Сокровище царя Камбиза - Уитли Деннис (книга жизни .txt) 📗

Эпидемия утихла, и уцелевшие горожане обнаружили, что теперь у них по два дома: один в новом городе, а другой — в Городе Мертвых, который они стали использовать как кладбище. Семьи хоронили вновь умерших рядом с телами погибших от чумы в своих старых домах, и вскоре этот обычай настолько укоренился, что правительство издало декрет, чтобы каждая мусульманская семья в Каире имела дом для погребений.

Так у Города Мертвых появились пригороды, протянувшиеся теперь далеко в сторону пустыни от крайней его северной оконечности, и трудно представить себе более странные городские кварталы. Многие старые дома частично разрушились, а поскольку правительство не настаивало на возведении капитальных строений, современному покупателю требовалось всего лишь заложить фундамент для дома и построить стену высотой около трех футов. В результате многие акры территории заняты прямоугольной сеткой кварталов недостроенных домов, отличающихся только степенью завершенности и размерами.

Даже днем Город Мертвых — мрачное и пустынное место, посещаемое лишь похоронными процессиями да случайными туристами. С наступлением темноты там собираются воры и бродяги всех мастей, и ни один респектабельный человек не рискнет отправиться туда ночью, за исключением того единственного раза в году, когда здравствующие члены каждой семьи собираются в принадлежащем им доме и проводят ночь в молитве за усопших.

В отличие от пригородов улочки старой части Города Мертвых — узкие и извилистые, а строения представляют собой жуткое зрелище: мрачные, не имеющие крыши, зачастую лежащие в развалинах, так что сквозь бреши в рухнувших стенах видны бесчисленные надгробья, тесно стоящие на полу каждой комнаты.

Честно говоря, предстоящее испытание пугало меня. Я знал, что полиция в состоянии охранять только главные улицы, так как потребовалась бы целая бригада, чтобы патрулировать все закоулки города, раскинувшегося на столь обширной территории.

Без пяти двенадцать я расплатился с извозчиком, доставившим меня к мечети аль-Хаким — тихому местечку, почти пустынному в этот час.

Я зажег сигарету, не спеша закурил ее, ожидая, пока повозка скроется из глаз, затем повернул на северо-восток и прошел несколько сот ярдов между двумя рядами ветхих домов, населенных бедными арабами. Затем дорога пошла вверх, мимо куч камней и песка. На фоне ночного неба начали вырисовываться неровные очертания развалин, и город живых сменился Городом Мертвых.

Позади остались освещенные улицы и, обернувшись, я увидел над крышами современного Каира красноватое зарево сотен тысяч огней, с которым теперь смешивались похожие на булавочные головки огоньки близлежащих домов. Но впереди разливалась непроницаемая тьма, и лишь звезды слабо мерцали чуть повыше полуразрушенных стен. Снизу, издалека, доносился приглушенный шум ночной жизни большого города, здесь же было тихо, как в могиле, да и сам город являлся большим пустынным кладбищем, ибо, куда ни глянь, в каждой комнате любого из домов находились десятки могил.

Я старался двигаться бесшумно, напрягая слух, чтобы вовремя уловить малейший звук. У меня не было желания наткнуться на полицейский патруль, который наверняка заинтересовался бы мною и мог арестовать, справедливо полагая, что ни один честный человек не появится здесь в такое время. Но еще больше я опасался внезапного нападения бандитов, которые, как говорили, могут скрываться среди руин. Поэтому я придерживался середины дороги и избегал ее обочин, тонущих во мраке и таящих неведомые угрозы.

Добравшись до вершины холма, я повернул налево, на длинную и прямую главную улицу, и с замирающим сердцем, судорожно сжимая рукоятку пистолета, прошел около полумили, пока не увидел впереди слабый отсвет бивачного костра полицейского поста. Еще через несколько минут ходьбы улица кончилась, я осторожно высунулся за угол крайнего дома на старую площадь, бывшую раньше центром города. Я увидел деревянный навес и две армейские палатки, возле которых были привязаны с полдюжины знаменитых белых верблюдов — дромадеров Эссекс-паши. Посреди площади пылал огромный костер, а вокруг сидели на корточках с десяток египетских полицейских.

Я неслышно пустился в обратный путь, все так же по середине дороги, считая перекрестки и не убирая руку с пистолета, из боязни, что головорезы уже крадутся за мной по пятам и могут наброситься в любой момент.

Отсчитав шесть поворотов, я свернул в переулок, идущий к основанию холма, а затем, следуя инструкциям, еще раз повернул направо. Я без труда отыскал дом аль-Саида и, обнаружив проход и нишу, где мне было велено ждать, прошел дальше и спрятался в двадцати ярдах от этого места. Там, с бьющимся от волнения сердцем и сгорая от нетерпения, я стал дожидаться последующих событий.

Минуты тянулись мучительно долго, но ни один звук не нарушал тишины вокруг, и я уже начал думать, что Гамаль успел вовремя предупредить своего сообщника.

Вдруг где-то неподалеку покатился камень. Я тут же напряг слух и услышал мягкую поступь крадущихся ног. Еще секунду спустя я заметил какое-то движение в тени, сгустившейся у поворота на главную улицу. Мне показалось, что она чересчур размыта, чтобы принадлежать одному человеку и, пристально вглядываясь во мрак, внезапно увидел четыре приближающиеся фигуры.

«Почему четверо вместо одного?» — мелькнула мысль, и я быстро предположил, что они не имеют ничего общего с Гамалем, а относятся к одной из банд, которых я так опасался. Но они дошли до закутка, где я должен был находиться, остановились и начали что-то оживленно обсуждать.

Судя по всему, они были удивлены и раздосадованы, найдя закуток пустым. Отставив в сторону прежнюю осторожность, они вышли на середину улицы, и в слабом свете звезд я наконец-то смог рассмотреть их силуэты. Один из них показался мне странно знакомым и, присмотревшись, я узнал Юсуфа. Я сразу понял, что Гамаль послал его со своими людьми предупредить человека, которому я должен передать наркотик, а если я окажусь полицейским шпионом и приду на встречу — попытаться убить меня. И в подтверждение этой мысли в руке одного из них я заметил слабо блеснувший нож.

Я благодарил небеса за то, что у меня хватило здравого смысла спрятаться рядом с местом предполагаемого рандеву, но меня отнюдь не вдохновляла мысль, что я не могу скрыться незамеченным. Решив обезопасить себя от внезапной атаки сзади, я выбрал для укрытия угол, где сходились две высокие стены, тень которых превосходно защищала меня, но я окажусь в безвыходном положении, если им взбредет в голову поискать меня где-нибудь в окрестностях. Единственным утешением было, что вокруг немало превосходных мест для укрытия, и, не обнаружив меня сразу, они могли бы счесть дальнейшие поиски бесполезными.

Я слышал, как они обсуждали план действий и даже уловил слова одного из них, заявившего, что бессмысленно задерживаться здесь. Наконец, к моему глубокому облегчению, они направились в сторону главной улицы.

Но не прошли они и десяти ярдов, как я почувствовал сильную щекотку в носу. Проклятая простуда, подхваченная прошлой ночью, весь вечер беспокоила меня. Я заскрежетал зубами, зарылся носом в платок и, несмотря на неимоверные усилия сдержаться, громко чихнул. Юсуф и его спутники мгновенно остановились, выхватили ножи и с криками бросились в мою сторону.

Глава XI. БЕЗНАДЕЖНОЕ ДЕЛО

Я оказался в ловушке. Если у преследователей есть огнестрельное оружие, это конец. Но если они вооружены одними ножами, можно попробовать прорваться.

Один из них на бегу вытащил фонарь и направил туда, где я притаился. Юсуф издал торжествующий крик. Фонарь тут же выключили, и, ослепленный, я слышал только мягкий топот их ног, пока они в полном молчании бежали ко мне.

Я выхватил пистолет и выстрелил вслепую, прямо в центр группы. В ответ раздался крик боли, а вспышка выстрела осветила двух негров, евразийца с крючковатым носом и бородкой и Юсуфа, державшегося позади. Трудно было сказать, кого задел выстрел, думаю, одного из негров.