Том 1. В дебрях Индии (с илл.) - Жаколио Луи (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
Сотрясение было так сильно, что он потерял сознание. Кишнайя, вождь душителей, сдержал слово: жизнь Сердара находилась в его руках, и тот, имя которого заставляло дрожать англичан, был его пленником. Опьяненный радостью успеха, шпион три раза падал ниц среди джунглей, благодаря богиню Кали за помощь, оказанную ему; затем он медленно направился к яме, задерживая дыхание и стараясь не делать ни малейшего шума. Время от времени он останавливался, прислушиваясь, не раздается ли оттуда крик или жалоба, затем продолжал идти с прежней осторожностью.
Но вот он подошел к яме; там царила глубокая тишина, и не будь с одной стороны нарушена симметрия веток, трав и сухих листьев — верный признак, что поимка удалась, Кишнайя, суеверный, как все индусы, подумал бы, что его пленник был лишь плодом игры воображения.
Большая часть веток и кустов, прикрывавших яму, остались нетронутыми, и это обстоятельство благоприятствовало пленнику, не позволяя видеть снаружи то, что делалось внутри. К тому же яма была вырыта таким образом, что диаметр ее верхней части был меньше диаметра всей ямы, и звери никак не могли добраться до ее краев, вследствие чего еще труднее было видеть, что происходило на ее дне.
Обморок Сердара продолжался недолго, и он, придя в себя, сразу понял адскую хитрость своего противника, а также и то, что он погиб, если не будет отвечать хитростью на хитрость.
Читатель понял, конечно, что Кишнайе понадобилось всего лишь подновить и покрыть ветвями одну из старых ям, вырытых Рамой-Модели и его отцом для охоты. На это ему достаточно было одного часа работы, а этот час он сэкономил, пробежав напрямик через джунгли вместе с заклинателем змей Веллаеном, который служил ему проводником. Оба они еще со вчерашнего дня бродили вокруг грота, где ночевали авантюристы, и, спрятавшись в нескольких шагах от него в густой чаще, присутствовали при совете, откуда узнали о намерениях своих противников.
Веллаен, отличающийся поразительной трусостью, боялся карабина и, не желая рисковать собой, в продолжение всей предыдущей сцены отсиживался в соседней чаще. Уверившись в том, что ему нечего бояться, он покинул свое убежище и присоединился к товарищу, но последний сделал ему знак рукой остаться позади и не мешать ему в его наблюдениях.
К счастью, Сердар, падая, не потерял ни револьвера, ни карабина; патронташ и охотничий нож также остались у него за поясом. Придя в себя после падения, он прежде всего забрался в угол ямы, закрытый частью ветвей, которые не свалились под его тяжестью: это моментально скрыло его от врага.
Не тратя время на размышления о чем-нибудь, Сердар поднял карабин и, направив дуло к отверстию, нажал курок: раздался выстрел, разнесшийся гулом по всему лесу, и он с удовольствием прислушивался, как звук громким эхом раскатился по окружающим скалам. Это было явным знаком того, что друзья его услышат и не преминут прийти ему на помощь. За первым последовал второй выстрел — условный, как вы помните, знак на случай опасности.
Кишнайя был до того поражен первым выстрелом, что не мог удержаться от крика; он сделал быстрый прыжок в сторону, чтобы спрятаться, забывая при этом, что пленник не мог целиться в него, потому что не видел его; после второго он понял все: негодяй был сметлив.
— Это сигнал, — сказал он себе, — через час все трое прибегут сюда; надо подумать, что делать.
Уверенный в том, что пленник не будет в состоянии выбраться из ямы один, он бросился к полумертвому от страха Веллаену, который, забрался ползком в кустарники, как только услышал выстрел, вообразив, что наступил его последний час.
— Эй ты, трус, — крикнул ему Кишнайя, — вставай; тебе нечего бояться, что пули рикошетом попадут в тебя из ямы. Иди сюда, мне нужны твои услуги; отойдем в сторону, нет никакой надобности, чтобы Срахдана слышал то, что я хочу сказать тебе.
Сообщники удалились на пятьдесят шагов от того места, где они стояли перед этим, и Кишнайя сказал:
— Два выстрела из карабина, которые ты сейчас слышал, предназначены для того, чтобы предупредить товарищей Сердара, что он нуждается в их помощи. Они скоро будут здесь, и тогда нам не останется ничего другого, как вернуться в Пуант-де-Галль и объявить губернатору, что наше предприятие не удалось. Необходимо, чтобы наш пленник умер раньше, чем придут друзья освободить его. А так как ни ты, ни я не имеем такого роста, чтобы спуститься в яму и вступить в поединок с нашим противником, то следует другим способом убить его, не подвергая себя опасности.
— Нельзя ли воспользоваться принесенными копьями?
— Не будь это Сердар, можно было бы попробовать, особенно если бы мы имели дело с таким трусом, как ты, который дрожал бы всем телом в этой яме и сидел бы там полумертвый от страха… надо придумать что-нибудь другое.
— Нашел! — воскликнул Веллаен, и по лицу его пробежала жестокая улыбка. — Видишь… Вокруг нас десятками насчитываются гнезда карриасов.
— Ты не собираешься, надеюсь, заставить муравьев съесть нашего пленника?
— Нет… но ты знаешь, конечно, что в гнездах красных муравьев всегда можно найти две-три кобры, которые питают пристрастие к извилистым ходам этих гнезд… Что ты скажешь, если мы бросим нашему пленнику с полдюжины этих прекрасных животных?
— Я нахожу, что тебе пришла самая счастливая мысль, какая только может прийти человеку в таких обстоятельствах. Не бойся… Тебе хорошо заплатят… Ведь твое ремесло заговаривать змей, и для тебя пустая игрушка приложить его к делу. Принес ты все, что нужно для этого?
— И вогу, и мешок здесь со мной.
— Начинай же! Никогда еще не было время так дорого, как теперь.
Веллаен вынул свой вогу — род маленького свистка из тростника, который употребляется всеми заклинателями, и, приблизившись к гнезду карриасов, встал на колени у одного из бесчисленных отверстий, которые, по его мнению, служили входом и выходом для змей. Но прежде всего он снял с себя всю одежду, чтобы ничем себя не стеснять. Стоя на коленях и устремив глаза на одно из отверстий, он затянул монотонную и странную песнь, предназначенную для того, чтобы умолить лесных духов быть благосклонными к его заговору.
— Скорее! Не тяни! — крикнул ему Кишнайя, умиравший от нетерпения и страха.
Но Веллаен, увлеченный своим делом, был настолько равнодушен ко всему окружающему, как будто для него ничего больше не существовало, и английский шпион вынужден был выслушать до конца воззвание к духам. Веллаен взял затем свой свисток и извлек из него нечто вроде меланхоличного щебетания, поразительно сходного с щебетанием бенгальского зяблика. Надо полагать, что заклинатели змей обязаны успехом своей странной профессии именно этому совершенному подражанию.
Много раз уже высказывались сомнений по поводу правдивости рассказов путешественников на этот счет; некоторые называли даже шарлатанами таких заклинателей, утверждая, что они всегда держат у себя известное количество прирученных и выдрессированных змей, которые идут на призыв хозяина и которыми они пользуются всякий раз, когда их просят на деле доказать свое искусство заговаривать. Но они поступают несправедливо, смешивая две совершенно различные профессии: в Индии есть факиры и фокусники — часто и то и другое вместе, — которые живут тем, что показывают разные фокусы, особенно с прирученными змеями, и настоящие заклинатели, которые наделены властью привлекать к себе змей, подражая пению некоторых птичек, которыми те любят лакомиться. Мы лично меньше верим влиянию мелодии, чем влиянию желудка, и нет ничего естественнее того факта, что змеи спешат на щебетанье птички, составляющей их любимое кушанье.
Веллаен был действительно опытный и ловкий заклинатель; не прошло и десяти минут, как пять великолепных змей сидели уже у него в мешке, и он мог рассчитывать на все полдюжины.
Прошло уже полчаса с тех пор, как Сердар попал в западню, приготовленную для него Кишнайей; неподвижный, со стесненным от тревоги сердцем, считал он минуты, с нетерпением ожидая, когда к нему придут на помощь, и удивленный в то же время царящей кругом мертвой тишиной; он никак не мог понять, почему противник его остается в бездействии и не покушается на его жизнь. Рассуждая таким образом об опасности своего положения, он пришел к заключению, что негодяй нарочно завлек его в эту западню, чтобы в случае удачи немедленно известить об этом сипаев, которые охраняют южный проход. Затем они явятся сюда, чтобы расстрелять его, не дав ему даже возможности защищаться. Эта страшная перспектива вызвала у него приступ бессильной ярости, выразившейся в нервном припадке, после которого к нему вновь вернулись присущее ему хладнокровие и мужество.
