Бой без правил - Говард Роберт Ирвин (лучшие книги .TXT) 📗

– Хорошо, – сказал я, снимая рубашку. – Сейчас определим.

Хулихан тоже сбросил одежду и принял боксерскую стойку. Лучи утреннего солнца отражались от покрытой рыжей шерстью широченной груди, на руках и плечах Рыжего бугрились мускулы.

Он бросился на меня как разъяренный бык, и я встретил его, работая обеими руками.

Говорили, что никому не удавалось одолеть Хулихана ни на ринге, ни вне его. Все двести фунтов его веса составляли крепкие мышцы, а двигался он с кошачьей быстротой. Вернее, мог двигаться, поскольку такой возможности ему не представилось.

Мы стояли по щиколотку в песке, и прыгать ну никак не получалось. Это напоминало танцы на горячем пюре. Солнце поднялось высоко и нещадно палило нас адским пламенем, выжимая последние сипы, как воду из губки. И еще этот проклятый песок! Это похуже, чем гири, привязанные к ногам. Не было никаких передвижений или маневров – одни удары, удары и еще раз удары. Нос к носу, голова к голове. Только кулаки снуют взад-вперед как механические кувалды.

Не знаю, как долго мы дрались. Наверно, несколько часов, потому что солнце взбиралось все выше и выше и секло нас раскаленными лучами. В глазах плавал кроваво-красный туман. Я ничего не слышал, кроме отрывистого дыхания Рыжего, шуршания проклятого песка под ногами и хруста ударов.

Смешно говорить о жаре, стоявшей во время поединка между Джеффризом [1] и Шарки на Кони-Айленде, или о жарище на ринге в Толедо! Да оба этих местечка – просто ледяные хижины эскимосов по сравнению с нашим островком! Мое тело так затекло и онемело, что я почти не ощущал ударов Хулихана. Я плюнул на защиту, и мой противник сделал то же самое. Мы в открытую наносили друг другу размашистые удары, вкладывая в них последние силы.

Один глаз у меня заплыл, бровь над ним была рассечена, и веко безжизненно повисло, словно занавеска. С половины лица была содрана кожа, а капустное ухо от ударов превратилось в багрово-синюшное месиво. Из носа, ушей и губ сочилась кровь. Пот градом катился по груди и стекал по ногам; я уже давно стоял в грязной жиже. Мы оба были перемазаны потом и кровью. Я отчетливо слышал отчаянные удары собственного сердца, казалось, оно вот-вот выскочит из груди наружу. Мышцы ног, еще не одеревеневшие окончательно, напоминали тлеющие и дрожащие от напряжения канаты. Каждый раз, вытаскивая ногу из раскаленного липкого песка, я думал, что суставы не выдержат и разрушатся.

Хулихан отбивался, пятясь словно раненый бык; дыхание отрывистыми всхлипами прорывалось сквозь разбитые зубы, кровь текла по подбородку. Его живот трепетал как парус на ветру, а ребра от моих ударов по корпусу походили на хорошо отбитое мясо.

Шаг за шагом соперник отступал под моим натиском.

Я не заметил, как мы очутились в тени той самой большой пальмы. Солнце уже не жгло мне спину. Казалось, будто холодной водой окатили. Хулихан тоже немного оживился. Я заметил, что он напрягся и поднял голову, но все равно он уже спекся. Мои удары выбили из него самоуверенность. Ноги меня больше не слушались, идти в атаку я уже не мог, поэтому я просто упал на него и в падении нанес сильный прямой правой в челюсть, вложив в этот удар все свои силы до последней капли.

Удар попал в цель, но упали мы вместе. Немного полежав, я пошарил вокруг себя и, ухватившись за ствол дерева, поднялся на ноги. Держась за пальму одной рукой, другой я протер глаза от пота и крови и начал отсчет. Я был в полуобморочном состоянии, поэтому три или четыре раза сбивался со счета и начинал сначала. Наконец я совсем отключился, но продолжал стоять на ногах, а когда пришел в себя, сообразил, что продолжаю считать и дошел уже до тридцати или сорока. Хулихан лежал без движения.

Я хотел сказать: "Черт возьми! Все бабки мои!" Но сумел только разинуть рот как издыхающая рыбина. Я сделал один неверный шаг в сторону груды лопат, но ноги мои подкосились, и я головой рухнул в песок. Так и лежал точно трупик.

Меня разбудило тарахтенье двигателя, доносившееся сквозь шум прибоя. Затем через несколько минут я услышал шуршание шагов по песку, человеческие голоса и смех. Потом кто-то громко выругался.

Я тряхнул головой, чтобы избавиться от красных кругов перед глазами, и поморгал. У пальмы стояли четверо с кирками и лопатами в руках и таращились на меня. Я узнал их: Кривляка Харриган, Дубина Шиммерлинг, Джо Донован и Том Сторли – банда самых грязных крыс из всех, что когда-либо засоряли порты.

– Черт возьми! – воскликнул Харриган со своей обычной нагловатой ухмылкой. – Кто бы мог подумать! Костиган и Хулихан! Каким ветром этих горилл занесло именно на этот остров?

Я попытался подняться, но ноги не слушались, и я снова шлепнулся в песок. Где-то рядом со мной застонал, а потом выругался Хулихан. Харриган нагнулся и подобрал листок бумаги – это была моя карта.

Он показал ее остальным, и они громко расхохотались; это меня неприятно удивило. Голова все еще не работала после ударов Хулихана и палящего солнца, так что я с трудом соображал, что происходит.

– Положи карту на место, а не то я встану и порву тебя на части! – прошамкал я сквозь разбитые губы.

– Ах, так это твоя карта? – поинтересовался Кривляка, ехидно улыбаясь.

– Я приобрел ее у мисс Лоры Хопкинс, – сказал я, по-прежнему плохо соображая. – Она принадлежит мне, и все бабки тоже. Лучше отдай, а то раскатаю как коврик.

– Лора Хопкинс! – гоготнул он. – Это Суэцкая Киска! Самая ловкая аферистка и воровка из всех, кто обчищает карманы нашему брату. Она разыграла тот же номер с этим безмозглым быком Хулиханом. Сам видел, как она подцепила его на выходе из боксерского клуба.

– Что ты хочешь этим сказать? – сурово спросил я, стараясь принять сидячее положение. Встать мне по-прежнему не удавалось, а Хулихану тем паче. – Она продала такую же карту Хулихану? Значит, свою карту он получил от нее?

– Эх ты, придурок! – ухмыльнулся Харриган. – Ты что же, совсем ни черта не соображаешь? Эти карты – липа! Не знаю, что вы делаете здесь,но если бы вы плыли по карте, то ушли бы на много миль к северу от порта, а не к югу.

– Значит, сокровищ Ли Яна не существует? – простонал я.

– Отчего ж не существуют, – сказал он. – Скажу больше, они спрятаны на этом самом острове. А вот – настоящая карта. – Он помахал листом пергамента, исписанным иероглифами вдоль и поперек. – Здесь они и лежат, эти сокровища. Ли Ян их не сам прятал, клад закопал для него один контрабандист. А Ли Яна убили прежде, чем он успел приехать за своим богатством. Карта хранилась у старого мошенника по имени Яо Шан. Суэцкая Киска выкупила у него карту за сто баксов, что выудила у вас с Хулиханом. Этот Яо Шан, должно быть, свихнулся, раз продал карту. Хотя черт их разберет, этих китайцев.

– А как же банда Ван Йи? – спросил я оторопело.

– Чушь собачья! – хмыкнул Харриган. – Уловка, чтобы сделать историю более убедительной. Но если тебе от этого станет легче, могу сказать, что Суэцкой Киске в конце концов пришлось расстаться с картой. Я много дней следил за ней, зная, что она что-то затевает, только не знал, что именно. Когда она получила карту от Яо Шана, я треснул ей по башке и забрал карту. И вот я здесь!

– Сокровища точно так же принадлежат нам, как и тебе, – запротестовал я.

– Ха-ха-ха! – заржал Кривляка Харриган. – Попробуй-ка возьми их! Вперед, ребята, за работу. Эти два болвана так отделали друг друга, что нам нечего их опасаться.

И вот я лежал и молча страдал, пока эти разбойники готовились умыкнуть добычу у нас из-под носа. Харриган не обращал никакого внимания на большую пальму. Внимательно изучив карту, он нашел торчавший из гущи кустов здоровенный камень, отсчитал от него десять шагов на запад и приказал:

– Копайте здесь.

Его приятели принялись за работу с таким рвением, какого я от них совсем не ожидал; песок так и летел во все стороны. Довольно скоро кирка Дубины Шиммерлинга лязгнула обо что-то твердое.