Искатель. 1970. Выпуск №4 - Егоров Виктор (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Кончилась песня «Батуми», теперь на террасу долетали неясные звуки иной, незнакомой Вите песни. Зачем-то тронув ручку чемодана ладонью, Витя повернулся, прошел через террасу и вышел на крыльцо. Здесь он сел на прохладные от тени деревянные ступеньки, подпер подбородок кулаками и накрепко задумался.
Положение, что и говорить, было странным, ничего подобного в недлинной Витиной жизни еще не было. Днем родители (сами они не могли выбраться за город, потому что мама купила на вечер билеты в театр) доверили Вите отвезти на садовый участок клубничную рассаду, вскопать грядку и посадить клубнику. Как утверждала мама, это должно было дать уставшему Витиному мозгу отдых перед последним экзаменом. Сначала все шло хорошо — Витя благополучно доехал в метро до «Комсомольской» и вышел на привокзальную площадь. Дальше — Витя обхватил голову руками, — дальше началась цепь удивительных происшествий, одно невероятнее другого. В суматохе были перепутаны чемоданы. Потом оказалось, что в чемодане находится что-то говорящее, какой-то странный футляр, вступивший с Витей в беседу. Причем он не был ни приемником, ни магнитофоном — сомнений в этом быть не могло. Какая-то электронная машина непонятного назначения? Нет, это объяснение, тоже было мелькнувшее, критики не выдерживало: футляр в самом деле вел себя так, как если бы он был живым человеком — короче, никакая машина вести себя так не могла. Витя тихонечко застонал и, крепче сжав руками виски, стал раскачиваться из стороны в сторону, словно его мучила зубная боль. Потом Витя вроде бы ни с того ни с сего стал представлять, как повели бы себя, оказавшись в такой ситуации, его лучшие друзья-одноклассники Валя Корсетов или Петя Поташников. Представив, Витя тихо и удовлетворенно засмеялся, но тут же встрепенулся и замолчал.
Нет, положение надлежало выяснить до конца. Чемодан надо было открыть снова и прямо обратиться к собеседнику с вопросами. Витя поднялся с места и пошел на террасу, формулируя в уме вопросы, которые следовало бы задать. Формулировки получались странными и, пожалуй, даже нелепыми. Так ничего толком и не придумав, Витя пересек террасу и положил чемодан на старенькую, продавленную тахту. Зачем-то набрав в грудь побольше воздуха, он взялся за чемоданную крышку.
Щелкнули замки. Витя открыл рот, чтобы спросить хоть что-нибудь, но спросить он ничего не успел — «Транзистор», вероятно тоже все это время не оставлявший своих встречных размышлений по поводу происшедшего недоразумения, молвил фразу, от которой у Вити запылали уши.
— Признавайтесь! — сказал баритон величественно и строго. — Вы просто-напросто увели этот чемодан у Пал Палыча? Где-нибудь в сутолоке на вокзале, а возможно, и в электричке. Признавайтесь!
— Что? — спросил Витя тихо. — Вы… Да как вы… Кто дал вам право! — Витю душило негодование, он отвернулся и вдруг топнул ногой. В стареньком, сделанном отцовскими руками буфете звонко встряхнулась чайная посуда.
— М-да, — протянул баритон задушевно. — В жизни я разбираюсь, умею! Беру свои слова назад. Так что же все-таки произошло? Кстати, не надо так топать, а то чашки могут разбиться. Бывали, кроме того, случаи, когда в таких же ситуациях шкафы опрокидывались или даже проваливался пол. Что же случилось?
Запинаясь и часто останавливаясь, Витя стал выдавливать из себя печальную повесть о футбольном календаре, чемодане с клубничной рассадой, киоске «Союзпечати», клинской электричке пятнадцать пятьдесят пять. Он кончил говорить и даже удивился тому, что так покорно стал рассказывать вместо того, чтобы, как было намечено, самому задавать вопросы.
— М-да, — протянул баритон. — Вот так история!
Витя внимательно смотрел на «Транзистор». Опять в уставшей Витиной голове стали складываться неясные вопросы. «Транзистор» угадал его мысли словно на лету.
— Кто я? — спросил баритон. — Теперь вас, конечно, интересует, кто я? — Он выдержал паузу. — Вы, конечно, не можете себе этого даже предположить? Весьма забавная ситуация!
Витя снова почувствовал, как чей-то цепкий взгляд скользит по его лицу.
— Я — Мозг! — сказал баритон.
Витя все смотрел и смотрел. Он засунул руки в карманы и стал легонько раскачиваться на носках. Лицо его оставалось сосредоточенным.
— Я — Мозг! — повторил баритон. — Мозговое вещество, синтезированное искусственно. Я — результат первого синтеза, который дал вещество, ничуть не уступающее по организации и структуре человеческому мозгу. Пал Палыч Дыров, о котором мы с вами уже говорили, заведует лабораторией, осуществившей этот синтез.
Витя вновь качнулся на носках. В его уставшей голове — наконец-то! — появились какие-то более или менее вероятные догадки. Догадки, впрочем, были еще смутны и неопределенны. Витины мысли стали лихорадочно обегать страницы прочитанных в свое время научно-популярных книг и брошюр, посвященных биологии, психологии и ряду других дисциплин, имеющих хоть какое-нибудь отношение к услышанному.
— Разве, — начал Витя, — разве мозговое вещество уже синтезируют? Ведь я — то думал… Фантастика!
— Но вы же со мной говорите! — баритон, кажется, обиделся.
Витя сконфузился. Воцарилась неловкая тишина.
— Значит, вы синтезированы, — прервал Витя томительную паузу, чтобы сказать хоть что-нибудь и все еще не очень веря, — искусственным путем?…
— Синтезирован, — сказал баритон. — А после синтеза было вот что: мозговое вещество подверглось воздействию биотоков четырехсот тридцати двух сотрудников лаборатории. Так в лаборатории синтезированное вещество проверяют на качество: если искусственный мозг примитивен по организации и структуре, он, естественно, воспринимает и аккумулирует в себе не все передающиеся ему знания, а лишь какую-то их часть. Первые модели, синтезированные в лаборатории, были примитивны. Одна из них, например, знала только футбол. Другая — только тексты эстрадных песен. Ну и так далее. Я — первая модель, качество которой не уступает среднему человеческому мозгу и, может быть, кое в чем его превосходит. Я аккумулировал в себе абсолютно все, что только знали все эти люди. Знания по самым разным вопросам, обо всем на свете. А вместе с их знаниями, конечно, и их жизненный опыт. Представляете? Колоссальный жизненный опыт…
— Колоссальный жизненный опыт, — повторил Витя, как эхо.
— Вам, кстати, все ли понятно? — поинтересовался баритон. — Вели хотите, я буду объяснять еще проще, доступнее.
Опять Витя почувствовал на себе чей-то взгляд. Взгляд, как ему вдруг показалось, был чуть высокомерным и, может быть, даже чуть насмешливым. Баритон говорил вроде бы с чувством значительного своего превосходства. Но Витя на это ничуть не обиделся. Наступала реакция.
— Так кто же вы? — спросил баритон.
— Я — школьник! — ответил Витя весело. — То есть теперь я уже, наверное, абитуриент. Школу я уже кончаю… десятый класс… Остался один экзамен по физике…
— Хорошо! — сказал баритон. — Объяснять, впрочем, больше, по сути дела, нечего. Могу добавить только, что я наделен совершенно человеческим восприятием окружающего мира — с помощью зрительных и слуховых нервов. Налажена полная речевая система. Жизнедеятельность поддерживается постоянно при помощи…
Витя наконец не выдержал. Не дослушав до конца, он стал смеяться. Сначала он смеялся стоя, заново переживая все то, что случилось с ним за последние полчаса, пока история не объяснилась таким хотя и неожиданным, но все-таки вполне достоверным образом. Потом, продолжая смеяться, Витя сел на стул.
— И значит, Пал Палыч вез… вас… футляр с вами… куда-то к себе на дачу? — выдавил Витя из себя сквозь смех. — И значит, все… все это…
— В Поваровку! — сказал Мозг. — Чтобы поставить на мне еще какой-то эксперимент. Пал Палыч работает даже по субботам и воскресеньям. То и дело возит меня в Поваровку. Он работает даже по праздникам. У них каждый сотрудник в лаборатории работает с утра и до позднего вечера. И все для того, чтобы изучить меня как следует. Один эксперимент следует за другим. И, надо сказать, иной раз эти эксперименты бывают очень неожиданными и просто оригинальными. Иногда я, следя за их ходом, получаю даже большое удовольствие. Пал Палыч великолепный экспериментатор, очень интересно следить за ходом его мысли. Всегда можно ждать какого-то любопытного сюрприза, есть чему поучиться… Да прекратите же наконец смеяться!
