В мире фантастики и приключений. Белый камень Эрдени - Брандис Евгений Павлович (читать книги полные .txt) 📗
Вторжение будущего в сегодняшний день и проекция современности в будущее — обычные приемы фантастики. Сергей Снегов в своем рассказе «Чудотворец из Вшивого тупика» вскрывает испытанным гротескно-сатирическим методом абсурдность претензий тоталитарного фашистского государства на полную безликость, «совершенную» унификацию граждан, превращения их в живых автоматов на всех ступенях иерархической лестницы. Нужно заметить, что Сергей Снегов, автор фантастической трилогии «Люди как боги», документальных книг о физиках XX века, реалистических повестей и романов, в данном случае добивается эффекта воздействия обнаженно публицистическими средствами. Синхронизация действий Властителя и всего населения достигается посредством «нейтронно-волновой промывки психики», «Автоматических Душеглядов», контролирующих «каналов Общественного Сознания», а в затруднительных случаях — применением «квантово-дальнобойной артиллерии», которая распыляет людей, «полностью сохраняя их снаряжение и имущество».
Высшая цель абсолютного диктатора — добиться солдатского тупого повиновения, когда даже думать все обречены одинаково, одними и теми же продуцируемыми с пульта командами, причем сам диктатор — не более чем «Органчик», еще упрощенней, чем в городе Глупове, и еще страшней, потому что он связан электронной аппаратурой со всеми подданными. Стоило появиться здесь человеку с нестандартными свойствами, как весь механизм подавления разлаживается и система взрывает себя изнутри. Автор показывает не только нелепость, идиотизм подобного общественного устройства, но и его непрочность, нежизнеспособность.
Близок к памфлету рассказ известного прозаика-реалиста Бориса Никольского «Хозяин судьбы». Писатель исследует близкую к действительности механику нивелировки личности на примере доведенной до логического абсурда грабительской индустрии азартных игр. Фирма «Оракул-XX» процветает за счет лжепророчеств, иллюзорных посулов любому желающему подняться над своей незавидной судьбой. При этом совершенная техника, которой располагает фирма, почти на грани возможного, а методы оболванивания доверчивых простаков хорошо известны. Недаром все начинается с рекламного проспекта, найденного Джеймсом Тышкевичем в почтовом ящике…
К циклу обличительных произведений относится также рассказпредупреждение «Стена» Александра Шалимова, автора многих научно-фантастических книг. Сюжет строится на «случайности»: где-то за морями за горами, в пустынной местности, за тридцать или сорок лет до начала действия, самолет «нечаянно уронил» бомбу, и вот к чему это привело — к деградации и одичанию немногих людей, уцелевших в зараженной радиацией зоне.
В романе Георгия Бальдыша «Я убил смерть» взаимоотношения действующих лиц строятся в привычном психологическом плане — любовь, ревность, измена, соперничество, подлость одних, благородство других. И на этом бытовом фоне, причудливо сочетаясь с ним, развертывается научно-фантастический замысел. Эпиграфом к роману могли бы послужить слова Норберта Винера: «Как-то я присутствовал на обеде в кругу врачей. Непринужденно беседуя между собой и не боясь высказать вещи необычные, они стали обсуждать возможности решительного наступления на болезнь, называемую дегенерацией человеческого организма, или попросту старостью… Собеседники стремились заглянуть вперед, в тот, быть может, не такой уж далекий завтрашний день, когда момент неизбежной смерти можно будет отдалять, вероятно, в необозримое будущее, а сама смерть станет столь же случайной, как это бывает у гигантских секвой и, кажется, у некоторых рыб».
Заглавие «Я убил смерть» точно и полно передает замысел, обусловленный биологическими проблемами: законы эволюции, приводящие к вершинам самосознающего и творящего себя интеллекта, раскрытие механизмов одряхления и смерти, запись памяти для последующего воспроизведения индивида, бессмертие особи и бессмертие вида, к чему бы привело бессмертие и т. д. В постановке и «решении» этих проблем художественными средствами автор отталкивается от достижений современной медицины и биологии, от существующих идей и гипотез, благоразумно воздерживаясь от подробных обоснований экспериментов и ограничиваясь лишь общими принципами. Это именно тот случай, когда конкретные идеи в фантастике воспринимаются, по выражению М. Горького, как «смелые задания науке и технике».
Размышления Дима и его коллег, совершенные им поразительные открытия органически врастают в сюжет. Прямое действие чередуется с воспоминаниями дважды воскрешенного молодого ученого о его прошлой жизни и работе, проясняющими его необыкновенную судьбу.
И так постепенно восстанавливается драматическая история человека, сумевшего победить смерть. Автор незаметно переводит повествование от первого лица к третьему. Смешение интонаций придает изложению живость и непосредственность. Образы четырех главных героев, и в первую очередь самого Дима, раскрыты в переплетении научных и бытовых интересов, различных стремлений и судеб. Перед нами незаурядный психологический роман на тему столь же фантастическую, сколь и научную, ибо к проблемам, волнующим автора, ныне приковано внимание коллективов ученых. Георгий Бальдыш — опытный литератор, работающий в разных жанрах. Его обращение к научной фантастике во всех отношениях плодотворно.
Представленные в сборнике короткие психологические повести и рассказы построены в основном на любовных коллизиях. Научно-технические атрибуты будущего намечают условный фон, нужный прежде всего для обострения действия. Если и даются мотивировки, то обычно в общих словах. Пожалуй, только в рассказе Феликса Дымова «Горький напиток «Сезам» объяснения особенностей устройства и работы орбитальной пылесосной станции «Пульверс» — не просто придуманный антураж, а необходимые компоненты сюжета, раскрывающие загадку гибели юной подруги «станционного смотрителя». Сражение с наступающей пылью, которая разрастается до символа агрессивно враждебной человеку стихни, определяет глубинное содержание рассказа в традиционном понимании научно-фантастического.
В остальных, близких по типу произведениях — «Будешь помнить одно мое имя» Галины Усовой, «Город, в котором не бывает дождей» Бориса Романовского, «Солнце по утрам» Наталии Никитайской, «Ошибка» Галины Панизовской — авторы используют фантастическое допущение как художественный прием, ставящий героев в экстремальную ситуацию. А это требует наибольшего сосредоточения душевных сил, выбора трудного решения.
Неважно, какая фантастическая посылка дает «первый толчок» и организует сюжетное построение. «Энергия эмоций», произведшая взрыв на биостанции, понадобилась Г. Усовой, чтобы проследить драматическую историю трех судеб, раскрыть в движении три характера. Погибшая исследовательница предстает в двух ракурсах как ярко очерченный образ. Оба близких ей человека под воздействием нерассеявшейся энергии ее сильных эмоций мысленно ведут с ней споры, обнажая души в воображаемых диалогах. Произвольное допущение в данном случае себя оправдало, как и в рассказе Б. Романовского, где «стирание личности» преступника и пересадка в ту же телесную оболочку чужого интеллекта заставляют молодую женщину почувствовать свою вину, попять и простить убийцу.
Инопланетный корабль с «разведчиками Вселенной» ставит альтернативу перед героиней рассказа Н. Никитайской — либо навсегда остаться с любимым, либо возвратиться на Землю с сыном, чтобы освободить место на корабле для двух ученых. В созданных волею автора неповторимых условиях иного выбора не было. Отказ от личного счастья — единственно нравственное решение. Равно, как и для героини Г. Панизовской. Парадокс состоит в том, что историк из будущего мог и не знать закона «дискретности времени», из-за которого нельзя вернуться в тот же временной отрезок, а Надежда Веселова, талантливый математик, открывшая этот закон, ничего ему не сказала, боясь, что он останется, «а потом когда-нибудь пожалеет».
Разумеется, суть и смысл любого из этих произведений не сводятся к однозначной формуле, говорящей скорее о жанровой типологии. В той же новелле Г. Панизовской главное, конечно, не парадокс, а попытка передать мироощущение человека, свободного от оков времени и вместе с тем привязанного к своей эпохе. Открытие Веселовой у одних вызывает сомнения, у других — зависть, и эта женщина, опередившая современников, чувствует себя белой вороной в своем 2023 году.
