Долгий путь в лабиринте - Насибов Александр Ашотович (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗

Сделав паузу, чтобы смочить горло глотком воды, Гитлер продолжал. Пришло время заглянуть вперед. Речь идет об открывающейся перспективе завладеть Донбассом и кавказским нефтяным районом. Для операции на Кавказе потребуются крупные силы, она растянется по времени. Но за нефть стоит заплатить любую цену. Тем более что захват Кавказа позволит оккупировать Иран, оседлать перевалы на ирано-иракской границе для дальнейшего продвижения на Багдад… Генеральному штабу следует, не откладывая, приступить к разработке плана такой операции [52] .

Рейнгард Гейдрих тоже присутствовал на этом совещании. Он вернулся в свою резиденцию в самом хорошем настроении, наскоро просмотрел вечернюю почту — время близилось к одиннадцати ночи, он порядком устал и торопился домой.

Телефонный звонок нарушил эти планы. Начальник гестапо (IV управление РСХА) Генрих Мюллер просил разрешения явиться для важного сообщения.

Гейдрих мельком взглянул на часы.

— Что у вас стряслось? — недовольно сказал он.

— Полагаю, дело не терпит отлагательства.

Мюллер явился спустя десять минут. Он рассказал, как был выслежен и арестован Эссен, сообщил о найденной у него на квартире радиостанции и о том, как радист изловчился и предупредил второго подпольщика о засаде. Этот человек успел заскочить в кафе, находящееся близ дома Эссена, и забаррикадироваться на кухне. Отстреливаясь, сжег на газовой плите какие-то бумаги, которые, очевидно, хотел передать своему коллеге. В конце концов он был убит в перестрелке.

— Что обнаружено кроме передатчика?

— Пока ничего, — сказал Мюллер.

— Захвачен передатчик, регулярно выходивший в эфир с шифрованными сообщениями, и не найдены средства для шифрования?

— Я подумал: быть может, шифровальные блокноты хранились у второго преступника и он всякий раз приносил их с собой?

— Не верю. Средства связи и средства шифрования, как правило, хранятся у одного лица. Нет, он нес материал для передачи в эфир. Очень плохо, группенфюрер! Ваши люди действовали как глупцы. Что мешало им арестовать второго преступника у него на дому? В этом случае полиция была бы хозяином положения.

— Действовала полиция безопасности. Об операции мы узнали пост фактум…

Снова зазвонил телефон. Гейдрих снял трубку и узнал голос Теодора Тилле. Тот тоже просил о немедленном свидании с главой РСХА.

— Утром, — твердо сказал Гейдрих. — Я как раз хотел видеть вас, штандартенфюрер Тилле. Но сейчас занят, не могу оторваться. И вообще поздно. Жду в десять утра.

— Вот какое совпадение, — сказал Мюллер, когда Гейдрих положил трубку. — Имя второго подпольщика — Конрад Дробиш. Он управлял поместьем штандартенфюрера Тилле.

— Тилле знает об этом?

Мюллер пожал плечами.

— Знает, — сказал Гейдрих, покосившись на телефон. — Поэтому и звонил.

— Шеф, — негромко проговорил Мюллер, — какими материалами, годными для передачи врагам рейха, мог располагать домашний служащий видного офицера СД?

— Я и сам думаю об этом.

— Что если служба у Теодора Тилле была для Дробиша не только прикрытием…

— У вас имеются материалы против Тилле?

— Пока нет…

— Ну вот что, расследование по делу подпольщиков я поручаю вашей службе. Квартиру Эссена обыскать снова со всей тщательностью. Я буду присутствовать на первом допросе арестованного преступника. Далее, сомневаюсь хоть в какой-нибудь причастности Теодора Тилле ко всей этой истории. Завтра утром, как вы слышали, он будет у меня. Разговор с ним запишут, вы получите ролик. А потом он разрешит вашим людям осмотреть замок. Пусть там хорошенько поищут.

— Я как раз хотел просить об этом.

— Не медлите, предпримите все, что требуется. Дело достаточно серьезное. — Гейдрих встал, взял шляпу. — Хорошо, что вы настояли на своем и пришли сегодня.

После короткого разговора с Гейдрихом по телефону штандартенфюрер Тилле вызвал машину и поехал домой. Он был мрачен. Уже несколько дней чувствовал недомогание, глотал по ночам аспирин, парил ноги в ванне, чтобы выгнать простуду. А теперь еще и это известие о Дробише… Те, кто готовил и проводил операцию, держали все в строгом секрете. Но он быстро узнал о случившемся, был информирован даже о том, что Дробиш успел уничтожить какие-то бумаги… Сведения поступили от инспектора зипо Крафта, который, конечно, надеялся снискать этим расположение видного функционера СД и затем сделать карьеру в его ведомстве.

Постепенно Тилле стал успокаиваться. Быть может, это и к лучшему, что беседа с Гейдрихом отложена до утра. За ночь он соберется с мыслями, тщательно выверит все то, что должен будет сказать шефу.

Как же подвел его Конрад Дробиш! А прикидывался тихоней, этаким преданным псом, который глядит в лицо хозяину, ловя каждое его слово…

Тилле вздохнул, завозился на кожаном диване автомобиля.

— Ну-ка, езжайте потише, — раздраженно приказал он шоферу.

Машина, мчавшаяся по пустынным улицам ночного Берлина, резко сбавила скорость.

— А теперь плететесь, как беременная черепаха, — проворчал Тилле. — Держите шестьдесят километров, слышите вы меня?

— Так точно, штандартенфюрер! — откликнулся шофер. И прибавил: — У меня на спидометре ровно шестьдесят.

Тилле раскрыл было рот, чтобы отчитать водителя за лишние разговоры, но сдержался. Не следовало распускать нервы. Предстояла трудная ночь, а за ней не менее трудное утро. Надо было беречь силы.

Машина выехала за город. Скоро должен был показаться Вальдхоф. Но мысль о доме не принесла успокоения. Дома был Андреас, отношения с которым день ото дня становились все хуже. Сын подрос, стал своеволен, дерзок. Вдобавок обзавелся девицей — та прибрала его к рукам, тянет с парня что только можно. В начале года с помощью знакомых медиков удалось «обнаружить» у Андреаса некую хворь, которая дала право на освобождение от военной службы. Поначалу юноша все принял за чистую монету, угомонился. Но вскоре дела пошли по-старому. Что ни день — пьянки, игра в железку и бридж. Уже дважды приходилось оплачивать его долги. А он и в ус не дует, продолжает требовать денег…