К вам идет почтальон - Дружинин Владимир Николаевич (читать книги онлайн без TXT) 📗
В этом месте я прервал Пелле:
— Выходит, ты занимаешься политикой, — сказал я. — Понятия не имел.
Представьте, что ответил на это Пелле. Он сказал, что политика бывает разная, что ему по душе политика Нильса. До сих пор Пелле никому не признавался в этом и опасался подолгу задерживаться у Нильса. Почтальон совал письмо, газету, козырял и спешил дальше, чтобы директор почты, упаси бог, не обвинил Пелле в сочувствии к красным. Директор не терпит у себя красных.
— А теперь мне всё равно, — упрямо твердил Пелле. — Мне нет дела до директора. Вчера я зашел к Нильсу, отдал газету и спросил: зачем нашему бургомистру нужны такие, как Стиг Лаурис или гитлеровец Янзе. Нильс растолковал мне, очень ясно всё растолковал.
— Бог с ней, с политикой, — прервал я его. — Какая бы она ни была, не увлекайся ею, Пелле. Хватит нам с тобою своих дел.
Но Пелле покачал своей седой головой и продолжал, а я всё-таки слушал его.
— Кто доверяет Скобе, тот в руках у Харта, — с этим поневоле согласишься, шкипер.
— И это слова Нильса? — спросил я.
— Да.
— Повтори-ка. Что-то я не понял.
Хотя Пелле и повторил, я всё-таки не мог уразуметь, к чему Нильс так выразился. И Пелле не сумел мне объяснить. Кончилось тем, что я рассердился и сказал:
— Чушь какая, Пелле! Я в руках у Харта? Да с чего он взял — Нильс. Нет, Харт не станет трогать меня своими грязными лапами. Я кое-что расскажу бургомистру про Харта и про Сомса. Наш Арвид Скобе перестанет церемониться с ними, будь уверен. А тебе, Пелле, незачем передавать всякую глупость.
Когда он ушел, я пожалел, что так обрезал его. Пускай бы выговорился. Он потерял работу, бедняга Пелле. И когда! В тот самый момент, когда собирался пристроиться к Агате. Теперь-то, конечно, ей мало проку от него. Вот Пелле и зол на весь свет, да еще стакнулся с Нильсом, а тот рад подлить масла в огонь. Нет, Пелле сейчас в таком состоянии, что верить его новостям никак нельзя. Всё, что я услышал от него насчет Скобе, насчет Гейнца Янзе, либо преувеличение, либо выдумка. Так я убеждал себя; но всё же новости Пелле не выходили из головы, и особенно цепко держалась одна фраза: «Кто доверяет Скобе, тот в руках у Харта». Глупость, явная глупость! А всё-таки интересно, что? Нильс хотел этим сказать?
Пелле между тем двигается широким шагом по мосткам. Из-под фуражки, сдвинутой на затылок, выбиваются серебряные кустики волос, голова Пелле покачивается, левая рука обнимает сумку, правая взлетает кверху, — видно, Пелле еще не кончил свою речь.
20
К Скобе я так и не собрался. По горло было работы. Раз Бибер продает остров Торн, надо хоть напоследок попользоваться тамошними угодьями. Бибер нагнал туда, считай, всех своих рыбаков, принял обратно Нильса и других, уволенных после забастовки в порту, и велел брать подряд всю рыбу — пускай самую мелкую, — выскрести всё дно, не упустить ни камбалы, которая лежит там, подкарауливая добычу своими выпуклыми глазами, ни скользкого, увертливого угря. У острова Торн и для Пелле нашлась бы работа, но человек он к рыбацкому делу непривычный, да и нельзя ему оторваться от города — хлопочет о месте ночного сторожа на лесном складе.
Салака пошла густо, и мы с Агатой едва успевали поворачиваться. Эх, кабы Бибер отложил продажу хотя бы до декабря. Салаки одной сколько можно было бы взять! А там, может быть, и селедка пожалует.
Однажды я, оставив «Ориноко» у пристани, направлялся домой и на шоссе, огибавшем бухту, увидел машину. Она была большая, блестящей темно-синей окраски, с громадными фарами, с толстыми, глубоко вызубренными покрышками, еще не обтершимися на наших камнях. Та самая, что купил Скобе! Только я подумал это, как дверца открылась, и из машины вышел сам бургомистр.
На нем был желтый дорожный плащ. Скобе, должно быть, куда-то спешил, потому что не выключил мотор.
— Иди сюда, шкипер! — кричал Арвид. — Иди.
Взяв за руку, он без разговоров втащил меня в машину и усадил на пружинящие подушки.
— Какова вещица? — спросил он. — Я два года откладывал деньги, шкипер. Мудрая пословица есть у англичан: «Я не так богат, чтобы покупать дешевые вещи».
Он тронулся с места, меня, как мяч, откинуло на задние подушки. Со всех сторон ко мне тянулись сверкающие серебром ручки, держатель спичек, радиоприемник и разные другие устройства, и я, очутившись в такой роскоши, подумал: «Всё-таки богат ты стал, Арвид!»
— Сколько же вы дали, господин доктор? — спросил я.
— За машину? А как ты думаешь?
— Право, не знаю, почем они. Насчет цен на салаку или, например, на селедку, на камбалу, — это мы соображаем, господин доктор, — сказал я.
— Ну, прикинь, прикинь, — дразнил он меня.
— Тысяч десять, не меньше.
— Побольше, — сказал доктор Скобе и усмехнулся. — Двенадцать тысяч.
Ого, порядочный куш! Я даже тронуть боюсь своими грубыми, грязными рыбацкими руками обивку твоей машины, доктор Скобе! Как бы не испачкать. И лучше уж не прибедняйся, не доказывай, что у тебя не хватает богатства на дешевые вещи.
— Конечно, не легко было, ты сам понимаешь, — продолжал он. — Я урезывал во всем. Я отложил ремонт дома. Все свои сбережения вбил в эту игрушку, Рагнар.
Он еще долго разглагольствовал в таком духе, — то словно оправдывался передо мной, то принимался хвалить покупку. Ему, наверное, хотелось, чтобы я похвалил ее. Изредка он поворачивался ко мне, но большей частью я видел только его спину и затылок, розовый затылок и волосы, уже отсвечивавшие сединой. Игрушки ему нужны — бургомистру Скобе! Вот мы сидим с ним в одной машине — и, странное дело, расстояние между нами как будто увеличивается. Дорого?й ли автомобиль причина этого или то, что я слышал про бургомистра от Пелле-почтальона, а может быть, то и другое вместе, но я не спешу выкладывать ему свои заботы. Что если Арвиду Скобе уже не интересны они? Что если он, как и многие другие господа, сулившие нам всякие блага перед выборами, отвернулся от нас, простых людей, и якшается с жуликами вроде Стига Лауриса, Харта, Сомса?
Но нет, не должно этого быть. Надо предостеречь его. Надо открыть ему глаза.
И я начал рассказывать, как навестил Сомса в «Веселом лососе» и почему у меня нет доверия к Харту.
— Да, Сомс нечестный субъект, — согласился Арвид, выслушав меня. — Возмутительно! Ты прав, таким у нас не место.
— Конечно, господин доктор. Разные проходимцы получают кров и пищу в нашем городе. Надо принять меры. Надо вывести их на свежую воду.
— Однако ты рассуждаешь нелогично, шкипер, — произнес он вдруг. — Допустим, у Харта нет на руках письменных доказательств. Значит ли это, что их вообще нет?
Что я мог возразить? Пожалуй, ничего. Я не ответил, а Скобе говорил:
— Эх, Рагнар, Рагнар. Я понимаю, в сознании плохо укладывается: как случилось, что русские, наши недавние союзники… Но ведь ты сам их даже не видел, не правда ли?
И опять мне нечего было спорить, — действительно, в нашей стороне русских войск не было.
— Я видел, — сказал Скобе и помолчал.
— И что же, господин доктор?
— Впрочем, это не имеет значения, — произнес он глубокомысленным тоном.
Не довольно ли о политике? Но он стал меня убеждать, что наше государство не зря-де закупает снаряды в Америке. Что мы-де маленькая страна и русские-де грозят нам, а вот Америка берется нас защищать. Всё это я уже слыхал.
— Насколько мне кажется, — вставил я, — янки сами не прочь повоевать.
— Ты судишь по Харту, — улыбнулся Скобе и, придерживая одной рукой руль, другой протянул мне портсигар. — Не все такие, как Харт. В правительстве Америки наши друзья, они помогают нам.
«Нильс сумел бы ответить, — подумал я. — Ну а я не желаю знать никакой политики. Правду об Акселе — вот что я хочу знать».
Между тем Скобе не умолкал. Он обещал мне еще раз запросить об Акселе американские власти в Германии, а затем снова накинулся на русских.
— О политике я не берусь толковать с вами, господин доктор, — остановил я его. — Материя сложная и не для моей старой головы.
