Безумные затеи Ферапонта Ивановича - Югов Алексей (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗

Но Силантий уж видел и понял, что с ним делали: один из арестантов закрывал ему голову и затыкал рот, другой прижал ему коленками раскинутые руки, а третий сидел на нем верхом, захватывал на животе кожу, сильно оттягивал ее, перекручивал, а потом со всего размаху ударял по оттянутой коже ребром ладони. Это Силантию за строптивый его характер ставили банки.

От невыносимой боли, которая еще становилась невыносимее от того, что нельзя было крикнуть, Силантий потерял сознание.

Когда он очнулся, утро уже забрезжилось. Силантий попробовал приподняться, но не мог из-за боли и застонал.

Один из арестантов подошел к нему и сказал: — Смотри, борода! если чуть чего — так еще темный киф [12] получишь! Это почище банок... Вас кобелей учить надо! — добавил он наставительно.

Силантий понял, что жаловаться нельзя. Поэтому, когда за ним пришли, чтобы повести наверх, к начальству, он, с трудом сдерживая стоны, поднялся и пошел сгорбившись.

Сначала его повели в регистрационное бюро, где заполнили на него карточку и сняли «словесный портрет». А отсюда передали в комнату дактилоскопии и сигналистической фотографии.

Здесь все удивляло Силантия. Сначала он сильно оробел. Но потом, когда увидел, что обращаются с ним хорошо, то насмелился даже спросить, что с ним здесь станут делать. Ему сказали, что оттиснут отпечатки с пальцев и снимут фотографическую карточку.

Последнее дело Силантию очень понравилось. Он снимался когда-то с товарищем, еще когда был холостой, но только в то время карточки выходили какие-то желтые. А нынче хорошо снимают. Он побеспокоился только, бесплатно ли с него сделают «патрет». Ему сказали, что не возьмут с него ни копейки. Этим он остался совершенно доволен и спокойно отдался в руки фотографа.

Силантия усадили на какое-то особенное кресло. Он не припомнил что-то, чтобы у фотографа было такое: здесь вдоль сиденья, как раз посредине проходил невысокий гребешок.

Силантий полюбопытствовал, зачем это так, и фотограф объяснил, что это для того, чтобы человек не ерзал на стуле, не сбивался на сторону, а сидел прямо. Силантий попробовал сдвинуться на бок и действительно убедился, что сидеть так невозможно, потому что гребень впивался в тело.

— И до чего только не додумаются нонче! — вздохнул он, усаживаясь, как надлежало.

Наконец, все приготовления были закончены, фотограф подошел к Силантию и хотел повесить к нему на шею какую-то дощечку с крупно написанным номером.

— Ну, нет! Это, брат, шалишь! — возмутился Силантий и отвел руку фотографа, — это собачки в городу с номерками бегают, а нам это ни к чему... Эдак я и сыматься не стану, — заявил он.

Но тут его принялись уговаривать, стращать и в конце концов добились своего.

— Ну, ладно, пускай вроде, как старшина буду — с бляхой! — сказал он, печально усмехнувшись, и позволил надеть на себя номер.

Когда кончили снимать, он направился было к двери. Его остановили.

— Погоди, отпечатки еще с пальцев.

Силантий с безразличием повиновался. Он молча смотрел, как дактилоскопист брал каждый его палец, предварительно выпачканный в черной краске, прикладывал к карточке, прижимал и слегка прокатывал.

Когда все было кончено, Силантий встал, посмотрел на свои черные пальцы и сказал, покачав головой:

— Карточки сымать — это кажному приятное дело, а пальсы-то зря мне помарали — ни к чему это...

Несчастный Силантий! Если бы ему известно было то, что известно было этому безусому мальчишке, который «помарал» ему пальцы! Если бы он знал то, что могут быть в свете два близнеца, до того похожие друг на друга, что даже родная мать их не различает, что могут быть среди 1.700 миллионов людей земного шара несколько человек, у которых даже число волос на голове одинаково, но, что нет и не может быть на свете двух пальцев, отпечатки которых совпали бы.

В конце концов Силантию было сейчас не до этого: его мытарства еще не кончились, — его влекли сейчас на допрос к начальнику секретно-активной части.

Допрашивали его не меньше часу. Он даже вспотел, потому что такое пришлось вспоминать, что ему и во сне-то уж ни разу не снилось. Спрашивал его начальник, как в колчаковскую армию он попал, когда его мобилизовали, в каких частях служил и почему взял его в денщики Яхонтов.

Дальше пошли вопросы насчет знакомства с Аннетой. Кто она ему приходилась, где и как познакомился он с ней и долго ли она жила с ним. Наконец, разговор перешел на Яхонтова: каков он был человек, не обращался ли он жестоко с солдатами или с ним — с Силантием. Не оскорбил ли чем-нибудь, не ударил ли когда его или что-нибудь в этом роде.

Силантий ответил на все вопросы так, как считал лучше. Он уже думал, что его отпустят сейчас, потому что начальник позевнул и, прикрыв рот рукой, откинулся в кресле.

— Уснет, пожалуй, — подумал про себя Силантий и улыбнулся.

Вдруг начальник быстро перебросился всем корпусом через стол и, приблизив лицо свое вплотную к Силантию и гляди ему в глаза, спросил, да таким голосом спросил, что Силантий затрясся:

— А, скажи, она тебе помогала, когда ты задушил Яхонтова?!..

У Силантия зубы стучали и он слова не мог вымолвить.

Начальник с наслаждением посмотрел на него:

— Ну, что же ты, брат?!.. — подбадривал он Силантия. — Видишь, все, братец, известно. А ты знай, Пшеницин, — за добровольное сознание — половина вины снимается, слышал?

Силантий молчал.

— Ну, ладно, — сказал почти весело начальник. — Вот ты говорил мне, что вы с Яхонтовым душа в душу жили и что никогда у вас никаких неприятностей не было, а не припомнишь ли ты... встречу одну на мосту? А? Помнишь? — отвечай!..

— Помню, — хрипло сказал Силантий.

— Как же ты говорил, что у тебя с ним никаких столкновений не было и что ты на него никакой обиды не имел, а?!.. Соврал значит, ну?!.

— Так точно...

— Ну, вот... — совсем благодушно сказал начальник. — Давно бы так! Ты, Пшеницин, имей в виду, что у нас везде глаза есть. Так что нас не обманешь. Ну, ладно... еще ответь мне на один вопросик: скажи, пожалуйста, когда ты...

Сильный гудок и шум автомобиля под самым окном не дали начальнику договорить. Он подошел к окну и поглядел на улицу. Большой желтый автомобиль остановился у подъезда угрозыска и из него вышел рослый военный в буденовке. Начальник активно-секретной узнал в нем одного из следователей губернской чрезвычайной комиссии.

Тогда он жестом дал понять Силантию, что тот ему не нужен.

— Только смотри, — сказал он ему вслед, завтра рассказывай все без вранья.

— Слушаюсь, — сказал Силантий и вышел.

Оставшись один, начальник активно-секретной сел за стол и принялся разбирать дела. В связи с приездом следователя чека он ждал, что сейчас его позовут в кабинет начальника угрозыска.

Начальник угрозыска сидел у себя в кабинете и хмурясь просматривал сводку. Сводка была неприятная. За короткий промежуток времени три нераскрытых убийства! Черт знает, что они там делают!.. Он протянул руку к звонку.

В это время кто-то постучал в дверь.

— Войдите.

Чекист вошел. Они поздоровались. Начальник угрозыска предложил посетителю кресло, вышел из-за стола, подошел к двери и закрыл ее на ключ.

Тем временем начальник секретно-активной нервничал в своем кабинете. Он ждал, что его вот-вот позовут, но никто не шел. Прошло минут двадцать. Вдруг за окном зарявкал гудок автомобиля.

— Неужели уехал уже? — с неудовольствием подумал начальник секретно-активной и подошел к окну. Автомобиль стоял на месте. Двое ребятишек, взобравшись на место шофера, ссорились из-за того, кому нажимать на мячик гудка. Они отталкивали друг друга; и если которому-нибудь удавалось дотянуться до гудка, он торопливо и сладострастно стискивал его.

Шофер бежал к автомобилю, прожевывая что-то на ходу...

К начальнику секретно-активной вошел, наконец, один из сотрудников и сказал, что начальник угрозыска требует его к себе.