Похождения Бамбоша - Буссенар Луи Анри (бесплатные версии книг .txt) 📗
Ответ был столь метким, что чиновник позеленел от злости.
— Вы не имеете права здесь дерзить.
— Как и вы не имеете права насмехаться над посетителями. Если мне говорят «бей!», то я бью. Посмотрите мне прямо в глаза как мужчине, и вы поймете, что я не тот, кого легко взять голыми руками.
Поставленный на место конторщик не знал, как вести себя дальше. Он тотчас же стал униженно любезен, затаив желание при случае поизмываться над этим работягой, отнесшимся к его персоне без должного трепета.
Мечтая взять реванш, но опасаясь, как бы у молодого человека не оказалось какой-нибудь поддержки в лице депутата или муниципального советника, он вежливо проговорил:
— Ну что ж, если вы не любите шуток, тогда перейдем непосредственно к делу. Для вступления в брак вам потребуются следующие документы:
согласие на брак родителей, заверенное нотариусом, подписанное секретарем суда;
в случае, если родители умерли, необходимо свидетельство о смерти, подтвержденное соответствующими подписями;
согласие на брак бабушек и дедушек, если те еще живы;
свидетельство комиссара полиции о том, что вы проживаете в городе не менее полугода; ваше свидетельство о рождении; ваш военный билет.
Леон, думая об этой кипе бумаг, печатей и подписей, вытер взмокший лоб.
Человек прямой и простодушный, он подумал: «Ну и ну! Боже милостивый, сколько хлопот для того, чтобы добрый труженик мог связать жизнь с доброй труженицей!»
В Америке или в Англии двум любящим молодым людям достаточно лишь предстать перед официальным лицом и сказать: «Соедините нас!»
И — дело сделано, без помех, препятствий, писанины, беготни, денежных затрат, без потери времени. Подобная простота процедуры не мешает английской или американской семье быть крепко спаянной, всеми уважаемой ячейкой общества, не препятствует иметь детей, получающихся у них ничуть не хуже наших.
Конторщик, привыкший к тому, как в испуге отшатываются от него все желающие вступить в брак при оглашении списка требуемых документов, злорадно ухмылялся и думал: «Когда ты обегаешь все эти мэрии да архивы, я прекраснейшим образом и без труда изыщу какую-нибудь зацепку и заставлю тебя начать все сначала. Ишь ты, жениться он надумал! Ты у меня много километров избегаешь и гербовую бумагу жрать будешь!»
Леон ушел в ярости. И, направляясь к невесте, говорил себе: «Ну, не абсурд ли это?! Я ведь у вас, идиоты, требую лишь того, о чем, узнав о нашей любви, вы сами должны бы радеть. Нам нужно ваше согласие на то, чтобы рожать детей, когда так просто было бы заключить наш брак на основе взаимного согласия! Свободно заключенный союз, жажда двух чистых сердец соединиться, любить, соблюдать друг другу верность!.. Да плевал бы я на этого смехотворного господина мэра с его трехцветной перевязью! С чего это он должен разрешать или не разрешать нам с Мими жить вместе! Но он, видите ли, блюдет мораль, и только росчерком его пера наши дети будут законнорожденными!»
Если бы речь шла о нем одном, юноша прекрасно бы обошелся безо всяких формальностей. Но он не хотел отпугнуть Мими, в глубине души рассуждавшую точно так же. А еще больше он не желал задеть щепетильность ее матери, которая, как он полагал, придерживалась старорежимных правил и хранила верность предрассудкам.
Леон понятия не имел о том, что у этой замечательной женщины есть единственное больное место. Он не знал, что ее безупречная вдовья жизнь началась с того самого дня, как один негодяй обесчестил и бросил ее.
Когда юноша пришел обедать, он, по понятным причинам, был взволнован и, поведав будущей теще, какую уйму формальностей им придется выполнить, добавил:
— Меня утешает лишь, что всю эту дурацкую процедуру должен проделать не только жених, но и невеста. Я перед вами для того, чтобы избавить вас от всех этих хлопот, матушка Казен!
И несчастная женщина, понимая, что ее горестная тайна будет разоблачена, побледнела и подумала: «Пресвятой Боже, вот то, чего я так боялась!»
ГЛАВА 20
Матушка Казен всю ночь ворочалась с боку на бок, думая: вскоре Мими узнает о том, что она незаконнорожденная. Она спрашивала себя: что-то подумает о ней Леон, боялась постыдного признания, которое ей придется сделать, опасалась, что его уважение к ней поколеблется либо вовсе исчезнет.
Тихонько плача, укрывшись с головой одеялом, чтобы не услышала дочь, бедная женщина шептала:
— Господи, Господи, а что, если он примет меня за одну из любительниц заводить интрижки?.. Что, если перенесет на Мими тень позора ее матери?
На следующее утро, после бессонной ночи, пользуясь тем, что дочь ушла закупать провизию для обеда, она отважилась на решительный разговор с Леоном.
Он явился веселый, как всегда, и, расцеловав старуху в обе щеки, постарался разогнать ее мрачное настроение.
Но вместо того, чтобы проясниться лицом и улыбнуться юноше, как это было всегда, она стала еще пасмурней, возле губ залегла горестная складка, а из глаз выкатились две крупные слезы.
Ничто так не раздирает душу, как молчаливое горе. Крики и рыдания все же облегчают сердце…
Леон опешил, увидя, как слезы брызнули из покрасневших за бессонную ночь глаз матушки Казен. Он взял ее руки в свои и, низко склонясь над больной, стал утешать ее голосом, дрожащим от неподдельного сочувствия, полным истинно сыновней любви:
— Матушка, дорогая! Добрая моя матушка Казен, что с вами? Скажите, какое тайное горе вас так гложет? Во имя моей любви к Мими, скажите мне все без утайки. Вы же знаете, как я отношусь к вам.
Послышалось громкое рыдание, и, разом покончив со всеми колебаниями, женщина стала изливать ему душу:
— Да, вы должны все знать… Мою позорную тайну… Закон скоро вас оповестит…
— О каком позоре вы говорите, матушка? Ни к вам, ни к Мими это слово не имеет ни малейшего касательства!
— Нет, имеет. Во всяком случае ко мне, уже так давно несущей на себе клеймо позора! Ох, бедная я, горемычная! Леон, мальчик мой дорогой, не судите меня строго!..
О Господи, как ужасно в этом признаваться… Мими — дитя без отца… А я… а я — мать-одиночка… Потому что так называют женщин, ставших матерью без мужа…
У Леона вырвался глубокий вздох облегчения.
Видя, какие страдания переживает матушка Казен, какие мучительные колебания предшествовали ее исповеди, он подумал уж было, не запятнано ли чем-либо их имя.
Он гордо и в то же время сердечно улыбнулся и ласково ответил ей:
— Вы стали жертвой непорядочного человека или фатального стечения обстоятельств. Тем хуже для подлого соблазнителя, раз он недооценил вас. А что касается обстоятельств, то от судьбы не уйдешь, кто посмеет осуждать ее жертв?
— О, дитя мое… Дорогое дитя, как вы добры!
— Я люблю вас и почитаю, как родную мать. И никогда не позволил бы себе судить вас, такую преданную и самоотверженную, с кем жизнь обошлась так неласково…
— Леон, сынок, ты узнаешь все!
— А зачем? Это печальная история об обманутой любви, о человеке, изменившем своему слову. Теперь я могу воссоздать вашу жизнь, полную слез, лишений, тяжелого труда… Вы жили с раной в сердце, нося траур по своей любви…
При этих благородных, полных достоинства словах над иссеченным морщинами лбом старухи прямо-таки сияние возникло! Слезы все еще лились, но какие же это были сладостные слезы!
— Ваша правда! — Она совсем расчувствовалась и просто преобразилась на глазах. — Эти восемнадцать лет мучений могут искупить минутную слабость, один-единственный миг, когда я забылась, потому что…
Охваченный глубоким сочувствием и уважая мужество, с которым госпожа Казен переносила свою беду, юноша опустился на колени перед постелью, взял руку женщины и поднес к губам:
— Вы благородная, вы святая и заслуживаете любви и почтения. Не надо краснеть за то, что вы стали матерью, вы должны этим гордиться.
— Молю вас, Мими ни о чем не должна узнать! О, друг мой, я умру от стыда, если мне придется краснеть перед дочерью…
