Том 2. Месть каторжника. Затерянные в океане (с илл.) - Жаколио Луи (книги онлайн TXT) 📗
— Я думаю, бесполезно беспокоить дам, — сказал помощник, — убийца, конечно, не осмелился бы проникнуть в комнату в их присутствии!
— Преступление уже было совершено, когда мы вернулись из оперы, мой дорогой Люс, — ответил де Вержен, — и я настоятельно просил бы, чтобы ни одна комната из моей квартиры не осталась неосмотренной вами!
Помощник поклонился и вошел вслед за префектом. Жена и дочь префекта, молодая девушка лет восемнадцати, были не одни; с ними спокойно разговаривал какой-то старик с умным и красивым лицом и мощной фигурой, хотя ему было уже за шестьдесят лет.
Заметив его, Люс невольно вздрогнул; ему показалось, что он видит его не в первый раз; у него мелькнула мысль, что этот человек мог играть некоторую роль в убийстве начальника полиции. Но прежде чем он успел восстановить свои воспоминания и обдумать эту мысль, голос префекта, представившего его с бригадой своему тестю де Марсэ, советнику Кассационного суда, разом уничтожил едва мелькнувшую было догадку.
Всякое подозрение о соучастии старика в только что совершенном преступлении тотчас же улетучилось из головы Люса, но зато имя советника показало ему, что он не ошибся, когда решил, что уже видел его раньше.
«Де Марсэ! Де Марсэ! — думал он. — Какая странная встреча после тридцатилетнего промежутка! Это, несомненно, он! Но захочет ли он узнать меня?.. Да! Если б он был не виноват в том, что случилось с моим бедным братом… О! Нужно узнать наверное… так как тогда, значит, само небо избрало меня судьей…»
Ход его мыслей прервался, так как по окончании представления старый судья обратился к нему с замечанием по поводу совершившегося убийства.
— Это весьма печальное для всех событие произведет ужасное впечатление на парижскую публику.
— Особенно в связи с неудачей наших поисков! — отвечал Люс, бросая на де Марсэ взгляд, полный немых вопросов о прошедшем.
Тесть де Вержена, по-видимому, ничего не понял и с полнейшим хладнокровием продолжал:
— Каким образом вы объясняете, что, несмотря на все принятые предосторожности, убийца мог ускользнуть из префектуры?
— Никак не объясняю, господин советник! Невозможно, чтобы убийца мог идти быстрее телеграммы, и, вопреки общему убеждению, я полагаю, что он не мог скрыться отсюда… Впрочем, мы имеем официальное доказательство, что он тщетно пытался выйти.
— У вас есть доказательство? — с живостью воскликнул старик, что не ускользнуло от внимания Люса.
«Черт возьми! — думал он. — Вот субъект, который ни за что не хочет узнать меня, несмотря на мои знаки и вопросительный взгляд! Однако он не мог забыть меня, и мне кажется, что он принимает живейшее участие в бегстве убийцы… посмотрим… ничто меня не разубедит, что Фроле убит не с какой-нибудь простой, обыкновенной целью».
Все эти мысли промелькнули в голове Люса с быстротой молнии, и пауза, с которой он ответил на вопрос де Марсэ, почти была незаметна.
— Да, господин советник, — сказал он, — у нас имеется это доказательство, и вы сами можете судить о его вескости: двое из наших агентов, бывших на постах, заявили, независимо друг от друга, что спустя немного времени после получения приказа о запрещении выхода какой-то незнакомец пытался выйти из здания через обе маленькие дверцы, находящиеся в его восточной части, и стремительно бросился обратно, встретив неожиданное препятствие. Несомненно, этот человек — убийца, которого мы ищем! Это еще не все, случай доставил в мои руки другое указание, чрезвычайной важности, для нас, полиции…
Люс не докончил свою мысль.
Слова застряли у него в горле при виде той сцены, которая с быстротой молнии совершенно неожиданно разыгралась перед ним.
Что же такое случилось?
Во время разговора с де Марсэ Люс вынул из кармана свой бумажник с целью передать советнику в качестве доказательства бриллиант, найденный им около трупа Фроле, но запонка бесшумно скользнула на ковер так, что он этого не заметил, как не заметили этого и остальные присутствующие, внимание которых было всецело поглощено его рассказом; в это время дочь де Вержена вдруг быстро наклонилась к полу и радостно вскрикнула:
— Дедушка, вот ваша запонка, которую недавно столько искали!
В протянутой руке ее между розовыми нежными пальчиками сверкал великолепный бриллиант.
Под влиянием сильного волнения, вызванного этими словами, Люс едва не выдал себя. Но, моментально оценив всю важность разыгравшейся перед его глазами сцены, он понял, что прежде всего на его лице не должны отражаться волновавшие его чувства. Никогда еще за всю свою долгую полицейскую службу он не был в таком критическом положении и, может быть, несмотря на то, что он обладал огромной силой воли, он все-таки как-то отреагировал бы на эту сцену, если б госпожа де Вержен, вмешавшись в разговор, не дала ему времени прийти в себя и понять исключительное значение происшедшего инцидента.
— Это, конечно, одна из тех двух запонок, которые мы подарили моему отцу в день его именин, — сказала она, осмотрев бриллиант, взятый ею из рук дочери, — впрочем, их легко сравнить, — прибавила она, протянув запонку старому советнику.
Последний без малейшего колебания взял запонку в руки и прикрепил ее к своим манжетам, проговорив самым естественным тоном:
— Не стоит, дорогое дитя, этот бриллиант, несомненно, тот самый, который я потерял здесь сегодня вечером. Очень хорошо, что мы его нашли; не будем заставлять терять время этих молодцов, которое так ценно при их розыске…
Потом, обращаясь к помощнику, он произнес:
— Вы нам сказали, что открыли важное указание, которое должно навести вас на следы преступника, если я только правильно понял вашу мысль?
Этот вопрос, заданный с полнейшим хладнокровием, вернул Люса к действительности; теперь у него было лишь одно желание: покинуть скорей префектуру, пойти домой и спокойно обдумать события этого вечера. Со времени сцены с бриллиантом, пролившей вдруг такой странный свет на это ужасное преступление, жертвой которого стал Фроле, Люс уже не видел ничего из того, что происходило в гостиной де Вержена, и употреблял все свои силы только на то, чтобы скрыть свои чувства и привести в порядок свои мысли, несущиеся как сухие листья, гонимые бурей по пыльной дороге. Обрадованная находкой семья префекта не обращала никакого внимания на окружающих, и даже де Вержен, знавший цену запонки, потерянной в тот вечер его тестем, на минуту перестал казаться таким озабоченным, каким был все время после дерзкого преступления, виновник которого, казалось, окончательно исчез из префектуры.
Только один из присутствующих, старый бригадир по имени Гертлю, которого Люс сделал своим поверенным, как только стал помощником начальника полиции, заметил необыкновенное волнение, охватившее последнего, когда дочь префекта нашла бриллиант своего дедушки. Однако связь между двумя этими фактами совершенно ускользнула от него, но как опытный сыщик, привыкший постепенно укладывать в своей памяти все события, даже самые маловажные, если он не знал их разгадки, Гертлю решил сохранить в своей памяти и эти два обстоятельства, группируя их вокруг происшествия, занимавшего в это время все умы, — убийства Фроле, хотя, казалось, эти факты не имели никакого отношения к данному преступлению.
За время продолжительной службы Гертлю так часто случалось распутывать и обнаруживать связь таких фактов, которые, казалось, не имели ничего общего между собой, что он не отчаивался найти в один прекрасный день и точку соприкосновения сегодняшних фактов, которая объединила бы их одним общим объяснением.
Люс, понемногу пришедший в себя, понял, что он должен без дальнейших околичностей ответить на вопрос старого судьи, так как он сам вызвал его, утверждая, что собрал важные доказательства, которые могли бы навести его на след преступника… Но что сказать? Он не видел выхода из создавшегося положения! Говорить о бриллианте было невозможно, так как это значило бы явно обвинять тестя де Вержена в убийстве Фроле, не имея других доказательств. Бесполезно было бы и утверждать, что запонка была им найдена около трупа начальника полиции безопасности и выскользнула из бумажника в тот момент, когда он собирался передать ее префекту, — ведь все видели, что бриллиант, потерянный в гостиной, был найден на глазах у всех дочерью де Вержена, и показания Люса могли бы обратиться против него же. А затем, как заставить поверить, что советник Кассационного суда мог быть виновен в подобном преступлении? Допустив даже, что было бы доказано, будто бриллиант действительно найден в кабинете Фроле, можно ли было вывести из этого доказательство виновности владельца этой находки, особенно если иметь в виду его общественное положение? Тесть де Вержена теряет в здании префектуры запонку, весьма ценную, и ясно, что он не может указать точного места, где он ее потерял; заметил он это в гостиной, но сам факт потери мог произойти в коридорах, на лестнице, так же как и в частной квартире префекта. Далее, разве не могло случиться, что Фроле нашел этот бриллиант, проходя в свой кабинет распорядиться формированием ночной смены, и не имел уже времени осведомиться о владельце этого драгоценного камня вплоть до события, жертвой которого он стал?
