Детство в Соломбале - Коковин Евгений Степанович (читать книги без регистрации TXT) 📗
Дверь каюты и люковая крышка трюма были заколочены гвоздями. Но у нас был топор. Отогнув гвозди у двери, мы спустились в маленькую каюту, где обычно на баржах живут шкипер и водолив.
Маленькая дверца, которая вела из каюты в трюм, была заперта на внутренний замок. Сколько ни старался Костя открыть дверь лезвием топора, она не поддавалась. Тогда он обухом топора выбил одну нижнюю доску. Доска отскочила, но сразу же во что-то уперлась.
Костя просунул в щель руку. Мучимый любопытством, я замер в ожидании.
– Что-то железное, – шепнул Костя, – и деревянное. Кажется, ружье…
– Ну-ка дай, Костя, посмотреть!
Просунув руку в щель, я ощутил холод смазанного железа и гладкую, полированную поверхность дерева. Насколько было возможно, я протягивал руку все дальше. Там были два приклада, три… четыре…
Признаться, мы здорово перепугались. А вдруг здесь, на кладбище, кто-нибудь есть!
– Пойдем посмотрим, – шепотом предложил Костя. – Если кто тут есть, надо тикать.
Мы выбрались из каюты и осмотрели всю баржу. Нигде ничего подозрительного не заметили.
Снова спустившись в каюту, мы выбили еще одну доску. Костя зажег спичку.
Десятки винтовочных затыльников, густо покрытых маслом, смотрели на нас глазками шурупов.
– Вот так клад!
– Что же нам делать, Димка?
– Не знаю.
– Нужно посмотреть трюм с палубы. Гвозди у трюмного люка были крепкие и большие, настоящие барочные. Топору они не поддавались. Мы исцарапали руки и облились потом, прежде чем открыли крышку. Под крышкой лежал двойной слой просмоленной парусиновой прокладки.
Трюм баржи был заполнен ящиками с патронами. Удивленные, мы долго молчали. Что же делать нам с этакой находкой?
– Заявить? – Костя вопросительно взглянул на меня и, не дожидаясь ответа, сказал: – Ни за что на свете!
– Что же будем делать, Костя? Так и оставим?
– Если бы у меня был отряд, всех бы вооружил!
– Костя, а если бы нам взять по одной? Пригодятся, когда на фронт побежим.
– Возьмем по две и спрячем, а остальные все в воду. Чтобы белым не досталось!
Мы вернулись в лагерь. Мне было жалко топить винтовки и патроны. Может быть, пригодятся. И тут я вспомнил: оружие нужно архангельским большевикам.
– Какие мы с тобой болваны, Костя! – крикнул я. – И как мы сразу не догадались… Нужно об этом сказать Николаю Ивановичу.
Костя даже подпрыгнул и щелкнул себя в лоб: голова дубовая! Как он сам не догадался!
– Нужно увести баржу в другое место, – сказал я. – Кто-то о ней знает.
Однако вдвоем мы не смогли даже и пошевелить плавучий склад оружия и боеприпасов.
Пришлось закрыть люк и двери и покинуть баржу. Нужно было скорее ехать в город. Кое-как мы промаялись до рассвета. Спать не могли. Кто же сможет спать, пережив такое удивительное приключение!
Когда солнце вылезло из-за верхушек деревьев, мы залили костер, подняли парус и поплыли, держа курс на Архангельск.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
ОРУЖИЕ ЕСТЬ!
Когда мы прибежали к Николаю Ивановичу и сообщили о находке, нам не поверили.
Мы рассказывали торопясь, захлебываясь и перебивая друг друга.
– Все шхуны старые престарые, а баржа эта новенькая. Зачем такая баржа на кладбище стоит… Тут я и говорю Димке.
Костя перевел дух и взглянул на меня. А я не выдержал:
– Стой! Ведь это я тебе, Костя, говорю «Помнишь, Костя, та самая баржа…»
Николай Иванович сидел у стола, расчесывал своп пышные седые усы гребеночкой и, должно быть, думал, что мы с ума сошли или вычитали всю эту нелепую историю в книжке. Он чуть заметно улыбался, но не останавливал нас. Давайте, мол, рассказывайте для развлечения, пока время есть. Забавно! Вот ведь какие штуки можно в книге вычитать! Ребята – они ребята и есть.
На кровати лежал человек, которого мы раньше не встречали. Он лежал, не сняв пиджака, закинув ноги на стул, чтобы не запачкать одеяло. Николай Иванович называл его товарищем Королевым.
Королев курил, смотрел в потолок в одну точку и, наверно, что-то обдумывал. Потом он стал посматривать на нас и прислушиваться. Наконец он даже присел на кровати.
– Тогда я схватил топор, – с жаром рассказывал Костя, – да ка-а-ак ахну по двери! Доска так и вылетела…
– Я туда руку запустил и…
– Да подожди ты, Димка' Дай по порядку… Вот не поверите, смотрю – винтовка. Спросите у Димки…
Мы замолчали – что скажет на это Николаи Иванович?
– Постойте, ребята, а какая это баржа? – вдруг спросил Королев. – На ней написано что-нибудь? Ну, название есть?
– Названия никакого нету, – покачал головой Костя. – А написано на носу только желтыми буквами…
– «Лит. В»! – добавил нетерпеливо я.
Мне все казалось, что Костя рассказывает чересчур медленно. Тянет и тянет!
– Да, «Лит. В», – подтвердил Костя. – Мы только никак не могли отгадать, что это за «лит» такое.
– Эх, черт возьми! – вскричал Королев так, что мы даже испугались. – Да ведь это же та самая баржа!
Он схватил Костю в охапку и закружил его. Потом так же схватил меня и поднял до потолка.
– Нет, неужели этот Прошин правду писал?.. Николай Иванович, принеси-ка мне мою зеленую папку.
Ошеломленный механик выбежал из комнаты. Он вернулся с канцелярской папкой, завязанной тесемками.
Королев порылся в папке и вытащил вчетверо сложенный листок бумаги.
– Да-да, да да… – повторял он, читая про себя. Потом он передал письмо Николаю Ивановичу. – Видите, видите, ясно сказано «Литерная В находится в надежном месте». По правде, я не очень верил этой записке. Прошин писал ее в тюрьме. Но только его так измучили, что бедняга не выдержал… помешался. Помнишь, Николай Иванович, я говорил тебе об этом… А кроме того, я плохо знал этого Прошина. Могла быть провокация. А теперь можно предполагать…
…Вероятно, в тот самый день, когда был потоплен «Прибой», моторист Прошин заметил одиноко плывущую по Двине баржу. По осадке легко было определить, что баржа с грузом. Обнаружив в барже винтовки и патроны, Прошин отбуксировал ее своим катером на кладбище кораблей. По возвращении в Архангельск он был арестован. И тайна оружия ушла с ним в тюрьму.
Зимой Королев получил от Прошина записку, но подпольщикам уже было известно, что моторист после допросов и пыток сошел с ума.
Так вот как попала баржа на корабельное кладбище! Конечно, Прошин не указал места, опасаясь, что записка может попасть в руки тюремщиков. Кроме того, он, может быть, надеялся, что его скоро освободят.
– А что же вы там делали, на этом кладбище? – неожиданно спросил Николай Иванович.
Было немножко стыдно и смешно признаваться и рассказывать о поисках клада.
Николай Иванович и Королев долго смеялись и хвалили нас. Потом Николай Иванович угостил нас чаем, и мы отправились домой счастливые и веселые.
Спустя три дня мы снова поплыли на кладбище кораблей. Когда наша «Молния» вышла на широкую реку, Костя сказал.
– Смотри лучше, они должны быть тут!..
На реке было тихо. На востоке ровный бледно-розовый восход солнца предвещал ясную и безветренную погоду. Поеживаясь от ночной прохлады, Костя неторопливо греб и напевал.
Нас ни в чем нельзя было заподозрить: в шлюпке лежали удочки и донницы, банка с червями-наживкой и сачок. Обычное дело – ребята поехали ловить рыбу.
На середине реки я заметил две лодки.
Костя трижды поднялся со скамейки во весь рост. Это был условный знак – «свои».
Верст пять мы плыли одни, не сближаясь с лодочниками, направлявшимися также на корабельное кладбище. Три лодки, плывущие вместе, могли вызвать подозрение.
Только когда Архангельск скрылся за поворотом реки, мы подплыли к лодкам и поздоровались с подпольщиками. Среди них был знакомый уже нам Королев. Николай Иванович на кладбище не поехал. Во-первых, он был уже стар, чтобы работать на разгрузке, а во-вторых, ему нельзя было покинуть свою паровую шаланду.
