ne_bud_duroi.ru - Афанасьева Елена (книги бесплатно TXT) 📗
— Ты, Вить, иди! — сказал мой тезка уже расплывшемуся рыбоводу, нажав на кнопку вызова помощника. — Проводите! — И, когда дверь за уволакиваемым министром закрылась, плеснул мне в стопку: — Давай, выпей!
— У меня и без того в голове все плывет! — попыталась отказаться я.
— Вот и уравновесится! Значит, говоришь, кто-то пытался подстроить аварию и избить тебя в подъезде. А как же ты выкрутилась?
— Чудом! — ответила я, проглатывая виски. — Фу, гадость какая! И как вы это всю жизнь пьете!
— Так всю жизнь и мучаемся. Что-то больно много чудес, тебе не кажется?
— Мне-то кажется, а что делать?
— Думать будем. Подключать свои источники. Есть у меня одна мыслишка, надо ее проверить. А тебе пока исчезнуть бы, спрятаться. И сына бы спрятать…
— Арата, ты у нас самый трезвомыслящий, — от выпитой стопки в голове все плыло. Иной раз, как и обещал дядя Женя, уравновешивая то, что плыло еще от вчерашнего удара, но иногда совпадая и устраивая такое классическое явление резонанса, что я едва стояла на ногах. Вот и сейчас я не стояла, а снова сидела верхом на большой куче тряпья, которое мальчишки приготовили на выброс. Из кучи выглядывал чуть припахивающий старостью каркас кринолина — складывающиеся соединенные лентами обручи, один меньше другого, в разобранном состоянии превращающиеся в перевернутый колокольчик, придающий форму дамскому платью. Какого же он года выпуска, если кринолины лет сто пятьдесят не носят? — Если надо спрятать человека так, чтобы его некоторое время никто не нашел, а найти могут везде, то как спрятать? — несмотря на весь резонанс в голове, я все-таки героически доформулировала вопрос.
— Прятать нужно на виду. Чем виднее, тем лучше. Ищут в тайниках, на виду не замечают, — спокойно ответил Арата. Мне уже казалось, что я знаю этого мальчика всю жизнь и что он мне почти такой же родной, как мой собственный.
На виду…
Что-то щелкнуло. На виду. Конечно же, на виду. Видит око, да зуб неймет. Спрятать Димку так, чтобы все видели. Выставить на всеобщее обозрение. На виду у всех не заберут, не угробят. Слабо им в прямом эфире убивать или калечить.
Отрыв в этих кучах телефон и в спешке, как в страшном сне, путаясь в цифрах, стала звонить своей однокурснице Ирке, которая работала редактором на телевидении. Только бы они в свой реал-лайф-проект героев не набрали!
— Нет, еще не всех набрали. Вечером отборочное шоу.
— Ирка, ни о чем не спрашивай, слушай внимательно. Ты должна взять Димку!
— Мать, ты с какого бодуна? У тебя с мозгами все в порядке? Я ж говорю, отборочное шоу уже вечером.
— Так ведь только вечером. Что я, ваше ТВ не знаю! Вы ж все в последний момент на соплях лепите. Не верю, чтобы ты не могла воткнуть любого участника, даже за пять минут до эфира. Ведь можешь же?
Ирка польщенно хмыкнула. Ей нравилось чувствовать, как все ниточки интриги стянуты к ее рукам.
— Там нагрузочки будут — будь здоров, мало не покажется… — уже не так категорично возражала Ирка. — У него от армии липа есть?
— Что? — не поняла я.
— Липовая справка от армии?
— Ну, есть что-то. Участковая с детства все вписывала побольше диагнозов, говорила, к армии пригодится.
— Во-от. А у нас полная предполетная подготовка — «Теперь ты в космосе». Центрифуги-хренюги… Соображаешь? Если он после нашего космоса живой останется, ты же потом военкомату не объяснишь, что это все шоу, на телевидении смонтировали.
— Плевать на «потом»! Ты мне его сейчас изолируй и на всеобщее обозрение выстави! Иначе он живым и без твоих тренажеров не останется. Честно.
Школа экстремального вождения
На другом конце провода было глухое молчание. Голос у меня дрогнул.
— Ирка, я серьезно. Я ж тебя никогда не просила, но сейчас…
Я бегло перечислила все, что свалилось на наши головы за последние двое суток.
— Ну хорошо… В финал я его выведу. Объясню начальству, что это лучший вариант. Только у нас же там, понимаешь, зрительский отбор.
— Перфильева! Не надо мне лапшу на уши вешать! Где вы ваш зрительский отбор видали и в каких тапочках, я и без тебя представляю.
— Ладно… Эх, Жукова, на что меня толкаешь! Как мне с генпродюсером объясняться прикажешь?
— Уж ты-то объяснишься. К взаимному удовольствию, — пробурчала я и бросила трубку. Теперь оставалась задачка посложнее — убедить Димку.
Димка, как ни странно, сдался после первого же аргумента. Обозвав подобные шоу отстоем, он почему-то вдруг внял идее, что в прямом эфире он сможет раскрутить компьютерную фирму, которую они взялись создавать с Толичем.
— Помелькаешь на экране, обеспечишь себя заказами, хотя бы на лето…
Димка пошел собирать бумажки, которые перечисляла Ирка, — справка из психдиспансера, из наркодиспансера, справка от участкового, — сожалея только о том, что не пообщался с Аратой подольше. «Он что надо! Жаль, не потусовались. Еще бы и приемчикам у него подучился!» Пришлось пообещать задержать Арату в наших пенатах до Димкиного возвращения «с орбиты». «На занятия в Токио ему только осенью».
Джой периодически докладывал по сотовому об этапах прохождения дистанции: «Радуйся, ЖЖ, я не псих! Справка есть!» — и лишь на пятом звонке припомнил, что не сдал еще ни одного экзамена.
— Осенью сдашь! От хвостов еще никто не умирал… Умирали, как правило, от другого.
Через три часа мы встретились у семнадцатого подъезда телецентра в Останкино. Я должна была забрать Димкин мотороллерчик. Сын показал мне, где у этого зверя газ, где тормоз, дал наказ не забывать отмахивать рукой повороты и пошел к большой стеклянной двери. На полпути повернулся.
— Мать, а ты мне ведь мозги пудришь! Спрятать меня решила?
Двух секунд глаза в глаза хватило, чтобы понять — никакая ложь, даже самая святая, во спасение не прокатит. Сейчас он развернется и уедет в другую сторону от телецентра.
— Выхода другого нет, Джойка. Мне еще внуков увидеть хочется.
— Для этого нужны как минимум две составляющие — внуки и бабушка. Меня спрячешь, а сама?
— В этот космос только до тридцати лет берут… Дим, я справлюсь. Обещаю. Меня ж они напрямую не трогали (про «Гелснтваген» Димка, к счастью, не знает). И потом, я теперь под охраной персонального самурая.
— Нам только международного конфликта не хватало.
— Дж! Ты же понимаешь, что шантажировать меня можно только тобой. Если ты будешь изолирован, у них руки окажутся связаны. А я залягу в берлогу. Обещаю.
Сын притянул меня к себе и потрепал по голове — я не доставала ему даже до плеча. Проходившим мимо могло показаться, что претендент прощается с девушкой. Это если смотреть со спины и на меня не оборачиваться. Дабы не портить впечатления о потенциальном герое шоу и не оставлять сыну пути к отступлению, я поскорее натянула шлем на голову. Джой согнулся в три погибели и чмокнул меня в щеку.
— Ма, я знаю, что тебя не следовало бы просить об этом. Но… Если я пройду, напиши отцу, чтоб он меня смотрел, на сайте будут прямые трансляции из этого космоса.
— Напишу, — скрепя сердце, согласилась я. Общаться с Никитой, даже в электронном виде, в мои планы не входило.
— Привет медведям!
— Каким медведям? — не поняла я.
— Тем, что в берлоге, в которую ты обещала залечь, — ответил Димка, даже не подозревая, как легко попал в точку. Сутками позже я действительно оказалась у медведей.
8
Наследник
(Григорий Александрович, январь 1985-го)
Снег все шел и шел. И странно-уродливых высоток Нового Арбата уже было не разглядеть в этой смеси тьмы и ветра.
В его палате, больше похожей на номер в хорошем отеле, свет горел почти весь день — что поделать, зима. Угораздило же начальству в приказном порядке отправить его на профилактическое обследование именно сейчас. Странная поспешность, выдающая желание хотя бы на какое-то время от него избавиться.
На экране телевизора еле держащийся на ногах Константин Устинович принимал с доставкой на дом удостоверение депутата какого-то совета. Перепуганный ответственностью, впервые допущенный в Кремль райкомовец трясущимися руками вручал генсеку красную книжицу и букет. Из-за плохих настроек на экране рябило, удостоверение и букет превращались в расплывающееся ядовито-красное пятно, засовываемое в не менее трясущиеся руки генсека.
