Граница - Левин Минель Иосифович (читать книги без .txt) 📗

Овчарка, должно быть, почуяла чужого: шерсть у нее поднялась.

Кто же находится у Ибрагима?

Порыв ветра, изменившего направление, взметнул едкую, как пыль, снежную массу.

«В такую погоду Ибрагим обычно закрывает ставни на замок, — подумал Резников. — Значит, с той стороны, где окна, никто не выйдет из кибитки. Следить нужно за дверью».

— Отползи левей, — приказал старший наряда Петренко.

У Джорджа Динкера уплывали последние шансы на вознаграждение. После того, как Тугай ударил старика по голове, оставаться в кибитке было нельзя.

Динкер приказал Тугаю посмотреть, что делается на улице, а когда тот повернулся спиной, с удовольствием подумал, как у самой границы всадит ему пулю в затылок.

Тугай открыл дверь. Подставляя лицо ветру, прислушался. Уловил лай. Испуганно захлопнул дверь и защелкнул задвижку. Вид у него был озадаченный.

Он решил, что в предрассветный час за Ибрагимом пришли чабаны. Нужно было, чтобы старик обязательно усыпил их подозрения.

Тугай подошел к старику.

«Живуч!» — подумал с облегчением.

Ибрагим тихо стонал. Тугай схватил кружку с водой и вылил ему на голову.

Старик открыл глаза.

Динкер больно взял Тугая за плечи, сердито глянул в глаза. Тугай кивком показал на дверь.

— Бол-ван! — выругался Динкер и, поддерживая окровавленную голову старика, заглянул ему в рот. Ибрагим сильно прикусил язык. Он распух, еле помещался во рту. О том, чтобы старик заговорил, сейчас не могло быть и речи.

И Тугай и Динкер сразу поняли опасность своего положения. Тугай вспомнил про старый пост. Может быть, успеют туда до рассвета?

— Правильно! — сказал Динкер и выпустил из рук Ибрагима. Старик, ударившись головой о пол, снова потерял сознание.

Тумаков дремал. Динкер разбудил его, в нескольких словах разъяснил обстановку. Тумаков не выразил ни страха, ни сожаления. Идти, так идти.

Все трое достали пистолеты.

Тугай приоткрыл дверь. К счастью, еще не утих ветер: следы занесет.

Петренко замер. Ветер, казалось, помог ему, вздыбил соседний сугроб.

Тугай заметил это. Чувство животного страха овладело им, и он два раза выстрелил по сугробу. Дверь в кибитке захлопнулась. Он рванул ее, но безуспешно.

«Закрылись, гады!»

Всё произошло так быстро, что ни Петренко, ни Резников не успели заметить: ушел враг или нет.

Барс рвался к двери. Резников подумал, что неизвестные еще в комнате и отполз за куст. Сквозь заснеженные ветви можно было увидеть кибитку Ибрагима.

Ну а как же быть дальше?

Резников шепнул Петренко:

— Возьми дверь на мушку! — И еще тише, в самое ухо Барсу: — Ползи!

До кибитки оставалось метров семь-восемь, когда дверь слегка приоткрылась, и почти одновременно прозвучали два выстрела. Одна пуля впилась в косяк двери. Это Петренко умышленно принимал огонь на себя. Другая — из кибитки, просвистев над головой ефрейтора, зарылась в снег.

Дверь снова захлопнулась.

Резников между тем подполз к окну с дощатыми ставнями. Отыскав щелку, припал к ней. Но в этот миг к столу метнулась чья-то тень, послышался звон разбитого стекла, и в кибитке стало темно.

Сержант свистнул и в два прыжка оказался на крыльце. От удара прикладом задвижка отскочила. Выхватив гранату, Резников ногой распахнул дверь:

— Руки вверх!

В ответ прозвучал выстрел.

Резников успел толкнуть овчарку и вместе с ней притаился за печкой.

По комнате с грохотом покатилась пробитая пулей кастрюля.

Не помня себя от страха, Тугай прыгнул в снег. Ветер толкнул его в спину. Тугай побежал, радуясь, что ветер попутный. Ноги увязали в снегу. Тугай с трудом вытаскивал их, удивляясь тому, как они тяжелеют.

Он совсем выбился из сил, когда дорогу пересекла замерзшая речка Впереди чернел силуэт. Вначале показалось, кто-то стоит. Тугай вздрогнул. Однако, приглядевшись, понял, что это развалины старого поста.

Он обрадовался и побежал по твердому в этом месте, словно утрамбованному, снегу. Конечно, он рисковал, открыто направляясь к разрушенному строению, но какое-то чутье подсказывало ему, что здесь опасаться нечего.

Тугай перемахнул через обвалившийся дувал и, не задумываясь, пролез в то, что когда-то называлось комнатой. Снял меховую шапку и, стряхнув снег, ударил ею по стене. Застывшие камни издали угрюмый стон.

Тугай подумал, что именно здесь погиб его отец и сразу вспомнил про Ибрагима:

«Что, старый шайтан, повидал сына?»

А может быть, Ибрагим еще жив? Может быть, пограничники перебили спутников Тугая и сейчас, в эту самую минуту, старик ведет их сюда, к старому посту?..

Тугай нервно засмеялся. Нет, не встанет Ибрагим!

Присев на глиняный пол, Тугай вытянул ноги. Хоть немножко, хоть чуть-чуть отдохнуть, лишь бы вернулись силы!

Размышления Тугая прервал посторонний звук. Тугай вскочил и, крадучись, подошел к окну. Кто-то проезжал мимо.

«Это за мной!» — мелькнула мысль.

Человек на лыжах остановился.

«Заметил!» — подумал Тугай, но страха не почувствовал. Обреченность озлобила, и он взвел курок.

Лыжник проехал мимо.

Снова завывал ветер, сотрясая ветхие стены.

Занявшийся рассвет помог Тугаю довольно долго следить за лыжником. Вот он остановился. Занес над головой палку. Опустил.

Что он там делает?.. Пробует лед?!. Зачем?.. Может быть, здесь прорубь, место водопоя скота?

Тугай положил руку на обвалившийся подоконник и, прицелившись, некоторое время не спускал лыжника с мушки.

Нет, убивать нельзя. Это поднимет тревогу в колхозе. Нужно бежать отсюда!

Куда?

На старое мусульманское кладбище!..

Лыжник скрылся за холмом.

Тугай выскользнул из развалин. Было совсем светло. Он бежал, точно одержимый.

Ну да, конечно, вот оно — кладбище, среди холмов, защищенное от ветра, и земля здесь голая, без снега.

Тугай подумал, что следов не будет видно, забился в высокий, торчащий конусом мазар [12] и решил, что находится в безопасности. Здесь можно отсидеться несколько дней.

Саттар проснулся по обыкновению рано. Однако не успел он еще подняться, как в дверь постучали.

Он приник лицом к стеклу. На улице стояла одинокая девичья фигурка.

Саттар быстро оделся и отпер дверь. Струя морозного воздуха, ворвавшись в комнату, заставила его поежиться.

— Заходи, Гульджан.

Девушка поздоровалась. На ее бровях и ресницах таял снег. Голова была повязана шерстяным платком, спадавшим на полушубок.

— Ты что-то рано сегодня, — заметил Саттар.

— Не спится, — пояснила она.

Он затянул поверх ватного халата кушак и взял лыжи.

Они вышли вместе.

За ночь навалило много снега.

— Хорошо, что вчера поставили щиты, — сказал Саттар, — и дорогу успели расчистить. Пожалуй, можно будет выводить отару к реке. Вот сейчас посоветуюсь с Ибрагимом.

Девушка слушала молча.

— Ну, чего ты сегодня такая грустная? — спросил он.

Она вздохнула.

Некоторое время шли молча.

Гульджан думала о Каримове. Видно, не такой уж крепкой была их дружба, если он, побежденный, не захотел к ней подъехать. Или подумал, что ей нужна только его спортивная слава?

Она знала, что старшина ловок, смел, и гордилась им. Но ей не хотелось обнаруживать в любимом человеке тщеславие.

Эх, старшина, старшина, не знаешь ты Гульджан!..

А как ей пришлось краснеть перед отцом?!

— Ну, где же твой гость? — спросил он, когда та вернулась домой.

Ей стало неловко, и чтобы он не заметил ее смущения, Гульджан нарочно долго возилась в передней. Оттуда и ответила, что старшина просил извинить — срочно вызвали на заставу. И не поняла: поверил отец или нет.

Она очень любила отца, с которым они после смерти матери жили вдвоем.

Саттару надоело молчать.

— Так что же случилось, Гульджан? — спросил он с готовностью помочь.

Тогда она попросила его под любым предлогом позвонить на заставу и вызвать к телефону Каримова.