если ты объявишься, телефон оставили. Майор протянул бумажку. – Может, дать команду, чтоб междугородка сломалась? Не то замучают звонками.
– Не надо. Набери-ка мне этот телефончик. Поговорить хочу с Москвой.
Пока майор накручивал диск, Бурцев откинулся головой к стене, прикрыл глаза и ощутил, как хмель медленно выталкивает боль и темноту – будто рассвет начался под черепной коробкой. И он бы наверняка так и заснул сидя, если бы начальник милиции не пихнул его кулаком в плечо.
