Возвращение в джунгли - Берроуз Эдгар Райс (первая книга txt) 📗
Будь она мужчиной, рассуждал Тарзан, он не колебался бы, потому что был бы друг ему по душе, с которым он мог бы скакать по пустыне и охотиться вволю. Но сейчас им мешали бы всякие условности, которые соблюдаются дикими кочевниками пустыни строже, чем их более цивилизованными братьями и сестрами городов. А скоро ее выдали бы замуж за одного из этих смуглых воинов, и дружбе их настал бы конец. Он порешил отказаться от предложения шейха, но прогостил у него неделю.
Кадур бен Саден и пятьдесят воинов в белых бурнусах проводили его до Бу-Саада. Перед отъездом их из «дуара» шейха, девушка пришла проститься с Тарзаном.
– Я молилась, чтобы вы остались с нами, – сказала она, когда он, нагнувшись с седла, протянул ей руку, – а теперь я буду молиться, чтобы вы вернулись.
Печально глядели ее красивые глаза, и уголки губ трогательно опустились. Тарзан был тронут.
– Кто знает? – и с этими словами он повернул лошадь и поскакал вслед арабам.
Не доезжая до Бу-Саада, он простился с Кадур бен Саденом и его людьми, потому что хотел возможно незаметнее проникнуть в город. Шейх вполне согласился с ним, когда услышал его мотивы. Арабы должны были въехать первыми, ничего о нем не упоминая, а Тарзан – позже, один, и сразу отправиться на плохонький туземный постоялый двор.
Он добрался туда в сумерках, действительно никем не замеченный. Пообедав с Кадур бен Саденом как его гость, он кружным путем прошел в свой прежний отель, вошел с «черного хода», разыскал хозяина, который был очень изумлен при виде его.
Да, письма есть; он сейчас принесет их. Хорошо, он ничего никому не скажет о возвращении мсье. Он скоро вернулся с пачкой писем. Одно из них заключало в себе приказ отложить свое настоящее дело и спешить в Канштадт первым пароходом, на который удастся попасть. Дальнейшие инструкции он найдет на месте, у другого агента, адрес и имя которого прилагались. Коротко, но ясно. Тарзан принял меры, чтобы выехать из Бу-Саада на следующий день утром. Затем он отправился к капитану Жерару, который, по словам хозяина гостиницы, накануне вернулся в город со своим отрядом.
Он застал этого офицера у себя на квартире. Жерар выразил удивление и искреннее удовольствие, увидев Тарзана живым и невредимым.
– Когда лейтенант Жернуа вернулся и доложил, что не нашел вас на том месте, где вы захотели переждать, пока отряд будет обследовать горы, я очень встревожился. Мы несколько дней обыскивали горы. Потом дошли слухи, что вас растерзал лев. В доказательство нам доставили ваше ружье. Лошадь ваша вернулась в лагерь на другой день после вашего исчезновения. Сомнений быть не могло. Лейтенант Жернуа был убит горем, он считал себя виновным. Он взял на себя руководство поисками, и он же нашел араба с вашим ружьем. Он будет очень обрадован, узнав, что вы живы.
– Вряд ли, – усмехнулся хмуро Тарзан.
– Он сейчас в городе, а то я послал бы за ним, – продолжал капитан Жерар. – Но я сообщу ему, как только он вернется.
Капитан остался в уверенности, что Тарзан заблудился и в конце концов вышел к «дуару» Кадур бен Садена, который и проводил его до Бу-Саада. Тарзан как можно скорее распрощался с офицером и поспешил обратно в город. На постоялом дворе он получил от Кадур бен Садена интересные сведения, касающиеся белого человека с черной бородой, переодевающегося арабом. У него недавно была повреждена кисть руки, некоторое время его не было в Бу-Сааде, но теперь он вернулся. Тарзан узнал, где он скрывается, и направился прямо туда.
Он пробирался ощупью грязными, узкими, совершенно темными проходами и поднялся по расшатанной лестнице, в конце которой была дверь и маленькое окошечко без стекол. Окно было высоко, под самым потолком глинобитного здания. Тарзан едва мог достать до подоконника. Он медленно приподнялся на руках и заглянул внутрь. Комната была освещена, и у стола сидели Роков и Жернуа. Говорил Жернуа.
– Роков, вы – дьявол! Вы преследовали меня, пока я не утратил последние проблески чести. Вы довели меня до убийства, потому что кровь этого человека, Тарзана, на мне. Если бы не то, что другой негодяй, Павлов, тоже знает мою тайну, я сегодня же убил бы вас, вот этими самыми руками.
Роков засмеялся. – Вы бы этого не сделали, дорогой лейтенант, – сказал он. – Как только стало бы известно о том, что я убит, наш милый Алексей немедленно представил бы военному министерству все данные по делу, которое вы так тщательно хотите скрыть, и, сверх того, возбудил бы дело по обвинению вас в убийстве Рокова. Будьте же разумны, я ваш лучший друг. Разве я не защищал вашу честь, как свою собственную?
Жернуа оскалил зубы и выбранился.
– Еще одна небольшая сумма, – продолжал Роков, – и бумаги, какие мне нужны, и, даю вам слово, я не потребую больше от вас ни единого цента и никаких сведений.
– И вполне резонно, – проворчал Жернуа. – У меня не останется больше ни одного цента и никаких стоящих военных сведений. Вы должны бы платить мне за информирование, а не брать у меня деньги.
– Я плачу вам, держа язык за зубами, – возразил Роков. – Однако покончим с этим. Да или нет? Даю вам три минуты на размышление. Если вы не согласитесь, ваше начальство получит сегодня же сообщение, и тогда – участь Дрейфуса, с той только разницей, что Дрейфус пострадал невинно.
Несколько мгновений Жернуа просидел, понурив голову. Потом поднялся и вынул из кармана две бумаги.
– Вот, – сказал он безнадежно, – я приготовил их, потому что знал, что у меня нет другого выхода, – и протянул их русскому.
Жестокое лицо Рокова просияло злорадной улыбкой. Он схватил бумаги.
– Вы хорошо сделали, Жернуа, – сказал он. – Я больше не стану вас беспокоить, разве если вы накопите еще денег или новые сведения, – и он захохотал.
– Никогда больше, собака! – взвизгнул Жернуа. – В следующий раз я убью вас. Я был близок к этому сегодня. Я целый час сидел у себя за столом с этими двумя бумагами и заряженным револьвером перед собой. Я не знал, что из двух мне захватить с собой. Вы были близки к смерти сегодня, Роков, не искушайте судьбы в другой раз.
Жернуа поднялся, Тарзан едва успел спрыгнуть на площадку и прижаться в тени, подальше от дверей. Двери тотчас распахнулись, вышел Жернуа, за ним Роков. Оба молчали. Жернуа сделал несколько шагов вниз по лестнице, остановился, повернул и поднялся на несколько ступенек.
Тарзан знал, что его присутствие неизбежно должно быть обнаружено. Роков все еще стоял на пороге комнаты, но смотрел он мимо него, по направлению к Жернуа. Потом офицер, видимо, передумал и снова начал спускаться по лестнице. Тарзан слышал, как Роков облегченно вздохнул. Русский вернулся в комнату и захлопнул дверь.
Тарзан выждал, пока Жернуа не удалился достаточно, толкнул дверь и вошел в комнату. Он был подле Рокова прежде, нежели тот успел подняться со стула, на котором сидел у стола, рассматривая бумаги. Увидав человека-обезьяну, он побледнел, как полотно.
– Вы! – с трудом проговорил он.
– Я! – отвечал Тарзан.
– Что вам надо? – прошептал Роков, не выдержав взгляд человека-обезьяны. – Вы пришли убить меня? Этого нельзя. Они гильотинируют вас. Вы не смеете.
– Я могу убить вас, Роков, – возразил Тарзан, – потому что никто не знает, что вы здесь, никто не знает, что я здесь, а Павлов расскажет, что это сделал Жернуа. Я слышал, как вы это только что говорили. Но для меня это не важно, Роков. Не важно, чтобы не знали, что я вас убил, – за всякую кару я был бы вознагражден тем удовольствием, которое это мне доставило бы. Вы самый презренный трус и негодяй, о каком я когда-либо слышал. Мне было бы очень приятно убить вас. – И Тарзан подошел ближе.
Нервы Рокова были натянуты до последней степени. Он с криком бросился к соседней комнате, но человек-обезьяна настиг его на полпути и свалил на пол. Железные пальцы искали его горла, и трус визжал, как поросенок, которого режут, пока не оборвался голос. Потом человек-обезьяна поднял его на ноги, не переставая душить. Русский тщетно пытался вырваться – он был беспомощным ребенком в мощных руках Тарзана от обезьян.
