Каменный холм - Платов Леонид Дмитриевич (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Здесь на одном конце створа - маяк, на другом - вершина острова.
Демин быстро прикинул. Нет, с маяком не выйдет ничего. Слишком много взрывчатки понадобилось бы для того, чтобы разрушить башню маяка. В отношении скалы, которая была вершиной острова, дело обстояло проще. Запас тола находился под ней, поджидал своего часа.
И этот час настал!…
Демин выбежал из здания маяка. Было уже совсем светло.
Вдали он увидел силуэты кораблей. Головной транспорт водоизмещением до 15 тысяч тонн медленно выплывал из голубоватой утренней дымки, висевшей над скалами.
По прямой до него было не более восьми кабельтовых, но долог путь по шхерам. Сейчас транспорт скроется за скалой и пойдет колесить узкими протоками, делать зигзаги и петли, возьмет курс на норд, как будто возвращаясь назад, и только через двадцать-тридцать минут выйдет на плес к маяку.
Времени должно хватить!
Демин прыгнул в лодку. Несколько взмахов весла - - и он уже на своем острове.
Встретить врага днем! Именно днем! И вступить с ним в единоборство. На тесном шхерном перекрестке, остановить вражеский корабль собственным своим штурманским оружием!
С лихорадочной поспешностью он выкатил мину из пещеры. Раньше не хватило бы сил поднять ее на вершину острова, - сейчас сделал это рывком, удивляясь самому себе.
Укрепил ее под нависшей скалой. Узор трещин на скале когда-то напоминал древние письмена. Их смысл был разгадан теперь, - трещины подтверждали, что гранит крошится. Тола должно было хватить.
Никто уже не просматривал остров с маяка. Но из-за поворота вот-вот должен был показаться головной транспорт. Скорее!… Протянуть бикфордов шнур!… Подвесить патрон!…
Он оглядел свои владения, проверяя себя. Ошибки не было. Если взрыв обрушит край скалы, ее характерные очертания изменятся, и это создаст створное отклонение не меньше чем на пять градусов. Нарушена будет чувствительность створа. Взяв влево на пять градусов, вражеский транспорт выскочит на те вон камни.
Взрыв раздался, когда Демин, усевшись в свою надувную лодку, отгреб уже довольно далеко от острова. Звук покатился по воде, отскакивая от берегов.
Насторожит ли это вахтенного командира на транспорте? Вряд ли. Взрывы в шхерах часты. Идет война. Вокруг на побережье строят доты, углубляют фарватеры…
Приткнувшись к прибрежным скалам, Демин оглянулся. Дым оседал, быстро рассеиваясь. Наперегонки катились с вершины камни. Течение протащило мимо обрывок камуфлированной сети. Безыменный островок отслужил свое, и шапка-невидимка свалилась с него.
Эхо еще перекатывалось по скалам, когда из-за поворота появился транспорт. Заметили ли на мостике, что изменился один из створных знаков?
Не заметили… Не убавляя хода, транспорт лег на курс. Теперь все! Он сошел с фарватера, с узкой шхерной тропы. Он обречен.
Рискуя обнаружить себя, Демин выдвинул лодку из-за прикрытия, чтобы лучше видеть. Он дал лишь толчок событиям. Теперь события разворачивались сами у него на глазах. По инерции, неотвратимо, как судьба.
Страшный скрежет прокатился по шхерам.
С полного хода корабль ударился о камни и всполз на них, показав подводную часть, обросшую водорослями. Надрывно завыла сирена.
Сейчас корабль был похож на огромного зверя, попавшего в капкан, воющего от боли и страха. Яростно били винты, пеня воду за кормой. Корпус сотрясался от усилий. Гитлеровцы безуспешно пытались сорвать корабль с камней.
По-видимому, транспорт пропорол борт в нескольких местах. Из труб повалил густой черный дым.
Корабль начал быстро валиться набок…
Туг только Демин понял, до какой степени он устал, измучен. Он даже не имел сил радоваться. Наступила реакция. Сейчас ему хотелось спать. Только спать. Опустить весло. Закрыть глаза. Слушать, как журчит вода, покачивая его резиновую лодку. Отдаться этому мерному, ласковому покачиванию.
Это было запрещено. Вражеские шхеры были вокруг. Нужно было уходить из шхер.
И он оттолкнулся веслом от берега…
Шансов уйти было очень мало, он понимал это. Но упрямая вера в счастье - инстинкт победы - вела его.
Демин плыл, соблюдая все предосторожности, - только по ночам, держась в тени берега. Днем отстаивался в надежных бухтах среди камней. Путь на юг указывали яркие сентябрьские звезды.
На четвертый или пятый день пути, - время он помнил неточно, - над шхерами в финскую сторону пролетело звено советских самолетов. "Разведчики, - с удовлетворением определил Демин, провожая их взглядом. - На Котку". Однако самолеты вскоре вернулись. Они летели на бреющем, проносились над самой водой, снова возвращались, точно отыскивая что-то в шхерах. Один из них промчался над Деминым так низко, что тот увидел обращенное к нему улыбающееся лицо. Теперь все три разведчика стали кружить над ним.
Повинуясь ободряющему покачиванию крыльев, Демин выгреб на середину протоки. Самолеты улетали вперед, возвращались, делали крутые виражи. Рокот их моторов заставлял сильнее биться сердце. Демин плыл в своей утлой лодочке, как бы привязанный к ним волшебной серебряной нитью.
Он плыл так по шхерам, среди сумрачных финских берегов, не понимая, почему молчат автоматические пулеметы, зенитки, орудия дотов и дзотов, почему гитлеровцы не обстреливают моряка, возвращающегося после операции, и его воздушный, реющий над ним конвой.
Только на базе торпедных катеров Демин узнал, что пока он скитался в шхерах, Финляндия была выведена из войны.
- Значит, транспорт в шхерах - замыкающий, - пробормотал он со слабой улыбкой и, удобно вытянувшись под хрустящей прохладной простыней, погрузился в сон, каким спят только дети и вернувшиеся домой разведчики.
Стоявшие у постели адмирал и врач переглянулись. Они знали о потоплении транспорта, но не догадывались, что его потопил именно Демин, и потопил таким необычным образом - нарушив чувствительность створа в шхерах…
- А ведь и вправду, Иван Акинфиевич, горами двигали! - почтительно сказал кто-то из гостей, выслушав историю шхерного Робинзона.
- Да еще как двигал-то, - поддержали его. - Один, почти безоружный, вышел против гитлеровского каравана!
Демин смущенно покашливал.
- Я это к тому вспомнил, - пояснил хозяин, чрезвычайно довольный триумфом скромного Ивана Акинфиевича, - что случай уж очень характерный. Кто бы так еще смог поступить, кроме советского человека?… Смело скажу: никто!
- Конечно, никто.
- А почему? Потому, что в нашей стране на протяжении десятков лет, с первой сталинской пятилетки, неустанно переделывают природу. Это стало привычным, это в порядке вещей. Моряку любой другой страны такое бы и в голову никогда не пришло, а нашему Ивану Акинфиевичу пришло! Не по нему оказались шхеры, он взял да и переделал их… Твердой рукой внес свою, советскую поправку в лоцию!…
