Вождь Сожженных лесов - Эмар Густав (библиотека электронных книг .txt) 📗

— Гм! Откуда они прибыли?

— Их начальник сказал мне, что обо всем остальном сообщит только вам лично.

— Вот примерная скромность! Однако следует поскорее избавиться от этих людей, тем более что их известия, как мне кажется, должны быть не совсем приятные, иначе они не действовали бы с такою осторожностью. В нашем положении не следует ничем пренебрегать, чтобы знать, как держать себя. Как вы думаете, Форстер?

— Совершенно согласен с вами, мой дорогой Джон.

— Попросите, лейтенант, войти этого таинственного путешественника.

Маркотет вышел и тотчас вернулся в сопровождении человека лет сорока, с мрачным взглядом, с резкими и решительными манерами; он был весь в черном и вооружен с ног до головы.

— Я догадываюсь, с кем мне приходится иметь дело, — тихо проговорил Джон Грифитс, всматриваясь в эту мрачную личность, — это мормон.

Незнакомец молча поклонился двум офицерам и, опершись на ручку своей длинной сабли, ожидал, чтобы с ним заговорили.

Это должен быть большой плут! — пробормотал капитан Форстер.

— С кем имею честь говорить? — спросил капитан Грифитс.

— Мое имя Ионафан Моберт, — отвечал незнакомец сиплым голосом.

— Прошу вас садиться.

Незнакомец молча взял стул, который подал ему лейтенант Маркотет.

— Вы, как я слышал, имеете письмо ко мне? — снова спросил Грифитс.

— Да, капитан.

— От кого это письмо?

— Оно вручено мне в собственные руки начальником святых последних дней.

— Вас послал ко мне Бриггам Юнг?

— Я получил поручение из уст самого пророка.

— Значит, вы прибыли из Дезере?

— Прямо из Дезере, не останавливаясь ни днем ни ночью, с поспешностью беглеца, который чувствует за собой погоню.

— Но для того чтобы получить подобное поручение от самого пророка, вы должны занимать почетное место между святыми?

— Я смиренный данит, служитель алтаря, — отвечал посетитель, опустив глаза вниз.

Даниты — это самые задушевные советчики пророка мормонов; слепо повинуясь во всем его приказаниям, каковы бы они ни были, даниты часто делаются убийцами, словом, это люди, которых пророк, посвящая в свои тайны, употребляет для исполнения своих целей и которые выполняют все его приговоры в точности, не рассуждая о том, справедливы ли они или нет.

Оба офицера тотчас же поняли, что имеют дело с ханжою мормоном, и немного робко поглядывали на этого таинственного вестника, неподвижно и мрачно сидевшего перед ними.

— Поручение ваше должно быть очень важно и экстренно, что вы так спешили исполнить его? — продолжал Грифитс.

— Да, капитан, оно очень важно и не менее экстренно.

— Давайте же мне это письмо.

Данит вынул скрытый на груди его пакет, поднес его к губам своим и, почтительно поцеловав, отдал, наконец, капитану Грифитсу.

Капитан вскрыл печать и пробежал глазами это послание.

Оно было коротко и содержало следующие несколько строк::

«Именем Господа Всемогущего, молитвой и деянием пророка Святых последних дней нашему возлюбленному капитану Джону Оливье Грифитсу, прошу вас принять в свой лагерь нашего дорогого брата Ионафана Моберта и не отказать ему в помощи при исполнении им святого и важного поручения, мною на него возложенного.

Призываю благословение Всевышнего на сына моего Джона Оливье Грифитса.

Пророк Святых последних дней

Бриггам Юнг.

Дезере, 27 октября 1859 года».

Прочитав это странное послание, капитан Грифитс на минуту задумался, потом он сложил его и спрятал в карман.

— Я не откажу вам в гостеприимстве, о котором просит меня пророк, — сказал он, обращаясь к своему собеседнику, который сидел по-прежнему молча и неподвижно.

— Благодарю! Пророк был уверен, что вы не поступите со мною иначе, — отвечал данит и снова замолчал.

— Пророк пишет мне, что, возложив на вас очень важное поручение, он просит меня содействовать вам в исполнении его; но прежде чем оказать вам помощь, я должен узнать, в чем состоит это поручение, так как я вовсе не хочу быть слепым орудием личной мести или чего-нибудь в этом роде.

— Святые последних дней не мстят, они только наказывают виновных, — холодно отвечал данит. — Их правосудие непогрешимо, но оно также и неумолимо к заблудшим людям; оно преследует их на край света, и никто не может избегнуть исполнения приговора, произнесенного над ним пророком, даже если бы виновному удалось скрыться в недра земли…

— Это ко мне вовсе не относится, — перебил его капитан Грифитс, — и я не имею ни малейшего желания вмешиваться в ваши дела, но так как вы нуждаетесь в моем содействии, то я решусь на это не иначе как с условием, что от меня не потребуют ничего такого, что бы не согласовалось с долгом моей чести.

— Если вы так преданы долгу своей чести, то почему же вы не доверяете нам? Возможно ли сравнивать честь благородного человека с честью святых, которых приговор есть не что иное, как выражение воли Всевышнего?

— Все это громкие фразы и фокусничество! Считаю не лишним предупредить вас, что я вовсе не расположен ни слушать, ни соглашаться как с одним, так и с другим. Я говорю с вами как человек, прошу вас отвечать мне тем же.

— Спрашивайте меня.

— Предоставлено ли вам право посвятить меня в тайну возложенного на вас поручения? Заранее предупреждаю вас, что только это откровение может ручаться вам в моем согласии содействовать вам, но в таком только случае, если намерение пророка, в исполнении которого он предлагает мне быть соучастником, будет вполне согласоваться с долгом чести и законами справедливости. Теперь говорите и будьте откровенны, если имеете на это право; но только, пожалуйста, без всяких разглагольствований, иначе я заставлю вас замолчать! Говорите, я вас слушаю!

— Как эти люди нетерпеливы и недоверчивы! — сказал данит свысока. — Пророк приказал мне сообщить вам все, тем более что вы некоторым образом заинтересованы в этом деле.

— Вот так бы давно следовало вам начать разговаривать со мною. Но все-таки я не понимаю, чем я могу быть заинтересован в этом деле.

— Вы можете думать, как вам угодно, но я прошу вас выслушать меня с большим терпением.

— Хорошо, говорите, я вас слушаю!

— Прежде чем я буду говорить, прикажите подать мне стакан воды, потому что я чувствую такую сильную жажду, что язык прилипает к гортани.

— Извините, пожалуйста, что я до сих пор не предложил закусить ни вам, ни вашим товарищам, — сказал Грифитс и подал лейтенанту знак, который был понят последним.

Маркотет вышел, и через пять минут два лакея внесли и поставили на стол огромный поднос, уставленный всевозможных сортов закусками и винами.

— Пейте и ешьте, брат мой, — сказал капитан, — и еще раз простите мне, что забыл правила гостеприимства.

— Мы так спешили, что со вчерашнего дня ни люди, ни лошади ничего не ели, — сказал данит, набросившись с волчьим аппетитом на поданные закуски.

— Но отчего же вы так спешили? — спросил капитан. — Ведь вы же знали, что меня всегда можно застать дома.

— Я имел в виду не только вас, — отвечал данит, усердно опустошая поднос.

— Кого же еще?

Данит слегка поднял голову и посмотрел искоса на капитана.

— Того, кого мы преследуем, — сказал он глухим голосом и снова принялся набивать себе рот.

— Кого же вы преследуете?

— Вы скоро узнаете.

— Опасен он?

— Вы увидите.

Капитан Грифитс убедился, что ничего не добьется от голодного данита, кроме неясных и отрывистых ответов, перестал его спрашивать и, предоставив мормону полную свободу пожирать поставленные перед ним блюда, начал вполголоса разговаривать с другом своим, капитаном Джемсом Форстером.

Между тем лейтенант Маркотет, приказав накормить товарищей данита и лошадей их, возвратился в комнату.

Данит продолжал бесстрастно свою трапезу, не обращая, по-видимому, ровно никакого внимания на все, что происходило и говорилось вокруг него.

Наконец настала-таки минута, когда, при всем своем желании, он не мог проглотить более ни одного куска.