Время умирать - Смит Уилбур (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
— Я бы предпочел просто «мистера», — широко улыбнулся Шон. — Думаю, нам лучше забыть о прежних разногласиях, товарищ Мангуза.
Заместитель директора склонил голову, никак не проявляя ни согласия, ни несогласия с его словами.
— Чем могу быть полезен?
— К сожалению, вынужден поставить вас в известность о ненамеренном нарушении правил охоты… — Лицо Джеффри Мангузы тут же словно окаменело и оставалось таким все то время, пока Шон рассказывал о случайном убийстве львицы и о том, как лев искалечил Шадраха. Когда Шон закончил свой рассказ и положил на стол письменный отчет о происшествии, напечатанный для него Римой, Джеффри Мангуза и не подумал взять его в руки, а вместо этого принялся задавать уточняющие и крайне нелицеприятные вопросы.
— Думаю, вы понимаете, полковник Кортни, — он снова намеренно упомянул звание Шона, — что я просто вынужден самым тщательным образом разобраться во всем этом деле. Сдается мне, что здесь имели место преступная халатность и крайняя небрежность в отношении безопасности ваших клиентов и сотрудников. Зимбабве больше не колония, и вы не можете относиться к нашим людям, как раньше.
— До того, как вы будете докладывать это дело директору, я бы хотел вам кое-что объяснить, — сказал Шон.
— Я вас слушаю, полковник.
— Уже почти пять, — взглянул на часы Шон. — Может, позволите мне угостить вас стаканчиком в гольф-клубе? Тогда мы сможем поговорить в более непринужденной обстановке.
Лицо Мангузы несколько мгновений оставалось все таким же бесстрастным, потом он кивнул.
— Как хотите. Правда, мне нужно покончить с парой-тройкой неотложных дел, но я готов встретиться с вами в клубе через полчаса.
Шону пришлось прождать его на террасе клуба почти сорок минут, и лишь потом заместитель министра почтил его своим присутствием. Раньше клуб назывался Королевским гольф-клубом Солсбери. Однако первое и последнее слова теперь были отброшены, чтобы не напоминать о колониальном прошлом. Тем не менее первое, что сказал Джеффри Мангуза, опустившись в кресло напротив Шона и заказав джин-тоник, было:
— А ведь странно, верно: всего несколько лет назад чернокожий мог попасть сюда лишь в качестве официанта, а теперь я член правительства и могу дать фору кому угодно. — Шон промолчал, а потом постарался перевести разговор на браконьеров, охотящихся на носорогов в районе, приграничном с Замбией. Но Мангуза разговора практически не поддерживал. Он разглядывал Шона через свои очки в серебристой оправе и, едва Шон закончил рассказывать, заговорил.
— Вы хотели что-то обсудить со мной, — сказал он. — Полковник, ведь мы с вами занятые люди.
Такая прямота немного смутила Шона. Он готовился к типично африканскому окольному подходу, но пришлось перестраиваться на ходу.
— Прежде всего, мистер Мангуза, хотелось бы, чтобы вы знали, насколько высоко я и мои партнеры ценим концессию Чивеве. — Шон намеренно употребил слова «высоко ценим». — Сегодня утром я говорил с ними по телефону, рассказал про несчастный случай, и они поручили мне уладить дело любой ценой. — Он снова употребил слово «цена» и многозначительно замолчал.
В подобного рода переговорах следовало придерживаться определенного этикета. На взгляд жителя Западного полушария все это было обычной взяткой, но здесь в Африке это называлось «системой подарков» — общепринятым и вполне приемлемым средством решения проблем. Пускай правительство развешивает во всех общественных зданиях плакаты, на которых нога в армейском ботинке раздавливает голову ядовитой гадине, а над всем этим красуется надпись «Искореним коррупцию», все равно всерьез никто этого не воспринимал. Даже более того — каким-то странным образом сами эти плакаты в какой-то мере подтверждали, что правительство признает данную практику.
На данной стадии Джеффри Мангуза должен был согласиться, что убытки следует компенсировать, или каким-нибудь иным образом дать понять, что готов слушать и далее. Но он продолжал молчать и разглядывать Шона сквозь стекла своих блестящих очков. Через несколько мгновений Шон вынужден был заговорить снова.
— Если вы допили, то может нам лучше немного пройтись? — Терраса клуба была заполнена посетителями, и вокруг было слишком много нежелательных слушателей. Мангуза допил свой джин-тоник и, не говоря ни слова, отправился следом за Шоном на лужайку.
На поле как раз подходила к концу очередная игра. Шон неторопливо шагал вперед вдоль кромки поля и, когда игроки и их помощники остались далеко позади, негромко начал:
— Я сообщил своим партнерам, что вы — самый влиятельный человек в департаменте и что белый директор лишь скрепляет своей подписью принятые вами решения. Я сказал им, что вы вполне в состоянии спустить на тормозах любое расследование и снять с нас любые обвинения, которые могут возникнуть в связи с этим несчастным случаем. Я был так уверен, что даже поспорил с ними на десять тысяч американских долларов. Если я выиграю спор, то с радостью передам свой выигрыш вам, мистер Мангуза, переведя его на любой указанный вами счет в любой стране мира.
Мангуза остановился и повернулся к нему лицом. Увидев выражение его лица, Шон едва не отшатнулся. Мангуза заговорил, и голос его дрожал от ярости:
— Даже сама ваша мысль о том, что я готов принять взятку, оскорбительна для меня лично. Это я еще мог бы пережить, но кроме всего прочего это еще оскорбляет нашу революцию и ее героев, которые сложили головы в борьбе за освобождение своей родины от империалистического и колониального ига, это оскорбление нашей партии и ее вождей, самого духа марксизма и, наконец, всех африканцев в целом.
— Видит Аллах, я всего-то и предложил какие-то паршивые десять тонн, а вовсе не реставрацию монархии.
— Вы, конечно, можете и дальше улыбаться своей высокомерной белой улыбкой, полковник Кортни, но мы знаем вас как облупленного. Нам известно о ваших связях с южноафриканскими властями и о той шайке хулиганов-матабелов, которую вы собрали. Нам известно, что все они воевали бок о бок с вами против сил революционной демократии. Они все контрреволюционеры, низкопоклонники капитализма, а вы — их предводитель.
