Чекисты. Книга первая - Марченко А. А. (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Но согласился же?
Согласился… Две трети вперед, остальное после.
— А как он все устроил?
— Ну то просто. Подрядил пару биндюжников из наших. Зерно возить. Они ему и завезли под мешками ни много ни мало — тридцать четвертей керосина. Увидишь, как полыхнет!..
Микоша вдруг осекся…
По двору кто-то ходил. Алексей затаил дыхание: это могли быть чекисты.
В темноте за стеной тлел огонек папиросы. Трое мужчин прошли мимо пролома. Один говорил:
— …Соснуть надо. Утром два пульмана разгружать…
По-видимому, это были рабочие с элеватора.
Когда их шаги затихли в отдалении, Микоша иронически просипел:
— Ты слышишь, он еще беспокоится за разгрузку! Завтра он будет искать полку, куда зубы положить!..
Алексей подумал, что так бы, пожалуй, и случилось, если бы поджог удался. Тысячи рабочих семей не получили бы хлебного пайка. Тысячи людей, ребятишки!.. Их завтрашний день — в том здании, что темнеет впереди, в хлебных закромах, куда бандиты завезли тридцать четвертей керосина… Алексей почувствовал, как к горлу комком подкатывает ненависть.
“Спокойно! — сказал он себе. — Спокойно. Не распускаться. Все получат сполна, дай срок!..”
Больше они не разговаривали.
Прошло еще с полчаса. Становилось прохладно. Ветер то утихал, то занимался снова.
Вдруг Микоша приподнялся на локтях и потянул носом.
— Чуешь?
Алексей понюхал воздух и почувствовал только кислый запах давно не мытого тела, исходивший от Микоши.
— Ни черта нет, — сказал он, — помнилось тебе!
Микоша еще посопел, внюхиваясь, и лег. Но через минуту снова поднялся.
— Да что тебе, заложило? Пахнет!..
И тут Алексей действительно уловил тонкий, едва ощутимый запах гари. У него похолодело внутри. Он оглянулся на пустырь: не горит ли там чего? Может быть, от жилья нанесло?..
Пустырь был черен. В домах погасли последние огоньки.
А запах становился все отчетливее, все гуще. И вдруг приутихший было ветер швырнул в лицо теплую удушливую горечь дыма…
— Теперь чуешь? — возбужденно прохрипел Микоша. — Началось!..
Алексей вскочил, бросился к пролому.
Со стороны моря быстро розовел воздух, и на его фоне проступили четкие контуры здания с косой висячей галереей зерноподъемника. Темнота над ней шевелилась, меняла очертания, и с каждой секундой все заметнее было, что это не темнота, а дым, плотной массой текущий к небу…
Алексей еще не верил, еще надеялся на что-то. Но тут, на мелкие осколки дробя тишину, во дворе элеватора тревожно и часто забился пожарный колокол…
Все смешалось в голове у Алексея. Из сумятицы мыслей выплыла одна, страшная в своей неопровержимости: предательство!.. Оловянников не узнал о готовящемся поджоге. Предупреждение Алексея не дошло до него!..
Что же теперь делать? Бежать спасать то, что еще можно спасти? А Микоша?
Припав к пролому, Микоша жадно смотрел вверх, туда, где над крышей элеватора вырывались языки пламени.
Зарево уже заметили в разных концах города. Где-то поблизости заревел фабричный гудок. Ему отозвались гудки с Пересыпи и с вокзала. Ударили в набат на колокольне женского монастыря, и густой протяжный звон разнесся над спящей Одессой.
— Пора! — Микоша оторвался от стены. — Сейчас второго петуха пустим! Они у нас побегают!
— Погоди! — выговорил Алексей.
Он еще не представлял, что будет делать. Знал только, что Микоше надо помешать…
— Чего годить? Самое время! Где бадейка?
Он нашел бидон, схватил его и приказал:
— Айда за мной! Живо!..
— Да погоди же ты!..
Микоша только рукой махнул.
Пламя осветило пустырь и груды строительного мусора. Микоша длинными скачками бежал к стоявшим поодаль домам.
Путаясь в рваной подкладке пиджака, Алексей нашарил браунинг во внутреннем кармане.
В голове мелькало: “Нельзя! Знают, что мы вместе, догадаются…” Но раздумывать не было времени: Микошу надо было остановить во что бы то ни стало.
…Посреди пустыря, оскальзываясь на мелкой щебенке. Алексей настиг его и сграбастал за плечо.
— Стой!
— Скорее! — Микоша взмахнул бидоном. — Пока не всполошились…
— Стой, тебе говорят!
— Ти-ха! Очумел, что ли?!
— Брось бидон!
Это было лишнее: следовало стрелять, не мешкая.
— Ты что, парень?!
Микоша рванулся, высвободил плечо, но Алексей тотчас опять схватил его. Крикнул, задыхаясь:
— Бросай по-хорошему, бандитская морда, убью!..
Микоша отшатнулся. Было уже совсем светло. Он увидел браунинг. И все понял.
— Ты?! — хрипло выдавил он. — Ты?!
Он выпустил бидон, присел и вдруг что было силы ударил Алексея по руке. Хватаясь за карман, метнулся в сторону.
— Стой! — еще раз крикнул Алексей.
В тот же момент Микоша выстрелил.
Полыхнула вспышка. Грохот на несколько секунд оглушил Алексея. И он два раза нажал спуск, почти не слыша своих выстрелов…
Элеватор пылал. Пламя бушевало, окутывая здание со всех четырех сторон. Алексей понял, что ему там делать нечего.
Микоша валялся на спине, выкинув над головой кулак с револьвером. Присев на корточки, Алексей наскоро обшарил его карманы. Нашел пачку папирос “Сальве”, немного денег, серебряные часы — “луковицу” и два конвертика с кокаином. Все это он оставил при Микоше. Револьвер тоже не взял. Бидон с керосином на всякий случай опрокинул.
Покружив в лабиринте переулков и тупичков, он выбрался к Потемкинской лестнице.
Навстречу бежали люди. Чтобы не вызывать подозрений, Алексей, не торопясь, поднялся на Николаевский бульвар, намереваясь идти к Золотаренко, и лишь тут заметил, что у него, как от удара, саднит предплечье. Он остановился, пощупал. Рукав был разорван и влажен.
“Э, да меня ранило!” — подумал он.
Микошина пуля скользнула чуть выше локтя и неглубоко распорола кожу. Ранка была пустяковая, но она сразу изменила планы Алексея… Он свернул на Пушкинскую, потом на Успенскую и припустил со всех ног к Резничуку.
Растерзанный, задыхающийся предстал он перед Шаворским.
— Микошу убили!..
Вопреки ожиданиям это известие произвело на Шаворского не слишком сильное впечатление.
— Спокойно! — сказал он. — Где убили? Кто?
Едва переводя дыхание, Алексей рассказал, что все произошло как раз в тот момент, когда они с Микошей собирались поджечь жилые дома вблизи элеватора. Он так, мол, и не разобрал, на кого они напоролись — то ли на милицию, то ли на чекистов. Алексей едва ноги унес, а Микошу сразу наповал.
Шаворский сплюнул:
— Влип… Матери его черт! Туда и дорога!
Против этого Алексей ничего не мог возразить, его только удивило, что Шаворский с такой легкостью отнесся к судьбе своего вернейшего телохранителя.
— Хорошо, что наповал, — сказал Шаворский, — в чека он бы всех выдал. Ты сам-то цел? — спросил он груб”, впервые обращаясь к Алексею на “ты”.
— Тоже немного задело…
— А ну, покажи!
Резничук прибавил огоньку в лампе. Алексея внимательно обследовали.
— Вон где скребнула, — сказал Резничук, запуская палец в рваную прореху на его рукаве. — Рядышком прошла, чуть бы левей — и каюк!
Он принес марлю и помог Алексею забинтовать руку.
— Давай, Седой, обмоем удачу, — сказал Шаворский.
Только теперь Алексей заметил, что Шаворский пьян. Глаза его лихорадочно блестели, движения были размашисты и неточны. Он достал из кладовки четвертную бутыль, расплескивая, налил спирт в кружки, одну придвинул Алексею.
— Пей! Чистый, медицинский, из личных погребов… Помянем раба божьего Микошу, имевшего в незапамятные времена христианское имя Николай!.. — Выпив, он с хрипом выдавил воздух из обожженной глотки и, не закусывая, помотал головой. — Убили, значит? Та-ак… Ничего-о, в сражениях потери неизбежны… Но бой выигран. Слышите, вы?
— Бой выигран!.. — заорал он:
— Поаккуратнее, Викентий Михайлович! — попросил Резничук, боязливо оглядываясь на дверь.
Шаворский громыхнул кулаком по столу.
