Танганайский лев - Фалькенгорст Карл (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Симба взглянул на девушку, которая теперь стояла перед ним с мечтательным задумчивым лицом. И судьба как будто нарочно устроила так, что ее можно было в данный момент принять за колдунью: оба маленькие львенка, на которых Симба перестал обращать внимание, ласкались теперь к ней, смиренно улегшись у ног, что заставило негров трепетать от ужаса. Симба молча поглядел, как они испуганно переглядывались между собой.
Для него все эти рассказы молоденькой колдуньи были давно знакомы, и он отлично помнил, от кого уже раньше слышал их. Там, высоко в горах, в тэмбе Мудимы и перед лицом залитого первыми лучами солнца острова Муциму слышал он их из уст Инкази.
Теперь ему вдруг стала ясна вся эта загадка; он вспомнил об Инкази и улыбнулся, взглянув на Налотэру.
Почему же вы, мужи Вавенди, пришли ко мне за приговором над ней, — внезапно спросил Симба, — а не обратились к Мудиме?
— Мы не могли этого сделать, — сказал старейший из пришедших, — потому, что все знаем, что Мудима любит эту девушку. Мы знаем еще, что она должна стать женой Инкази, как только он окончательно поправится от своей раны. Поэтому Мудима не мог быть справедливым судьей над ней, а взял бы эту колдунью под свое покровительство. Но так как Мудима могуч и влиятелен во всей этой стране, а мы опасаемся и боимся его мести, то и пришли к тебе, еще более сильному и могущественному, чем он, чтобы ты решил наше дело. Мы полагаемся на твою мудрость и твою справедливость, Симба! — закончил пожилой негр.
— А, вот в чем дело! — сказал Симба. — Вы не ошибаетесь во мне: мудро и справедливо постараюсь я решить ваше дело, а теперь отступите немного и дайте мне одному поговорить с Налотэрой.
Негры удалились, проявляя при этом знаки величайшего уважения и почтительности; они, действительно, верили и полагались на мудрость и справедливость Симбы. Только Вамби остался недоволен всем ходом этого дела. Не будь он так же черен лицом и всем телом, как его душа, на лице его наверное выступила бы злобная бледность, но теперь он только посерел от злобы: лицо его приняло какой-то мутный пепельно-серый оттенок, колени дрожали. Он боялся исхода этого процесса; совесть не давала ему покоя; он знал, что клеветал на Налотэру, а также и то, что в Африке клеветников жестоко карают.
— Налотэра, — обратился к молодой обвиняемой Симба, — не бойся меня и скажи всю правду. Рассказывала ты людям о духах? — Голос его звучал так мягко и так ласково, что невольно ободрил девушку.
— Да, я рассказывала! — ответила она с глубоким вздохом.
— А тебе кто рассказывал все это? — спросил опять Симба.
Налотэра молчала.
— Отчего ты молчишь? — продолжал Симба. — Это — прекрасные рассказы, и я тоже знаю их; там наверху, на вершинах горы Кунгве, я слышал их из уст Мудимы. Уж не Инкази ли пересказал тебе все это?
— Да, он! — призналась девушка.
— А ты любишь Инкази и желала бы стать его женой? — улыбаясь спросил ее Симба. И хотя не получил ответа, но в сущности и не имел никакой надобности в том, ведь он и без того знал все это.
Теперь он снова призвал людей из тэмбе Лугери и объявил, что должен испытать Налотэру, чтобы убедиться в ее колдовстве. Потому они должны оставить ее у него на время; через несколько дней Симба обещал сам прибыть в тэмбе, чтобы объявить приговор над Налотэрой.
Вавенди удивленно переглянулись, но не смели ничего возразить на это решение: им волей-неволей пришлось одним вернуться назад, и, отдохнув немного после дальнего пути, они немедленно удалились восвояси, тогда как мнимую колдунью pro forma пришлось отвести в тюрьму или карцер, заменявший тюрьму.
Однако здесь был человек, на которого вся эта сцена произвела тягостное впечатление. Лео, бывший свидетелем, не мог не вспомнить при этом о другой колдунье, которая теперь была где-то далеко-далеко и о судьбе которой он, вероятно, никогда в жизни не узнает ничего положительного. Симба заметил это. «Бедный Лео, — подумал он, — это горе тебе придется нести одному. Я, к сожалению, ничем не могу помочь тебе!»
Симбе предстояло теперь испытать и проэкзаменовать маленькую колдунью. Где же и когда должен он был назначить первое испытание?
Теперь, когда Вавенди успели уже совершенно удалиться, белый охотник не находил более нужным относиться к обвиняемой как к настоящей подсудимой. В его глазах она была избранной невестой его мужественного и мечтательного юного друга Инкази. Поистине эти двое, то есть Налотэра и Инкази, как нельзя более подходили друг к другу.
Симба пригласил Налотэру к своему столу, полагая, что за обедом ему удобнее всего будет проэкзаменовать ее.
Теперь белый обедал за массивным простым столом в одной из комнат своего бревенчатого дома, которая, в отличие от всех негритянских домов, имела еще кроме двери окно. Мало того, это окно было украшено маркизой из грубого холста, защищавшей одновременно и от солнца, и от дождя; не хватало только зеркальных стекол в рамах.
Сузи ввел гостью. Налотэре пришлось сесть к столу. Супа на этот раз не было, и хорошее жареное воловье мясо с поджаренными бананами являлось главным блюдом.
— Ешь этого досыта, дитя мое! — ласково уговаривал Налотэру Симба.
Бедняжка, вероятно, очень проголодавшаяся во время дальнего пути, не заставила долго упрашивать себя. Не обращая внимания на нож и вилку, она протянула свои маленькие черные ручки к лакомому блюду. В один миг маленькие пальчики ухватили солидный кусок мяса, а белые зубки грызли и рвали его, как будто то была сухая краюха хлеба.
— Ешь же, ешь на здоровье, дитя мое! — подбодрял ее Симба, улыбаясь при виде этой простодушной жадности, с какой она набросилась на мясо. — Ведь путь был дальний, а ты, видно, давно ничего не ела! — И ему самому кушанье казалось сегодня гораздо вкуснее при взгляде на нее; к тому же он был весел и доволен, так как хотел приготовить Инкази и Налотэре приятный сюрприз.
Сначала он молчал и только тогда, когда Мечтательная утолила свой голод и запила обед порядочным количеством холодной ключевой воды, обратился к ней, закурив предварительно маленькую походную трубочку.
— Налотэра, — сказал он, — я обещал тем людям, что испытаю тебя, чтобы убедиться, колдунья ты или нет. Ведь все колдуньи лгут, я это знаю. И вот я должен прежде всего убедиться, правда ли, что все эти прекрасные рассказы ты слышала от Инкази. Чтобы решить этот вопрос, мы завтра ранним утром отправимся в крепость Мудима, а пока постарайся хорошенечко отдохнуть.
При этом он лукаво улыбнулся и вышел на двор.
«Воображаю, — думал Симба, прохаживаясь перед своим домом, — какие глаза сделает наш выздоравливающий, когда я приведу к нему его невесту! А Вамби положительно треснет от злобы и досады, когда я отдам Налотэру-мечтательную под покровительство Коко-курочки! Таким образом эта маленькая бедняжка останется у них в семье».
Несмотря на это важное событие, охота, назначенная на этот вечер, не была отложена. В горных лесах Вавенди не было недостатка в разного рода дичи, так что охотникам не приходилось долго бродить, прежде чем представится случай для первого выстрела.
«Буйволы! Буйволы!» — послышались вскоре крики негров, и Симба очутился перед громадным стадом буйволов голов в четыреста или пятьсот. Они заметили его и теперь мчались с шумом и ревом, сокрушая все на своем пути.
— Наверх! Наверх! — кричали негры, стоявшие подальше на пути бегущего буйволиного стада, поспешно вскарабкиваясь на деревья. Между тем раздался выстрел Симбы — и один из крупнейших буйволов с грохотом ударился о дерево, затем, точно сраженный молнией, повалился на землю и остался недвижим, а остальные все скрылись в лесу. Тогда черные дикари с ликованием соскочили с деревьев, разом набросились на несчастное животное, тщетно старавшееся подняться на ноги, и с жадностью пили теплую кровь, хлынувшую из перерезанного горла убитого животного, зарезанного согласно обычаю со словами «Аллах Хуакбар!» (то есть Велик Аллах!).
Затем охотники углубились в самую чащу акаций, мимоз и колючего терновника, прозванного охотниками «погоди немного».
