Новый Гулливер (Затерянные миры. Том XXIV) - Пэйн Барри (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
— Заметьте, когда я утомлен ходьбой и возвращаюсь домой отдохнуть, я спускаюсь, а не поднимаюсь, как это приходилось делать в домах старого типа.
По моему расчету, мы спустились футов на 35–40 ниже поверхности земли. И очутились перед самой обыкновенной дверью с медным молотком на ней и электрической лампочкой над нею. На двери были выведены буквы и цифры: MZ04. Мой вожатый отворил дверь небольшим ключом, вынутым им из сапога. Замочная скважина и ручка двери помещались на такой высоте, что ему нетрудно было достать их, не поднимаясь на ноги. Мы вошли в небольшую переднюю, ярко освещенную и не заключавшую в себе никакой мебели, кроме циновки, о которую мой проводник тщательно вытер все свои четыре сапога. А затем пригласил меня последовать за ним в столовую; я охотно повиновался.
Однако, войдя в эту комнату, я разочаровался, так как она ничуть не походила на обыкновенную столовую, и никаких признаков ожидаемого угощения в ней не было. Вдоль стен тянулись полки, уставленные нумерованными бутылочками, и все бутылки были полны миниатюрных пилюль. Посредине комнаты, под самой лампой, стоял низкий стол, а на нем ряд небольших алюминиевых чашечек и книг в кожаном переплете. Иной мебели здесь не было.
— Вы, по-видимому, ищете стулья? — заметил мой хозяин. — У нас их не имеется. Стоять на ногах утомительно и вредно для здоровья, сидеть тоже опасно. А мы избегаем риска. Лежать или ходить на четвереньках — вот это безопасно. Но, если вы желаете посидеть на полу, пока я приготовлю вам еду по наиболее пригодному для вас рецепту, пожалуйста, присаживайтесь.
Я уселся на пол, жесткий и холодный. Слово «рецепт» мне вовсе не понравилось. Я предпочел бы всяким химическим составам добрый кусок говядины. Но ничего не поделаешь: в чужой монастырь с своим уставом не ходи.
Мой хозяин вытащил руки из сапог и развернул книгу на столе.
— Я привык и большинство формул знаю наизусть, — задумчиво сказал он, — но не могу припомнить, что помогает от простуды вследствие долгого пребывания в морской воде. Мне никогда не приходилось пробовать этого средства. Ага, вот оно, № 101.
Он снял с полки бутылочку под этим номером и уронил одну пилюльку в алюминиевую чашечку. Я заметил, что все полки были прибиты невысоко над полом, да и само помещение рассчитано на существ, которые ходят только на четвереньках. Далее, я заметил, что и в этом и во всех других домах, которые мне доводилось видеть, мебели было очень мало.
Характерной особенностью населения Фулы была ненависть ко всему излишнему.
Все время не переставая говорить, мой хозяин снимал с полки одну бутылочку за другою; все они были снабжены таким хитрым затвором, что, когда бутылочку опрокидывали, выпадала только одна пилюлька.
— Я никогда не ел акулы, ни в сыром виде, ни в вареном, но думаю, что, если сидеть исключительно на акульем мясе, это развивает в организме избыток азота. Эту беду поправит № 18-й. К этому я добавляю обычный состав наших трапез — №№ 1-й, 2-й и 3-й; возьмем еще № 64, чтобы разогнать усталость, и пилюлю наркотического свойства из № 68-го.
Он протянул Мне маленькую алюминиевую чашечку с несколькими пилюлями.
— Кажется, здесь все, в чем вы нуждаетесь.
— Я страшно пить хочу, — сказал я.
— Цивилизованный человек не станет есть и пить в одно и то же время. — Он отвинтил пробку еще у одной бутылочки и бросил в мою чашечку еще пилюльку. — Вот вы увидите, это маленькое добавление совершенно устранит ощущение жажды. Когда придет время, вам дадут и пить.
Я послушно проглотил пилюли и последовал за ним в другую комнату, на одном уровне с первой, но поменьше. Потом я видел много таких подземных домов. Все они выстроены по одному плану; во всех комнаты были маленькие и такие низкие, что, стоя прямо, я легко дотрагивался рукой до потолка. Все они отличались полным отсутствием украшений, простотой и скудностью меблировки. Существа первого разряда в Фуле невысоко ценили эстетические наслаждения.
В углу комнаты, куда мы теперь вошли, лежал пневматический матрац, а на стене были два циферблата, оба снабжены передвигающимися стрелками в виде рук. Мебели здесь никакой не было.
— Вот ваша постель, — сказал хозяин. — Ложитесь и спите.
— Вряд ли это можно назвать постелью.
— Варвары понимали постель иначе. Но мы давным-давно отказались от всякого постельного белья. Оно негигиенично. Все, что нужно, — это повысить температуру комнаты, где находится спящий. А это вы легко можете сделать, передвинув стрелку первого из циферблатов, контролирующего тепло. Сейчас она стоит на пятнадцати. Когда я ложусь спать, я обыкновенно передвигаю ее на двадцать. Попробуем поставить ее на двадцать; если вам будет холодно, подвиньте ее дальше. Второй аппарат регулирует освещение и дает пять градаций света, вплоть до абсолютной темноты.
— А вот нельзя ли будет просушить мое платье? Боюсь, что оно и сейчас сырое.
Он с явным отвращением смотрел на мое платье.
— Если вы положите его за дверью, я позабочусь, чтобы его бросили в истребитель отбросов, и закажу для вас другое вместо этого. Вы проспите час; вскоре после того я вернусь. Кстати, как это объяснить, что вы говорите на нашем языке?
— Я говорю по-английски.
— По-английски, — повторил он вдумчиво. — По-английски? Я где-то слышал это слово. Нет, не объясняйте. Мне не трудно навести справку.
Он ушел. Я поставил стрелку теплового аппарата на двадцать пять. Хотя платья на мне теперь никакого не было, мне было тепло и, несмотря на возбуждение, вызванное новизной моего положения, я скоро уснул, — уж не знаю, от усталости ли, или под влиянием принятых мною пилюль.
ГЛАВА II
Когда я проснулся, мне показалось, что я спал, по крайней мере, часов шесть, а, между тем, я проспал всего лишь час. Я чувствовал себя совершенно свежим и бодрым. Когда меня стала одолевать дремота, я почти погасил свет, и теперь ощупью добрался до второго циферблата и передвигал стрелку до тех пор, пока комната не осветилась ярко. В доме царила изумительная тишина: казалось, он был необитаем. Я приотворил дверь своей спальни и обрадовался, найдя за нею приготовленное платье. Я взял его и стал рассматривать. В первый момент мне показалось, что какой-то сумасшедший портной коварно выкроил две пары штанов из материала, приготовленного лишь для пальто. Разумеется, все дело было в том, что платье было рассчитано на привычки и обычаи обитателей этого странного острова. Вся их одежда состоит из двух вещей, которые поэтому должны быть довольно плотными, и руки у них одной длины с ногами. Да и у нас разница не так уже велика, как большинство людей воображает. Я надел приготовленную для меня пару и, когда засучил рукава, чтобы дать свободу рукам, почувствовал себя в ней довольно удобно. Тут же оказалась и пара сапог, таких самых, как у моего хозяина. Мне они были велики, но я скрепил их пряжкой и завязал шнурками у щиколотки.
После этого я осмотрел комнату. Стены и потолок были покрыты каким-то твердым, блестящим веществом; сперва я счел это за краску, потом решил, что это что-то вроде нашего стекла. Стены и потолок, и пол соединялись не под прямым углом, как у нас, а закругленно, что с точки зрения опрятности было, конечно, выгоднее. Пол был выстлан тем же веществом, как потолок и стены, но не гладким, чтобы ноги не скользили. Посредине пола было небольшое пространство в квадратный фут, огороженное решеткой. Когда я стал его разглядывать, веер, помещавшийся внизу его, быстро завертелся, и совершенно беззвучно. В эту минуту постучался и вошел мой хозяин. Я обрадовался, увидав, что он принес с собой запечатанную бутылку и две алюминиевых чашки, вмещавших, приблизительно, полкварты каждая.
— В это время мы пьем, — сказал он.
— Чудесная мысль, — начал было я, но он остановил меня, сказав, что во время питья разговаривать не полагается.
Он разлил содержимое бутылки в обе чашки, не поровну, себе взял больше, мне дал меньше — и залпом выпил свою часть. Я последовал его примеру и убедился, что я пью дистиллированную воду. Это несколько разочаровало меня, но тем более я склонен был простить ему неравномерность раздела.
