Жемчужная река - де Пон-Жест Рене (чтение книг txt) 📗
Там были изящные золотые браслеты в виде переплетающихся змей и драконов с изумрудными глазами, ожерелья из серого и розового жемчуга, большие шпильки из халцедона, потому что замужние женщины не должны спускать на спину косы, серьги из бледно-розового точеного коралла, перламутровые, разрисованные тончайшей кистью веера и тысячи разных безделушек, которым нет цены.
Маленькие ручки с розовыми ногтями радостно перебирали все эти сокровища. А самой невесте было не более пятнадцати лет. У нее были прелестные бархатные глаза, прелестная детская улыбка. И наивная радость восхищенного любопытства освещала нежное личико оттенка слоновой кости.
Ларец с драгоценностями надолго отвлек ее от смутного ужаса, леденившего ее сердечко. И служанки дали ей вволю нарадоваться. Но время шло, и они предупредили ее, что пора готовиться к встрече супруга. Пир закончен, гости расходятся по домам. Лиу-Сиу покраснела и низко опустила голову. Дрожь пробежала по ее плечам, когда она почувствовала, что с нее снимают праздничные одежды, плотно закутывавшие ее с ног до головы.
И скоро она осталась одна, еле прикрытая полупрозрачным шелком, дрожащая и испуганная. Она казалась такой маленькой и беспомощной в своей пышной комнате, слабо освещенной хрустальной масляной лампой. Со страхом прислушивалась она к последним звукам оркестра, к аплодисментам запоздавших гостей, восторгавшихся ловкостью кантонских акробатов.
Вдруг кто-то властно стукнул три раза в дверь. Она понимала, что означает этот стук, и сердце ее забилось как птичка.
В ужасе бросилась она на кровать. Длинные занавески покрыли ее точно саван. И она с трудом сдержала крик ужаса, увидев того, кому должна была принадлежать. Слишком хрупкая, чтоб пережить такое потрясение, она потеряла сознание, чувствуя, как жадные губы впиваются ей в плечо сильным, как укус, поцелуем.
Лампа догорела и погасла. Умолкли птицы в золоченых клетках. Ночь медленно текла над миром…
И много часов пролетело над виллой, и ни один звук не нарушал ее спокойствия.
Когда Лиу-Сиу очнулась, было утро. Обморок перешел у нее в сон. Но, разбитая и измученная, со странной пустотой в голове, она все же почувствовала себя спокойнее. Ей хотелось собраться с мыслями, отдать себе отчет во всем, что произошло. Неподвижно лежала она на постели, не открывая глаз, не смея шевельнуться, чтобы не разбудить того, кто спал рядом с нею, и чьей женой она стала навеки. Но ничего не могла припомнить.
Вдруг страшный крик донесся из глубины сада. Она вздрогнула, открыла глаза. Тот же крик повторился, потом другие… Она привстала, с ужасом прислушалась. Ей показалось, что кричавшие с ненавистью и угрозами повторяют ее имя. Потом быстрые шаги раздались под окном на террасе. Резко распахнулась дверь, и в комнату влетел мужчина с искаженным страданием лицом.
— Мой сын! Что ты сделала с моим сыном? — бросился он к Лиу-Сиу.
Это был Линг Тиэн-ло, отец новобрачного. Слуги толпились за ним, не смея переступить порог. Молодая женщина инстинктивно протянула руку, ища у мужа защиты, обернулась… Но кровать была пуста. Обезумев от ужаса, ничего не соображая, думая, что все это — сон, кошмар, она сползла на пол и, испуганно сжимая ручонки, глядела на Линг Тиэн-ло вопрошающими глазами. Он же не смотрел на нее: глаза его были с ужасом прикованы к брачному ложу, губы молча шевелились, и дрожащая рука указывала на подушку, с которой поднялась Лиу-Сиу.
Присутствующие ответили на его жест смутным ропотом, и все глаза обратились к постели. Лиу-Сиу тоже обернулась, с ужасом отшатнулась, глухо вскрикнула и, упав на колени, закрыла лицо руками. На атласной подушке, где только что мирно покоилась ее голова, краснел отпечаток окровавленной мужской руки, а пустой ларец от драгоценностей валялся на циновке.
Слуги молчали. Никто не смел шевельнуться, нарушить молчание. Только тихо рыдала новобрачная.
Вдруг Лиу-Сиу почувствовала, что кто-то резко схватил ее, заставляя подняться. Это отец мужа пришел в себя и яростно тряс ее, повторяя:
— Отвечай! Что ты сделала с моим сыном?
— Не знаю, — пролепетала она. — Я думала, он здесь. Почему он ушел?
— Почему, несчастная! Почему!.. И ты еще смеешь спрашивать! Сейчас узнаешь, почему!
Он подхватил ее на руки, как ребенка, бегом пронес через террасу, через сад к густому кустарнику и грубо швырнул на землю:
— Смотри, несчастная! Вот что ты сделала! Вот мой сын, твой господин и супруг.
Линг Та-ланг лежал на дорожке в луже крови. Лицо его было искажено последней судорогой боли, праздничная одежда сорвана. Широкая рана разевала на груди кровавую пасть, обнажая остывшее сердце.
Лиу-Сиу наконец поняла. Ее обвиняли в убийстве. Как подкошенная упала она возле мужа лицом в кактусы.
А Линг Тиэн-ло набожно опустился на колени, потом что-то приказал слугам и молча удалился, не заботясь о той, что была для него лишь убийцей.
Глава III. Арест
Лиу-Сиу долго лежала без памяти возле убитого мужа. Скорее из стыдливости, чем из сострадания, служанки прикрыли ее куском темного полотна.
Наконец, прискакал префект полиции Фо-Гоп. Это был расторопный молодой человек, недавно назначенный на должность префекта и очень гордившийся этим званием. Он знал, что отец убитого — человек важный и богатый, и всячески старался доказать свою ловкость и усердие.
Весть об убийстве молодого Линга быстро облетела окрестности. Несмотря на ранний час, огромная толпа любопытных собралась у ворот виллы. Пришлось забаррикадировать ворота; слуги боялись, что народ ворвется в парк и устроит самосуд над новобрачной.
Завидев красные шапки полиции, толпа радостно заревела и расступилась, не ожидая кнута.
Фо-Гоп постучался, назвал себя. Его впустили, и он двинулся в сад, приказав запереть калитку.
Линг Тиэн-ло сидел на скамейке, у входа, закрыв лицо руками.
Префект подошел к нему, осторожно тронул за плечо. Несчастный отец поднял голову. Глаза его были полны слез. Злоба сменилась молчаливым отчаянием, свойственным сильным натурам. Понимая, что надо взять себя в руки, старик выпрямился и знаком приказал Фо-Гопу следовать за собой.
Молча подошли они к убитому.
Сжавшись в комочек, как растоптанный цветок, Лиу-Сиу лежала возле трупа. Казалось, что она мертва. И только дрожащая от рыданий грудь показывала, что она жива.
Труп был прикрыт роскошным шелковым покрывалом. Лежал он в той же позе, как его нашли, — и ни одна рука к нему не прикоснулась, ибо в Китае запрещено прикасаться к убитому, прежде чем власти осмотрят и жертву и место убийства и восстановят, таким образом, картину преступления. По китайским законам предают суду не только убийц, но и тех, на чьей земле совершено преступление.
Внимательно осмотрев место преступления и жертву, Фо-Гоп подробно допросил отца и приказал раздеть убитого. Линг Тиэн-ло в ужасе отвернулся, а префект стал на колени и долго и внимательно осматривал рану и все тело Линга. Затем встал и медленно прошелся по аллее, глубоко задумавшись.
— Благородный Линг Тиэн-ло, — сказал он наконец, — ваш сын убит рукою сильного и рослого мужчины. Женщина не могла бы нанести ему такую глубокую и широкую рану. Скажу больше: его прикончили, когда он уже не мог сопротивляться. Посмотрите: на дорожке возле самого трупа нет никаких следов борьбы. А между тем в нескольких шагах отсюда я нашел место, где долго топтались два человека. Несомненно, там на него напали, там он и упал. Но борьба была рукопашная, потому что ни на земле, ни на одежде вашего сына я не нашел ни одного пятнышка крови. Поэтому я полагаю, что его убили здесь.
— Что же вы, собственно, думаете? — спросил Линг-отец, с ужасом слушая рассуждения префекта.
— Ваш сын был схвачен в аллее. Его ошеломили, а может быть, и придушили. Затем убийца притащил его сюда и прикончил кинжалом. Доказательством может быть то, что между местом борьбы и местонахождением трупа я нашел следы одной пары ног. Смотрите, какие крупные и глубокие следы. Это следы человека, нагруженного чем-то очень тяжелым. Иного объяснения не придумать. Не правда ли, Мим-По?
