Граница - Левин Минель Иосифович (читать книги без .txt) 📗

Зубареву снился сон: Мурманск, лето. Светло днем и ночью. Около гостиницы «Арктика», как всегда, многолюдно. На гладком асфальте кружатся пары. Зубарев ищет среди них Любу. Да вот и она в своем стареньком домашнем платьице, и медальончик при ней. Но с кем же она танцует? Ах, с Каримовым!.. Странно: старшина берет ее под руку и уводит. Зубарев окликает их.

Старшина, не останавливаясь, бросает через плечо:

— Это ты сбрил усы? — и Зубарев холодеет от обиды: не он!

«Ральф, скажи хоть ты что-нибудь!» — просит Зубарев.

Ральф скалится.

— Ну хорошо! — сердится Зубарев. — Я вам покажу.

Кто-то дает ему автомат, и Зубарев стреляет...

Солдат садится на постели. А, может быть, это стреляли на самом деле? Оглядывается. Все в казарме сидят на койках. Значит, тревога!

Тревога!!!

В казарму вбегает старшина Каримов:

— В ружье!

— Алло! Прямой?.. Сокола!.. Товарищ Сокол, докладывает тридцать первый. Наряд при старшем сорок шестом обнаружил следы. Судя по всему — четверо. Идет в преследование... Мое решение: группу тревожных [9] возглавлю сам. Едем в район обнаружения следов. Перевал наверху перекрою дополнительным нарядом. Одновременно высылаю усиленные патрули по шоссе и на перекрытие всех отходов к границе. За меня остается тридцать второй... Будете сами?.. Ясно, товарищ Сокол!..

Демин повесил трубку и выбежал на площадку перед казармой. Замполит лейтенант Ганиев был уже там.

— Не спали? — спросил у него Демин и добавил: — к нам выезжает полковник.

— Ясно! — ответил Ганиев. Он напряженно следил за светящимися стрелками часов, которые капитан держал в руке. Минуту назад старшина Каримов поднял заставу в ружье.

Ветер гнал по небу тучи. Они уносились вдаль рваными клочьями. Мела метель. В конюшне тревожно ржали кони, в вольерах залаяли собаки.

Из казармы один за другим стали выбегать пограничники. Еще через несколько секунд старшина доложил капитану, что личный состав собран в полной боевой готовности.

Демин окинул пограничников взглядом. Как обычно, внешне спокоен расчетливый и хладнокровный Резников. В противоположность ему, не умея скрыть своих чувств, волновался Зубарев. Демин видел, как загорелись глаза у Петренко. А вон те двое — само внимание...

Начальник заставы поставил боевой приказ: старший сержант Резников со служебной собакой Барсом и Петренко на лыжах пойдут верхней дорогой мимо кибитки Ибрагима. Вожатый Зубарев и еще один солдат будут сопровождать начальника заставы в конном строю. Два наряда выйдут на перекрытие дороги для взаимодействия с соседними заставами, также поднятыми по тревоге.

— Остальным быть наготове! — заключил Демин. — Разойдись!

— Кони поданы! — доложил Каримов.

Зубарев отвязал Ральфа и взял его на короткий поводок. Приветствуя хозяина, пес лизнул ему руку.

— Скорее! — нервничал Зубарев, поглаживая овчарку между ушей.

Возбуждение вожатого передалось Ральфу. Отталкиваясь от земли сильными лапами, он потащил солдата за собой. Зубарев с трудом успокоил его.

— По коням! — скомандовал капитан. — За мной, рысью, марш-марррш! — и дал коню шпоры.

Остальные наряды уселись в машину.

Четыре минуты прошло с момента объявления тревоги...

Свободным пограничникам лейтенант Ганиев разрешил вернуться в казарму. Он знал, что если понадобится, они через минуту снова будут в строю.

Поправляя на ходу косынку, к замполиту подошла Наташа. Ветер распахивал ее меховую шубку, торопливо накинутую на плечи, прижимал к ногам полы халата.

— Почему не спите, Наташа? — спросил Ганиев.

— Разве сейчас до сна? — с тревогой в голосе ответила она.

Издали донесся грохот. Лейтенант покачал головой, соображая: где это?

Наташа тоже прислушалась, вопросительно посмотрела на Ганиева.

— Ничего, обойдется, — заметил Ганиев, стараясь говорить спокойно.

Наташе стало страшно. Страшно за мужа, за Обручева, Гебридзе, за всех, кто в эту метельную ночь находился на боевом посту.

— Беспокоитесь? — поняв ее тревогу, сказал лейтенант. — Ничего, всё будет хорошо.

— Да, конечно, — растерянно ответила Наташа. — Я сейчас переоденусь и буду в медпункте.

В кабинете начальника заставы Ганиев увидел раскрытую книгу и на полуфразе оборванный конспект.

«Тоже не спал!»

На пороге появился старшина Каримов. Попросил разрешения войти. Испытующе взглянул на лейтенанта.

— Люди не спят. Ожидают боевого приказа, — доложил он.

— Пускай соберутся в ленинской комнате, — приказал Ганиев. — Еще раз пройдемся по карте.

Он взял карту. Пограничники вскочили, приветствуя его.

— Садитесь, товарищи.

— Едем? — нетерпеливо спросил один из солдат.

— Ракет не видно? — спросил другой.

— Ничего нового нет. Минут через двадцать начнут поступать сведения, — ответил лейтенант, — а пока... — Он развернул карту. — Давайте посмотрим... Здесь кибитка Ибрагима... Отсюда дороги...

Еще одна перехваченная кодограмма лежала перед майором Безуглым. На этот раз он быстро прочел ее. Резиденту предлагали взять билет на скорый поезд до Актюбинска на семнадцатое число.

До Актюбинска — это понятно. А откуда? С какой станции? Конечно, там, где к пограничной зоне подходила железная дорога. Скорей всего в областном центре, потому что там легче остаться незамеченным.

В городской кассе и на вокзале было продано восемь билетов до Актюбинска на скорый поезд, следующий в указанный день через областной центр.

Тремя пассажирами оказались новоселы. Они ехали в Казахстан по комсомольским путевкам.

Взял билет до Актюбинска и молодой хирург городской больницы. В Актюбинске у него жили родители.

В одном купе с ним должна была ехать пожилая женщина — бухгалтер горпищеторга. Всего полгода она не дослужила до пенсии, жила одна-одинешенька, из Актюбинска, по-видимому, никогда не получала писем и не отправляла. Это показалось странным, тем более, что мотивировку столь спешного отъезда пока не удавалось выяснить. Директор горпищеторга развел руками: да так, мол, собралась и всё тут. Старушка со странностями.

Бухгалтером заинтересовались. И вдруг неожиданно все выяснилось. Как-то одному из сотрудников не хватало денег под отчет. Он рассердился, сказал кому-то: «Пора бы нашей Петровне на пенсию». А тот ответил: «Куда там, выслуживается!» Бухгалтер случайно услышала их разговор и обиделась. Решила доказать, что она вовсе «не выслуживается» и подала заявление об увольнении. А решила ехать в Актюбинск потому, что слыхала и читала: город строится, все туда едут. Да и не все ли равно, куда ехать одинокому человеку...

Конфликт утрясли. Билет сдали в кассу.

Наконец, выяснили, что за хулиганство уволен с автопарка шофер Петр Калачкин. Он решил ехать на целинные земли. Это было весьма подозрительно. Тем более, что органам государственной безопасности стали известны подробности инцидента в диспетчерской, когда пьяный Калачкин кричал про книги Драйзера.

Многое вызывало сомнение в поступках Калачкина. Если он резидент или связной, то поведение его было по меньшей мере неосторожным.

Но ведь Калачкину как-то нужно оправдать свой отъезд. Целина требует людей. Сорвался парень — там легче всего показать себя, снова стать человеком.

А может быть, Калачкин рассчитывал усыпить бдительность органов государственной безопасности, если они вдруг заинтересуются его личностью?

Допустим, он купил билет не для себя, а для кого-нибудь другого. В последнюю минуту он мог сказать, что передумал.

Словом, предположений можно сделать множество.

Калачкин приобрел билет в третий вагон. Место у него оказалось нижним, семнадцатым. Удивительное совпадение: число семнадцатое, место — семнадцатое.

Не пароль ли это?

Не менее странным показалось и поведение шофера Игнатюка. Он тоже приобрел билет до Актюбинска, только в другой вагон и никому не сообщил о предполагаемом отъезде — ни на работе, ни дома. Он выехал пятнадцатого в рейс и, по-видимому, предполагал вернуться к отходу поезда.