Дитя из слоновой кости - Хаггард Генри Райдер (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
Через полчаса, показавшихся нам целой неделей, когда до реки уже оставалось не более мили, он бежал ярдах в пятидесяти от нас. Я оглянулся назад; при свете луны Джана показался мне величиной с целый дом.
– Мы должны уйти от него, – сказал я, глядя на широкую реку, которая была уже совсем близко.
– Да, баас, – неуверенно ответил Ханс, – верблюд у нас хороший; бежит он очень быстро, потому что слышит по запаху своих за рекой, не говоря уже об опасности за собой. Но этот дьявол Джана бежит еще быстрее. Я вижу на пути камни – это плохо для верблюда. Не знаю, умеет ли он плавать, но мы видели, что Джана хорошо умеет делать это. Не попробовать ли, баас, ранить его в хобот или в колено?
– Замолчи, глупец, – раздраженно сказал я, – какой толк стрелять через плечо в огромного слона из ружья, годного только на козла? Лучше подгоним как следует верблюда.
Увы! Ханс оказался прав.
Берег и дно реки были усеяны камнями, и верблюд медленно передвигал по ним ноги.
Пока мы достигли берега, Джана был уже не более чем в десяти ярдах от нас. Я отчетливо видел кровь, струившуюся из того места, где у него прежде находился левый глаз.
При виде пенящегося, хоть и неглубокого, потока, наш верблюд, не привыкший к воде, остановился в нерешительности.
К счастью, в этот момент Джана снова затрубил в свой хобот. Это заставило верблюда двинуться вперед: слон для него был страшнее воды.
Он медленно шел, спотыкаясь о камни, устилавшие дно реки, которая в этом месте имела не более четырех футов в глубину. Джана был уже в пяти ярдах от нас.
Я обернулся назад и выстрелил в него из нашего маленького ружья. Попал я или нет – не могу сказать, но слон остановился на некоторое время, вероятно, вспомнив действие прошлого выстрела.
Потом он снова как паровоз двинулся за нами.
Когда мы были на середине реки, случилось неизбежное. Верблюд споткнулся и упал, и мы оба полетели в бегущий поток. Все еще сжимал ружье в руке, я бросился вброд к противоположному берегу, держась за Ханса свободной рукой.
Почти в тот же момент Джана настиг верблюда. Он пронзил его клыками, топтал ногами и, обхватив хоботом за шею, почти вытащил из воды.
Тем временем мы выбрались на противоположный берег и взобрались на высокое дерево. Там, футах в тридцати от земли, мы сидели, затаив дыхание, и ждали, что будет дальше.
Покончив с верблюдом, Джана последовал за нами и без труда отыскал.
Некоторое время он ходил вокруг дерева, как бы обдумывая, что предпринять. Потом, обхватив хоботом ствол, попытался вырвать дерево из земли. Но это дитя леса, уже сотни лет оказывавшее сопротивление бурям и воде, только затряслось. Потом Джана попробовал подрыть клыками корни. Но и здесь он потерпел неудачу, так как вокруг были сплошные камни. С глухим яростным ворчанием Джана сделал третью попытку. Став на задние ноги, он всей тяжестью своего огромного тела обрушился на ствол дерева передними ногами. Удар был очень силен. В первый момент я подумал, что дерево будет вырвано с корнем или разломится пополам.
Но, слава Богу, оно устояло, хотя затряслось так сильно, что мы с Хансом едва не полетели на землю, как яблоки осенью. Я думаю, что свалился бы, если бы меня не удерживал ловкий как обезьяна Ханс, умевший держаться ногами так же хорошо, как руками. Трижды Джана повторял этот маневр. На третий раз я к своему ужасу увидел, что корни дерева начали слабеть.
Уже слышался зловещий треск.
К счастью, Джана не заметил этого. Он оставил свои попытки и задумчиво стоял, помахивая хоботом.
– Ханс, – прошептал я, – заряди поскорее ружье. Я выбью ему другой глаз.
– Порох подмочен, баас, – простонал Ханс, – вода попала в него, когда мы упали в реку.
Через несколько минут Джана решил сделать последнюю попытку. Подойдя вплотную к дереву, он стал на задние ноги, передними уперся в ствол и, вытянув вверх хобот, начал обламывать ветви и сучья.
– Я думаю, что он не достанет нас, если не принесет камень и не встанет на него, – заметил я.
– Ох, баас, не надо говорить громко, – ответил Ханс, – иначе Джана подслушает нас и действительно принесет камень.
Хотя все это и казалось вздором, но кто знает, быть может, чудовище понимало человеческую речь.
Мы взобрались как можно выше и ждали, что будет дальше.
Покончив с ветками, Джана начал тянуть по направлению к нам свой длинный хобот.
Фут за футом он приближался к нам и вскоре был всего в нескольких дюймах от моих ног и войлочной шляпы Ханса.
Мгновение – и шляпа исчезла в пасти слона. Я полагаю, что он проглотил ее, так как она не возвратилась обратно.
Потеря шляпы привела Ханса в ярость.
Осыпая Джану проклятиями, он вытащил свой нож и приготовился.
Снова длинный коричневый хобот потянулся к нам. Очевидно, Джана теперь приспособился лучше, так как хобот приблизился к нам еще на несколько дюймов. Конец его, как змея, обхватил сук, на котором сидел я.
Ханс быстро наклонился, нож блеснул в лучах восходящего солнца, и в одно мгновение конец хобота, как бабочка булавкой, был пригвожден к дереву.
Джана, издав жалобный крик, пробовал осторожно освободить свой хобот. Но тщетно! Ханс крепко держал рукоятку ножа. Наконец Джана энергично рванулся назад и вырвал хобот, разрезав его конец пополам и оставив нож в дереве. Потом он взял конец хобота в рот, начал сосать его, как сосут обрезанный палец, и, рыча в бессильной ярости, бросился в реку, перешел ее в брод и вскоре исчез из вида. Посылая вслед Джане проклятия, Ханс требовал у него возвращения шляпы.
За всю свою жизнь я не видел зрелища более приятного, чем мелькание хвоста удалявшегося чудовища.
– Теперь, баас, – смеясь говорил Ханс, – старый дьявол получил достаточно, чтобы не забыть нас. Я думаю, нам следует поскорей уйти отсюда, прежде чем он одумается и вернется назад с длинной палкой, чтобы сбить нас с дерева.
Мы двинулись в путь с поспешностью, на какую только были способны мои застывшие члены и общее состояние. К счастью, у нас не было сомнений относительно пути, так как сквозь утренний туман на горизонте ясно виднелись очертания холма, который белые кенда называли «Священной Горой» или «Домом Дитяти». Мы думали, что до него не более двадцати миль, но в действительности оказалось значительно больше, так как часа через два пути мы ненамного приблизились к нему. Это был ужасный путь. Силы мои совсем иссякли после всех пережитых ужасов. К тому же рана от щипка Джаны, воспалившаяся от верховой езды на верблюде, причиняла мне нестерпимую боль.
Первые десять миль мы прошли по пустынным местам. Потом стали попадаться стада мелкого скота и верблюдов; их пастухи, по всей вероятности, скрывались в высокой траве. После этого мы шли нолями, засеянными злаками, которые, как я заметил, совершенно не пострадали от града, прошедшего, очевидно, стороной. Дальше мы увидели отдельные хижины. Их обитатели вскоре заметили нас и бежали в испуге.
Наконец мы подошли (я медленно плелся, опираясь на плечо Ханса) на расстояние ружейного выстрела к какой-то деревне.
Я думаю, что жители ее были предупреждены беглецами о нашем приближении, потому что человек тридцать мужчин, вооруженных копьями и другим оружием, кольцом окружили нас с явно враждебными намерениями.
Я закричал им, что мы друзья Харута и всех почитателей Дитяти. Нам ответили, что мы лжецы, ибо из страны черных кенда, поклонников демона Джаны, не могут прийти друзья.
Я попробовал убедить их, что мы менее всех в мире являемся почитателями Джаны, который преследовал нас в продолжение нескольких часов, но они и слушать не хотели.
– Вы шпионы Симбы, – кричали они, – запах Джаны на вас (это была, пожалуй, правда). Мы убьем тебя, белый козел, и тебя, маленькая желтая обезьяна! Из земли черных кенда к нам могут прийти только враги!
– Если убьете нас, – ответил я, – вы навлечете на себя проклятие Дитяти. Голод, град и войну!
Эти слова произвели на нападавших впечатление. По крайней мере, они на время оставили нас в покое.