Опалы для Нефертити - Бобев Петр (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
— Тогда пойдем дальше! — предложил Крум.
Шагов через сто похититель вошел в горный поток. Белый охотник и даже собака потеряли бы здесь след. Но только не австралийский абориген. Бурамара заметил на дне перевернутый плоский камень. Камешки под водой окрашены в различные цвета. Сверху на них налипают водоросли, придающие им зеленоватый оттенок. Но этот отличался от других более чистым, естественным цветом. Ясно, что камень перевернул человек, наступив на него.
Следопыт остановился перед отвесной скалой — это место никогда бы не выбрал европеец, если бы решил выходить из воды. Острый глаз Бурамары заметил отвалившийся кусочек скалы. Свежий надлом, еще влажный от прикосновения мокрой ноги.
Они взобрались на скалу. Тут следы были отчетливее. Стертая пыль на ровном камне, раздавленные лишаи, осыпавшаяся земля в расщелинах — признаки настолько ясные для опытного следопыта, словно он своими глазами видел людей, которые прошли здесь недавно.
Крум Димов понимал, что Бурамара «читал» сейчас трудный текст, решал сложную задачу, сосредоточив свой опыт, как в фокусе, в черных прищуренных глазах.
Дальше он шел не столь уверенно, осматриваясь по сторонам. Бурамара имел дело не с белыми, следы которых прочитает любой чернокожий ребенок, а с хитрыми, опытными сыновьями пустыни. Его увлекла невидимая схватка с беглецами, умело заметавшими свои следы. Сейчас от его умения зависели жизнь Марии и спокойствие его друга Крума. Второй раз ему выпало такое тяжкое бремя ответственности. Было это давно, когда смысл его существованию придавала Джейн — дочь фермера, похожая на Мадонну. Из-за нее он теперь не входил в церковь. Потому что стоит взглянуть на икону Богородицы, как губы сами шепчут: «Джейн!» Он не рассчитывал на взаимность. Достаточно было ее видеть. Она, возможно, ничего не подозревала. Была добра к нему, как, впрочем, и ко всем другим. Как-то Джейн вошла в комнату в тот момент, когда вор вскрывал сейф ее отца. Испугавшись, что она позовет на помощь, тот убил девушку. Какая нелепая смерть! С тех пор над Бурамарой было небо без солнца…
Крум прервал тягостные воспоминания.
— Скажи что-нибудь. Что ты видишь?
Бурамара вернулся к действительности.
— Здесь мисс Марию заставили идти. Вот отпечатки ее обуви! И следы снова разделяются. Одни идут на юг, другие — на запад. Она пошла на юг.
— Быстро за ней! — задыхаясь от нетерпения, проговорил Крум. — Другие меня не интересуют.
Скалы кончились, незаметно переходя в плотную глинистую почву. Впереди белело дно пересохшего озера, покрытое пластом соли и гипса. Снег пустыни — так называют его со злой иронией путешественники. Гладкий и блестящий, как бетонная дорога.
Неожиданно впереди появился огромный кенгуру ростом выше десяти метров! Прыгая метров двадцать в высоту и восемьдесят-сто в длину, он вскоре исчез за горизонтом.
Поглощенный своими мыслями, Крум даже не заметил, насколько необычным было то, что сейчас видели его глаза. Бурамара же вообще не взглянул на мираж. Все его внимание сосредоточилось на странных следах. Он чувствовал превосходство противника, и это вселяло тревогу, Следы шли по прямой еще метров двести. Обрывались и…
Крум и Бурамара замерли на краю пропасти. Всегда безучастный, Бурамара сжался, словно ожидая удара, беспомощно опустив руки. Взгляд его тревожно шарил по острым скалам, торчащим на стометровой глубине.
— Говори! — прохрипел, задыхаясь от ужаса, Крум. — Что ты видишь?
Бурамара вздрогнул.
— Следы мисс Марии обрываются здесь. Наверх ведут следы только чернокожих.
— Что ты хочешь сказать? Они столкнули ее в пропасть?
Следопыт молчал. И только лихорадочным взглядом ощупывал дно каньона. Но там ничего не было. Бурамаре казалось, что он сойдет с ума от неразрешимой загадки.
Внезапно Крум встрепенулся. Ему отчетливо послышались звуки «Милой Родины». Сигнал повторился дважды.
Забыв о всякой предосторожности, он побежал наверх, к густым зарослям кустарника под отвесной скалой, откуда, как ему показалось, долетел сигнал.
Мелодия пропала. Крум в недоумении остановился. Из кустов раздался смех кукабурры, потом свист скворца, писк опоссума — самые обычные звуки в этих местах.
Бурамара, успевший настигнуть его, схватил Крума за руку. Заросли кустарника — удобное место для засады. Они осторожно двинулись вперед, сжимая в руках ружья.
Их глазам открылась небольшая поросшая травой площадка, белая, словно дно пересохшего соляного озера. Листья шелестели на черных ветвях, будто вырезанные из пергамента.
Посредине белой поляны, на куче сухой листвы, как бы танцуя, переступал с ноги на ногу самец-лирохвост. Белая гибель еще не прогнала его из этих мест. Среди мертвой травы ему удавалось найти иногда зернышко, иногда кокон или личинку.
Лирохвост высоко задрал голову и выплеснул водопад звуков — все, что он слышал в своем маленьком царстве: птичье чириканье и шум леса сливались в неожиданно гармоничное пение. Вот песня австралийской сороки в сопровождении ударов топора по твердому дереву. А вот раздались звуки гитары Пастора, заглушающего свою тоску. Потом — звон лопаты о камень, пыхтенье верблюда и вдруг — «Милая Родина», повторенная раз, потом еще, со всеми оттенками свиста Марии.
Злость и разочарование переполнили душу Крума. Значит, это не его сестра, а глупая птица, так называемый живой магнитофон. Он поднял пистолет, собираясь пристрелить ее за злую шутку.
Бурамара остановил его.
— Не надо! Она сказала нечто очень важное!
— Что же? — с надеждой спросил Крум.
Лирохвост продолжил пение. Он взглянул в их сторону блестящими глазами, но не заметил, целиком поглощенный своим «концертом». Прокричав попугаем, он засвистел дроздом и опять подхватил «Милую Родину», повторяя ее снова и снова.
— Когда птица поет, она не покидает своей поляны. Здесь лирохвост слышал сигнал мисс Марии. Причем недавно. Поэтому он так настойчиво свистит мелодию. Мисс Мария проходила здесь.
И он вновь впился взглядом в землю, где Крум, как ни старался, не мог заметить ничего особенного.
— Этот шел последним, — сказал Бурамара, указывая на едва различимую впадинку, оставленную в пыли босой ногой. — Человек шел очень внимательно, но вот здесь ошибся. Наступил на другие следы.
Он снова вернулся к поляне, припав к следам.
— Но он не шел, как обыкновенно все ходят. Что же он делал? Стоял больше на пальцах. Потому что приседал на корточки. Зачем?
Вдруг он хлопнул себя по лбу.
— Ну и глупец же ты, Бурамара! Как же ты раньше не догадался? Ведь он нарисовал следы!
Крум недоуменно посмотрел на него.
— Вот! — следопыт указал на отпечаток босой ноги. — Снизу след мисс Марии, а на нем выдавлен пальцами след босой ноги туземца. Только здесь рисовальщик забыл загладить дно ямки. И сохранился отпечаток ее каблука.
Понятно, что и на этот раз Крум ничего не заметил, но доверился следопыту. Он покорно двинулся вслед за ним, нетерпеливый, подавленный хитростью своих врагов.
Следы поднимались вверх, потом разделялись и вели в сторону от тропинки, а через сотню шагов снова соединялись. Однако Бурамара не выпускал из виду следов девушки. Не останавливаясь, он говорил большей частью сам с собой:
— Значит, мисс Мария не подходила к скале. И если бы не лирохвост…
Тропинка шла вверх все круче. Над их головами угрожающе нависла красная каменная громада, изрытая множеством пещер, похожая на морщинистое лицо одряхлевшей старухи.
Бурамара остановился. В этот раз разветвление следов показалось ему еще более подозрительным.
— Здесь может быть засада! — прошептал он.
По сторонам хаотически громоздились каменные глыбы. «Отличный капкан»! — подумал Крум. И в тот же миг отпрянул назад. У его ног проползла толстая змея. За ней другая, третья, целое скопище змей!
— Ползучая смерть! — воскликнул он.
Бурамара схватил его за руку.
— Не бойся! Никто еще не умирал от укуса этой гадины! Она причиняет не больше вреда, чем колдовство, пугающее туземцев.
