Неожиданная Россия. XX век (СИ) - Волынец Алексей Николаевич (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
В 1945 г. помещений для пленных не хватало, обитали они весьма скученно. Но в дальнейшем, по мере восстановления, норматив жилой пощади на одного пленного соответствовал нормам международных конвенций. Содержание военнопленных в СССР регулировалось принятым Совнаркомом в начале июля 1941 г. «Положением о военнопленных», основные пункты которого соответствовали Женевской конвенции 1929 г.
Согласно п. 7 Инструкции НКВД о порядке содержания военнопленных, принятой в 1941 г., помещения для военнопленных должны были оборудоваться двухярусными нарами, достаточным количество печей и необходимым бытовым инвентарем: столами, скамейками, умывальниками и т. п. Как показывали проверки, такого оборудования в лагерях постоянно не хватало – впрочем, с учетом разрушений в стране бытовые условиях вражеских пленных и не могли быть «курортными». Помимо жилплощади, для военнопленных во всех лаготделениях со временем были оборудованы служебные и подсобные помещения: бани, прачечные, сушилки для белья, парикмахерские, портновские и сапожные мастерские, санузлы и т. п.
В течение 1946-48 гг. расположение некоторых лаготделений менялось в соответствии с экономическими задачами. Так, 18 марта 1947 г. в г. Сестрорецке для ремонта автодороги Ленинград-Терийоки было организовано лаготделение № 9, подчиненное лагерю № 393, а 9 августа 1948 г. для строительства Верхне-Свирьской ГЭС приказом МВД СССР № 00956 было организовано лагерное отделение № 1 на тысячу человек.
Задействовали военнопленных и на строительстве нового жилья на окраинах Ленинграда. Некоторые здания, построенные военнопленными, были созданы по проектам немецких инженеров. Так, малоэтажная застройка в районе станции метро «Нарвская», «Академическая», «Удельная» или у «Черной речки» до сих пор удивляет своим «не питерским» обликом: отдельный вход с улицы в каждую квартиру, квартиры из комнат на разных этажах и т. п.
Охрана и побеги
Охрана лагерей, состоявшая преимущественно из инвалидов и стариков, была весьма невелика – на 66 тысяч пленных в Ленинграде и области приходился чуть более тысячи охранников и иных работников, вооруженных 583 винтовками, 51 пистолетом-пулеметом ППШ и 383 револьверами-«наганами». На работах пленных немцев зачастую «охраняли» невооруженные работники предприятий, к которым были прикомандированы пленные.
Лагерные отделения, дислоцированные в черте Ленинграда, имели проволочные заборы по периметру в 1–2 кола и частично вторую линию ограждений – деревянные заборы высотой 2–2,5 метра. Впрочем, многие лаготделения имели практически символическую ограду.
Как вспоминает очевидец: «Жили немцы в сарае, который стоял в чистом поле. Пленных было с полсотни. Сарай был окружен крайне убогой оградкой с символической колючей проволокой. При этом проскочить сквозь эту ограду было простейшим делом, но немцы нам на удивление старательно ходили только через воротца. Еще из культурных мероприятий был устроенный на самом видном месте насест над ямой – для оправления соответствующих нужд. Почему-то немцам больше всего нравилось сидеть там на закате, подставляя голые задницы последним лучам солнца.
Большей частью они работали с нами по прополке капусты. Кто умел что-либо делать – работал в мастерских… Чем дальше – тем меньше немцев охраняли. Конвоиров при них становилось все меньше и меньше. По-моему бывало так, что немцы ходили без конвоя, под командой своего старшего. Во всяком случае я видел, как раз на Невском проспекте, напротив Дома творчества Театральных работников как двое военнопленных, шедших без конвоя, приветствовали нашего старшего офицера с золотыми погонами – и тот козырнул в ответ».
При такой слабой охране, на удивление, число побегов было относительно невелико. Всего в 1945-49 гг. из лагерей в Ленинграде и области бежало 548 пленных, из них 420 было практически сразу же задержано охраной. Большинство беглецов, кому удавалось удачно покинуть лагерь, с дальнейшей целью возвращения в Германию пытались пробраться на Карельский перешеек к Финляндии или, через Гатчину, Лугу и Псков в Латвию, либо чрез Красное Село, Кингисепп и Нарву в Эстонию.
За 1945–1949 гг. милицией Ленинграда было задержано 95 бежавших из лагерей военнопленных, погранвойсками – 60 беглых, гражданское население задержало 98 военнопленных, бежавших в том числе из лагерей в других регионах страны. Таким образом, можно смело утверждать, что удачных побегов военнопленных из лагерей Ленобласти не было.
Заметное влияние на снижение побегов военнопленных оказала вступившая в силу с 20 декабря 1946 г. директива начальника Управления МВД Ленобласти № 87, предоставляющая право начальникам лагерей и лаготделений, расположенных на Северо-Западе РСФСР, направлять всех злостных беглецов и организаторов побегов в режимный лагерь № 39 на медные рудники Джезказгана в Казахстане. С октября 1947 г. их стали направлять в особые лагеря №№ 469 и 142 Сталинской области на угольные шахты Донбасса. С 1946 по 1949 гг. в эти «штрафные» лагеря было этапировано из Ленобласти 602 виновных в побегах и попытках побегов военнопленных.
Кроме того, в 1945-49 гг. за «профашистскую агитацию», угрозы «антифашистскому активу» из военнопленных, объявление голодовок, оскорбления администрации и т. п. были подвергнуты аресту, направлению в штрафной лагерь и осуждены судом Военного трибунала почти 240 пленных. Так, например, летом 1948 г. в лаготделении № 5 лагеря № 393, находившегося непосредственно в Ленинграде, был арестован и осужден бывший лейтенант «вермахта», военнопленный В.Альбрехт, 1913 года рождения. В мае 1948 г. ему удалось провести два нелегальных собрания бывших офицеров вермахта, где ими были выработаны решения не усердствовать в работе, саботировать работы, «так как неизвестно, сколько еще придется быть в плену».
Но в целом наказания были достаточно либеральные – особенно по сравнению с режимом, существовавшим в гитлеровских концлагерях. Большинство проштрафившихся отделывались несколькими сутками или парой недель на гауптвахте. Так не был наказан военнопленный Нейланд, который в адрес вернувшихся из экскурсии по Ленинграду военнопленных выдал почти «геополитическое» заявление: «Вы ездите по Ленинграду, расходуете деньги, а я сейчас в Ленинград не поеду, т. к. я буду в Ленинграде вместе с американцами в американской военной форме». Случись нечто подобное в Германии – такого агитатора запороли бы… В сентябре 1949 г. в лагоотделении № 22, расположенном в самом Ленинграде, отделался 20 сутками гауптвахты и военнопленный Ганс Хаан, которого задержали за производство антисоветских надписей на стенах строящегося жилого дома.
Немцы сторожат сами себя
После каждого случая побега или иных нарушений в лагерных отделениях ужесточились меры по наведению внутреннего порядка, дисциплины и организованности среди военнопленных. Довольно распространенным средством поддержания внутреннего порядка был запрет вести переписку с родиной, получать посылки и денежные переводы и т. п. Заметим, что советские военнопленные в Германии в годы войны, мягко говоря, не знали такого понятия, как письма и посылки…
Кроме всего прочего, побеги военнопленных успешно предотвращались самими пленными – для поддержания среди них внутренней дисциплины приказом НКВД СССР № 0172 от 27 июня 1945 г. были созданы «вспомогательные команды» из самих пленных. Только в лагподразделениях, расположенных за пределами Ленинграда, было сформировано 12 «вспомогательных команд» из 362 человек, которые с вполне немецкой добросовестностью сторожили своих соотечественников.
Непосредственно в Ленобласти для нарушителей среди военнопленных было организовано штрафное лаготделение № 29 в бухте Морье на берегу Ладожского озера, где до марта 1948 г. содержалось от 300 до 350 проштрафившихся военнопленных. Штрафники использовались на тяжелых физических работах, под охраной, с изоляцией от населения. Для них устанавливался 12-часовой рабочий день с обязательным выполнением нормы выработки. При систематических отказах от работы их привлекали к уголовной ответственности. Питание организовывалось по уменьшенной норме без дополнительного пайка. Переписка запрещалась. С 1946 по 1948 гг. в штрафном лаготделении у Ладоги умерло около 1200 штрафников.
