Черная Индия - Верн Жюль Габриэль (читаем книги онлайн TXT) 📗
Нелль была бледна как смерть, и в ее искаженном лице отражался величайший ужас. Она не могла говорить, не спуская глаз с двери коттеджа, которую только что отворила, и дрожащей рукой указывала на строки, приводившие ее в трепет и, очевидно, написанные ночью:
«Симон Форд, ты украл у меня последний пласт наших старых копей! Гарри, твой сын, украл у меня Нелль! Горе вам! Горе всем! Горе Новому Эберфойлу!
Сильфакс».
— Сильфакс! — вскричали разом Симон Форд и Мэдж.
— Кто это? — спросил Гарри, переводя взгляд с отца на девушку.
— Сильфакс! — повторяла с отчаянием Нелль. — Сильфакс!
Она вся трепетала, повторяя это имя, пока Мэдж почти силой не увела ее в комнату.
Прибежал Джемс Старр. Прочитав угрожающие слова, он произнес:
— Эти строки написаны той же рукой, которая написала мне письмо, противоречившее вашему, Симон! Человек этот называется Сильфаксом. По вашему волнению я вижу, что вы его знаете? Кто такой этот Сильфакс?
20. «КАЮЩИЙСЯ»
Это имя было откровением для старого мастера.
Так звали последнего «кающегося» в шахте Дочерт.
Некогда, еще до изобретения безопасной лампы, Симон Форд знавал этого нелюдимого человека, который должен был, рискуя жизнью, каждый день вызывать частичные взрывы рудничного газа. Он видел это странное существо, блуждавшее по шахте всегда в сопровождении огромного гарфанга — чудовищной совы, помогавшей ему в его опасном ремесле. Птица держала в клюве горящий фитиль и проникала туда, куда не могла достать рука Сильфакса. Однажды этот старик исчез, а с ним исчезла и маленькая сиротка, родившаяся в шахте и не имевшая других родственников, кроме Сильфакса, своего прадеда. Это дитя, очевидно, и была Нелль.
Значит, они пятнадцать лет прожили в каком-нибудь потаенном ущелье, вплоть до того дня, когда Гарри спас Нелль.
Старый мастер, охваченный и жалостью и гневом, рассказал инженеру и своему сыну все, о чем напомнило ему имя Сильфакса.
Теперь все объяснялось. Сильфакс и был тем таинственным существом, которого они тщетно разыскивали в недрах Нового Эберфойла!
— Так вы его знали, Симон? — спросил инженер.
— Хорошо знал, — ответил мастер. — Человек с гарфангом! Он был уже немолод, лет на пятнадцать — двадцать старше меня. Совершеннейший дикарь, он не знался ни с кем; говорили, что он не боится ни огня, ни воды! Он сам выбрал себе ремесло «кающегося», на которое было немного охотников. Эта опасная работа повлияла на его рассудок. Его считали злым, но, возможно, он был только сумасшедшим. Сила у него была необычайная. Он знал копи, как никто, — по крайней мере так же, как я сам. Говорили, что он человек довольно состоятельный. Но, право же, я давно считал его мертвым!
— Но, — продолжал Джемс Старр, — что он хочет сказать этими словами: «Ты украл у меня последний пласт наших старых копей»?
— Ах, вот что! — ответил Симон Форд. — Давно уже старик Сильфакс, мозг которого, как я уже сказал, был расстроен, вообразил, что у него есть права на Старый Эберфойл. Поэтому его характер становился все более диким по мере того, как истощалась шахта Дочерт — его шахта! Помилуйте, ему казалось, что каждый удар кайла вырывает у него внутренности. Ты, должно быть, помнишь это, Мэдж?
— Да, Симон, — ответила старая шотландка.
— Все это вспомнилось мне, — продолжал Симон Форд, — когда я увидел имя Сильфакса на двери; но, повторяю, я считал его мертвым и не мог представить себе, чтобы злобное создание, которое мы так долго искали, было старым «кающимся» шахты Дочерт!
— В самом деле, — произнес Джемс Старр, — теперь все объясняется. Случай открыл Сильфаксу существование новой залежи. Помешанный старик решил стать ее защитником. Живя в шахте, он бродил в ней днем и ночью и проник в вашу тайну. Он узнал, что вы спешно вызываете меня в коттедж. Отсюда — это письмо, противоречившее вашему; отсюда — камень, брошенный в Гарри в день моего приезда, и разрушенные лестницы в стволе Ярроу; отсюда — заделка трещин в стене новой залежи; отсюда, наконец, наше заточение и освобождение, которым мы обязаны Нелль, но, конечно, оно произошло без ведома и против воли Сильфакса!
— Все, вероятно, так и было, как говорит мистер Джемс, — ответил Симон Форд. — Теперь старый «кающийся», несомненно, совсем уж сошел с ума.
— Это и лучше, — заметила Мэдж.
— Не знаю, — возразил Джемс Старр, покачав головой. — Его безумие должно быть страшным. Я понимаю, почему Нелль не может думать о нем без ужаса, и понимаю также, что она не хотела выдавать его, своего деда. Какие тяжелые годы она провела рядом с этим стариком!
— Убийственные! — подтвердил Симон Форд. — Она жила в обществе этого дикого старика и его не менее дикого гарфанга, — ведь эта птица, конечно, тоже жива! Как раз она и погасила нашу лампу, она чуть не оборвала веревку, на которой повисли Гарри и Нелль!
— И я понимаю, — прибавила Мэдж, — что известие о браке его внучки с нашим сыном усилило его злобу и ненависть.
— Брак Нелль с сыном человека, который, как он думает, украл у него последний пласт Эберфойла, может действительно довести до предела его бешеную злобу, — подтвердил Симон Форд.
— Ему, однако, придется примириться с нашим браком! — вскричал Гарри. — Как ни чуждается он людей, он в конце концов убедится, что новая жизнь Нелль лучше той, какую он заставлял ее вести в глубине шахты! Я уверен, мистер Старр, что если бы нам удалось захватить его, мы бы его убедили!
— Нельзя убедить безумца, мой бедный Гарри, — возразил инженер. — Разумеется, лучше знать своего врага, чем не знать, но нельзя на этом успокаиваться. Будем настороже, друзья мои. Прежде всего, Гарри, нужно расспросить Нелль. Это необходимо! Она поймет, что теперь ее молчание не имеет смысла. Даже в интересах ее деда нужно, чтобы она заговорила. И для него и для нас одинаково важно, чтобы мы положили конец его злодейским замыслам.
— Я не сомневаюсь, мистер Старр, — ответил Гарри, — что Нелль теперь сама все скажет, не ожидая ваших расспросов. Вы знаете, что она молчала из чувства долга. И это же чувство заставит ее заговорить, как только вы захотите. Моя мать хорошо сделала, что увела ее. Ей нужно было оправиться, но я сейчас схожу за ней…
— Не нужно, Гарри, — твердым и ясным голосом сказала девушка, входя в комнату.
Нелль была бледна. Глаза ее покраснели от слез, но чувствовалось, что она решилась поступить так, как требовала ее совесть.
— Нелль! — вскричал Гарри, бросаясь к ней.
— Гарри, — заговорила Нелль, жестом останавливая жениха, — ты и твои родители должны сегодня узнать все. Нужно, чтобы и вы, мистер Старр, узнали все о девушке, которую вы приняли, не зная, кто она, и которую Гарри — на свое несчастье, увы! — спас из пропасти.
— Нелль!.. — снова вскричал Гарри.
— Дай Нелль говорить, — остановил его Джемс Старр.
— Я внучка старого Сильфакса, — продолжала Нелль. — Я не знала матери, пока не пришла сюда, — прибавила она, взглянув на Мэдж.
— Будь благословен этот день, дитя мое! — отозвалась старая шотландка.
— Я не знала отца, пока не увидела Симона Форда, — продолжала Нелль. — Не знала и друга, пока рука Гарри не коснулась моей руки. Пятнадцать лет я жила одиноко в самых отдаленных уголках шахты вместе с дедом. Вместе с ним — не совсем точно сказано. Вернее — с его помощью. Я редко видела его. Исчезнув из Старого Эберфойла, он укрылся в глубинах, известных ему одному. Он был по-своему добр ко мне, хотя и страшен. Он кормил меня тем, что приносил с поверхности земли, но я смутно помню, что в самые ранние годы моей кормилицей была коза, потеря которой меня очень огорчила. Дедушка, видя, что я так опечалена, заменил ее другим животным — собакой, как он мне сказал. К несчастью, собака была веселая и лаяла. Мой дед не любил веселья и ненавидел шум. Меня он заставлял молчать, но собаку не мог приучить к молчанию, и бедное животное очень быстро исчезло. Товарищем дедушки была большая птица, гарфанг; я сначала ее боялась, но она так полюбила меня, что мое отвращение рассеялось, и я, наконец, тоже к ней привязалась. Она стала слушаться меня даже больше, чем своего хозяина, и это внушало мне тревогу за нее: дедушка был ревнив. Мы с гарфангом всячески скрывали свою дружбу. Мы понимали, что это необходимо. Но я слишком много говорю о себе. Дело касается вас…
