Невеста Солнца (Роман) - Леру Гастон (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗
Когда прошли последние рабонас, показались войска, во главе которых, разумеется, ехал Гарсия. На дивном коне, в золотом расшитом мундире, он блистал среди своего блестящего штаба, как звезда первой величины в центре созвездия. Очень рослый, он на голову возвышался над всеми, и роскошные яркие перья на его шляпе, развеваясь по ветру, колыхались над головами генералов и полковников, скакавших рядом. Он был прекрасен, величав; лицо его сияло радостью. Он был доволен. Он крутил свой черный ус, показывая белые зубы. Сапоги его блестели, как зеркало.
Под оглушительную трескотню барабанов Гарсия ехал по улицам, улыбаясь женщинам, глядевшим на него с балконов. А те называли его по имени: «Педро!» и бросали ему цветы, и осыпали его розовыми лепестками. Так он медленно дважды объехал вокруг площади и остановился между двух орудий. Позади него расположился главный штаб; впереди него трое индейцев держали туземное знамя, сшитое из небольших квадратных лоскутков самых различных оттенков. На индейцах были шляпы с перьями ярких цветов и на плечах что-то вроде церковных одежд, какие носят католические священники. Они ежеминутно взмахивали своим странным знаменем, склоняя его перед Гарсией в знак покорности и добровольного подчинения всех индейских племен новому правительству Перу.
Тем временем на площади выстроились войска: пятьсот пехотинцев и две сотни кавалерии. Молодые девушки в развевающихся туниках, с лентами цветов герба Гарсии, приблизились к генералу с полными руками венков, которые они готовились поднести победителю.
Одна из них предварительно произнесла маленькую хвалебную речь. Гарсия слушал, продолжая крутить усы и показывать свои белые зубы. Время от времени он покровительственно кивал головой. Потом нагнулся, взял из рук девушек венки и надел их все на руку, словно мальчишка из булочной — большие баранки. И эту руку с венками поднял, как бы повелевая всем умолкнуть.
И воцарилась тишина: и на земле, и в небесах.
Тогда диктатор вскричал: «Да здравствует свобода!» Толпа ответила грандиозной овацией. Гарсия снова поднял руку с венками. И снова все смолкло. Он начал излагать свою программу: «Свобода для всех и для всего, кроме зла! С такой программой разве нужен нам парламент?» — «Нет, нет, нет! — ревела обезумевшая от восторга толпа. — Да здравствует Гарсия! Смерть Вентимилье!»
Гарсия был хорошим оратором. Он доказал это еще раз, поведав в немногих красноречивых словах о своей блестящей кампании и о том, как наголову разбил войска «вора- президента» (Вентимилью обвиняли в том, что он сильно нагрел руки при выдаче последних концессий на поставки искусственных удобрений) на равнине Куско при помощи своих храбрых солдат.
Для того, чтобы все могли его видеть и слышать, Гарсия привстал на стременах, но как раз в эту минуту грянул проливной дождь. Это было совершенно невероятно и недостойно божества, которому следовало бы присматривать за тем, чтобы ничто не нарушало столь блестящего праздника. Однако дождь все-таки пошел, и не простой, а настоящий жестокий ливень. Публика начала разбегаться. Те, кто был укрыт от дождя, не тронулись с места, но остальные бросились искать убежища — даже солдаты-пехотинцы. Что же касается кавалеристов, то они поторопились спешиться, сняли седла и взвалили их себе на головы вместо зонтиков. Военные дамы-рабонас, нимало не стесняясь, задрали юбки на головы, прикрывая искусственные шиньоны. Гарсия страшно рассердился — этот ливень совершенно испортил его триумфальный въезд в Арекипу.
Он даже не сел в седло. Продолжая стоять на стременах, выпрямившись, он грозно и пристально смотрел на небо и показывал ему кулак той самой руки, на которую были надеты венки. К нему подъехал начальник штаба, отдал по-военному честь и доложил:
— Ваше превосходительство, тут не небо виновато. Небо никогда бы не посмело. Вы сами, ваше превосходительство, приказали стрелять, и от грома наших оружий разверзлись хляби небесные.
— Вы правы, — вскричал Гарсия. — И так как виноваты наши пушки, пусть они и поправят дело.
Тотчас же, по его приказу, батарея выехала на позицию, открыла пальбу по облакам и стреляла до тех пор, пока дождь не перестал, чего пришлось ждать недолго. Тогда генерал воскликнул громовым голосом: «В споре с небом, последнее слово осталось за мной!» и велел рядам сомкнуться.
На той же площади из окна гостиницы «Жокей-Клуб» — вернее, простенького кабачка, посещаемого погонщиками мулов — маркиз де ла Торрес и Нативидад смотрели на триумф диктатора и с нетерпением ждали конца церемонии, так как теперь у них только и оставалось надежды, что на Гарсию.
В Писко они достоверно узнали, что похитители «невесты Солнца» отплыли на буксирном пароходике, который принадлежал маркизу и обыкновенно служил для перевозки нагруженных гуано барж с островов Чинча в Кальяо — новое доказательство того, что похищение было заранее продумано в мельчайших деталях и совершено при участии индейцев, уволенных Марией-Терезой и хорошо знакомых со всеми коммерческими предприятиями маркиза.
В горы похитители направились вначале, видимо, лишь за тем, чтобы сбить с толку погоню, но целью их было добраться по берегу, а затем по морю до Арекипы и оттуда в Куско. Маркиз, Раймонд, дядюшка, по-прежнему спокойный, и Нативидад, начинавший отчаиваться, рассыпая золото пригоршнями, в свою очередь переправились морем в Моллендо, а оттуда по железной дороге в Арекипу, куда они прибыли через несколько часов после похитителей.
Весь город был перевернут вверх дном и они даже не могли добиться ответов на свои вопросы. Помогла случайность: издали они заметили Гуаскара, мирно прогуливавшегося среди всей этой суеты, проследили за ним и выяснили, в каком доме он держал в плену Марию-Терезу и ее брата. Это было небольшое строение из обожженных на солнце кирпичей, находившееся в самом конце улицы, выходившей уже за город, к реке. Дом охранялся стражей из десятка вооруженных индейцев в красных плащах. Маркизу и Раймонду не удалось даже близко подойти к этому дому. Как только они приблизились, на расстоянии пятидесяти шагов от них словно из-под земли выросли туземные солдаты и предложили им повернуть обратно.
Таким образом, «невесту Солнца» сторожили солдаты Гарсии.
Это было что-то совершенно невообразимое.
— Гарсия, очевидно, не знает, что тут происходит, — говорил маркиз, — иначе он сейчас же велел бы отобрать мою дочь у этих дикарей. Я его знаю. У него есть свои недостатки, но все же это цивилизованный человек. Он даже сватался за мою дочь. Идем к нему.
Но Раймонд ни за что не хотел уходить от дома и ничего не желал слушать. Наконец Нативидад сказал ему, что их здесь перестреляют, как кроликов. Пиф!.. Паф!.. В разгар революции, как сейчас, здесь не церемонятся и с белыми, и лишняя пара-другая трупов, брошенных в Рио Чили, не заставят реку выйти из берегов, но не спасут Марию-Терезу и ее брата… Молодой человек уступил и пообещал не совершать никаких безумств, однако не ушел, а забился в лодку и сидел там, не шевелясь и не сводя глаз с дверей дома, мимо которых все время шагали, как часовые, красные пончо и солдаты. Маркиз и Нативидад вернулись в гостиницу — единственную, где им удалось найти приют — и велели подать себе чего-нибудь перекусить в ожидании приезда Гарсии. Чем больше раздумывал маркиз, тем больше он успокаивался: в сущности, он всегда был в прекрасных отношениях с Гарсией; и потом, он ведь может обещать победителю свою поддержку — и свою, и своих друзей. Он будет агентом Гарсии в Лиме. Наконец, не может же цивилизованный человек допускать такие вещи!
Нативидад, естественно, был одного с ним мнения. Ему даже до известной степени улыбалась перспектива быть представленным герою Куско. Конечно, он не станет говорить ничего, что могло бы его скомпрометировать, но все же не худо заблаговременно присмотреться к людям, которые в один прекрасный день, чего доброго, станут хозяевами страны.
Что касается дядюшки Франсуа-Гаспара, то он куда-то пропал — точнее, остался любоваться величественной панорамой вулкана Мисти. С тех пор ученого не видели; вероятно, он теперь сидел где-нибудь и заносил в записную книжку свои впечатления от въезда в город нового диктатора.
