Сожженные Леса - Эмар Густав (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
Валентин Гиллуа был слишком умен, чтобы каким бы то ни было образом вмешаться в интриги, окружавшие его. У него было одно желание: исполнить как можно скорей ту задачу, которую он себе задал — спасти детей той женщины, к которой в продолжение стольких лет питал такую сильную, искреннюю любовь, и, исполнив ее, снова удалиться в пустыню с тем, чтобы больше никогда не покидать ее.
На третий вечер, после свидания с Джоном Естором, Валентин в своей спальне сидел в кресле, предаваясь мечтам и следя взглядом за голубоватым дымом сигары, поднимавшимся к потолку; вдруг странный свист раздался на улице; свист этот был сигнал Курумиллы.
Валентин вскочил на ноги, взял револьвер и бросился в сад.
Ночь была темная и безлунная.
Густые деревья мешали видеть предметы на два шага вперед.
Едва Валентин вступил в сад, как почти столкнулся с вождем.
— Что произошло? — спросил он шепотом. Курумилла взял охотника за руку и, склонившись к его уху, прошептал:
— Пойдем!
Валентин последовал за ним.
Они скоро достигли конца сада и увидели маленькую дверь, почти закрытую ползучими растениями, и, прижавшись к ней, услышали снаружи тихий шепот; но при всем старании не могли разобрать ни одного слова.
Прошло несколько минут, и послышалось вкладывание ключа в замок; дверь, которую толкнули снаружи, отворилась с усилием, увлекая за собою массу ветвей, листьев и пауков, падавших как град на плечи Валентина и его друга, сохранявших неподвижность статуи.
В тот же момент два человека, закутанные в широкие плащи, появились на пороге и вступили в сад.
— Теперь пойдем, — сказал один из них.
— Подождите! — воскликнул Валентин решительно, бросаясь перед двумя людьми. — Прежде чем идти дальше, вы мне скажете, кто вы такие и зачем таким странным образом входите в мое жилище.
Курумилла встал молча подле своего друга.
— Вот как! — отвечал незнакомец, не возвышая голоса, — если не ошибаюсь, вы мистер Валентин Гиллуа?
— Да, и Валентин Гиллуа приказывает отвечать вам, если вы не желаете, чтобы он прострелил вам голову.
— Ей-Богу, вы слишком скоры, мистер Валентин. Разве вы меня не узнали? Я Джон Естор, ваш покорный слуга.
— Вы?
— А кем же мне быть, черт возьми?
— Но по какому случаю вы приходите так поздно и такой дорогой?
— На это я вам отвечу, но в другом месте. Место, на котором мы стоим, я нахожу неудобным для объяснений.
— Это справедливо.
— В добрый час, вы рассудительны, хотя и очень быстры.
— Что это за человек, который вас сопровождает?
— Это другой вопрос, на который я тоже не отвечу, с вашего позволения, здесь.
— Пусть будет по-вашему. Пойдемте же. И четыре человека направились к дому.
В продолжение нескольких минут, пока продолжался этот переход, они не обменялись ни одним словом.
Войдя в спальню, Джон Естор и его товарищ сбросили свои плащи на кресло.
Валентин Гиллуа и Курумилла, узнав человека, сопровождавшего сыщика, забыли свое индейское хладнокровие и с радостными восклицаниями бросились к нему на шею.
Это был дон Грегорио Перальта. Годы и невзгоды запечатлелись на его благородном лице.
Его волосы поседели, и лоб украсился морщинами. Но, несмотря на это, у него сохранилась стройность тела и полный огня взор.
— Милые друзья, — воскликнул он со слезами на глазах, — наконец-то я увидел вас!..
Джон Естор, сидя в кресле и куря сигару, молча смотрел на эту простую, но трогательную встречу. Когда первое волнение прошло, все сели.
— Как это случилось, — спросил Валентин сыщика, — что вы пришли сегодня вечером таким необыкновенным образом?
— Очень просто: мне хотелось сделать вам приятный сюрприз, и, кажется, я не ошибся в этом?
— Действительно, большего удовольствия вы мне не могли сделать; но вы человек легкомысленный и не способны увлекаться необдуманно порывами вашего сердца.
— Правда, у меня был еще очень серьезный предлог, чтобы желать вас видеть как можно скорей. Эти три дня не прошли даром. Ваше благородное поведение со мной, ваше великодушие тронули меня. Я хотел оправдать ваше доверие и доказать вам, что вы имеете дело с джентльменом.
— Я ни минуты не сомневался в этом.
— Как уже говорил вам, я немедля принялся отыскивать средства, чтобы достать те сведения, которые вы от меня требовали; признаюсь вам откровенно, что собрать эти сведения на деле оказалось гораздо легче, нежели я думал. Я сохранил еще обширные связи в административной сфере. Они дают мне возможность узнавать много полезных вещей. И вот что я узнал о детях: они были действительно похищены человеком, которого мы подозревали, доном Мигуэлем. Он сговорился с несколькими людьми, которые за известную плату обязались увезти детей в одну из отдаленнейших провинций Мексики с целью оставить их там. Следы этих детей найдены близ Уреса, главного города штата Сонора, на Тихом океане.
Человек, с которым дон Мигуэль сторговался, не кто иной, как разбойник из Кентукки по прозванию Шакал; по-видимому, его очень опасаются в городах на индейском рубеже и в степях, словом висельник, готовый на всякое преступление — лишь бы только хорошо платили.
— Я его знаю, — сказал Валентин, нахмурив брови.
— Тем лучше, значит, не стоит больше и говорить о нем.
— Это будет лишнее.
— Чтобы легче исполнить задуманное дело, этот бездельник условился с другим злодеем такого же толка как и он сам, по названию Линго; настоящего его имени не знают и предполагают, что он француз.
— Я и этого знаю, — возразил Валентин глухим голосом.
— Все было подготовлено, чтобы по окончании проклятого дела пуститься немедленно в путь. Так оно и было; но выслушайте, сударь, вот еще что: в продолжение десяти дней дон Мигуэль провожал лично гнусный караван, но по истечении этого срока он внезапно возвратился назад, и уверяют, что он и до сих пор в Луизиане. Сеньор дон Мигуэль Тадео де Кастель-Леон человек тонкого ума, чрезвычайно способный и сверх того одаренный необыкновенным искусством изменять по желанию черты своего лица и делаться неузнаваемым. Вот, сударь, что я узнал в эти три дня. Находите ли вы, что время не потеряно?
— Конечно нет, вы сделали более, чем я мог предвидеть. Я никак не рассчитывал на такой утешительный результат, но вы ничего мне не говорите о моем друге, доне Грегорио Перальта, ни об обстоятельствах, при которых вы с ним встретились?
— Что до этого, государь мой, это было дело случая. Спросите сеньора дона Грегорио; он лучше меня вам объяснит это. Я нахожу только, что тут есть нечто подозрительное, и признаюсь, это меня положительно тревожит, как все, чего я не понимаю.
— Это и со мною происходит, — сказал дон Грегорио.
— Объяснитесь, друг мой; то, что вам может казаться непонятным, растолкуется простым образом, если мы все четверо примемся логически разбирать это дело.
— С готовностью передам вам все. Я дня два как возвратился в Батон-Руж из дальнего путешествия на индейские границы. В продолжение моей поездки я вполне убедился, что дети нашего несчастного друга находятся в Соноре, брошенные разбойниками где-то на расстоянии двадцати миль около Уреса. Приняв намерение ехать в этот город, я вернулся в Батон-Руж с тем, чтобы приготовить все необходимое для такого дальнего путешествия. Утром вчера я оканчивал свой завтрак, как пришел незнакомый человек и просил о нем доложить по поводу важного дела. Назвался он доном Антонио Пейрасом.
Хозяин гостиницы приказал этого человека отвести в мою комнату.
— Милостивый государь, — сказал он мне на чистом испанском языке, — я ваш соотечественник, частный секретарь консула Чили в Новом Орлеане. Консул, узнав, что вы возвратились в Батон-Руж, прислал меня к вам сказать, что две личности — один француз, лесной бегун, другой индейский вождь Арокан — прибыли несколько дней назад в Новый Орлеан и что эти люди, по имени Валентин Гиллуа и Курумилла, осведомлялись о вас у консула. Не зная причин, которые заставляли этих людей разыскивать вас, консул приказал мне предупредить вас, чтобы вы могли принять необходимые меры.
