Приключение - Лондон Джек (библиотека книг txt) 📗
Она отшатнулась в сторону, как ужаленная. Лицо ее побледнело, как полотно. Ясно было, что ее охватил гнев, а не смущение девушки, застигнутой врасплох любовным признанием.
— Какова уверенность! Каково это: когда придет время! — возмутилась она. Но вслед затем она заговорила совершенно спокойным, холодным тоном, тем самым деловым тоном, каким она, должно быть, разговаривала с Морганом и Раффом в Гувуту. — Слушайте, что я вам скажу, мистер Шелдон! Вы мне очень понравились, несмотря на вашу тупость и тяжеловесность. Но усвойте же себе раз и навсегда, что я приехала на Соломоновы острова не за тем, чтобы составлять себе партию. Если бы я этого хотела, то давно бы вышла замуж у себя на родине и незачем мне было бы с этой целью делать столь большие, отдаленные путешествия и отправляться в поисках мужа за тридевять земель. У меня свой собственный жизненный план, я явилась на Соломоновы острова пробивать свою собственную дорогу. Замужество не соответствует моему плану и не входит в мои расчеты. Брачные узы в пору другим женщинам, но они не по мне. Знайте же, что когда я завожу деловой разговор и обсуждаю вопрос о стоимости провоза копры, то не расположена выслушивать между скобками вводные признания и предложения. Помимо того… кроме того…
Она вдруг замолкла, и когда заговорила вновь, то в голосе ее прозвучала жалобная нотка, которая окончательно убедила его в том, что он свалял дурака и обошелся с ней грубо.
— Разве вы не видите, что это портит все дело и что благодаря этому создается совершенно невозможное положение… а я… а я так дорожила нашим товариществом, так гордилась им. Разве же вы не видите, что я не могу оставаться вашим компаньоном, если вы приметесь за мною ухаживать и объясняться в любви. А я была так счастлива…
В голосе Джен дрожали слезы разочарования, но она проглотила их.
— Я вас предостерегал, — сказал Шелдон внушительно. — Подобные необычайные отношения между мужчиной и женщиной без конца продолжаться не могут. Я вам это говорил с самого начала.
— О, да! Теперь я совершенно уяснила себе ваше поведение. — Она опять возмутилась, и минутная женская слабость уступила место негодованию. — Вы действовали очень благоразумно и осмотрительно, предупреждая меня об опасности. Вы предостерегали меня против всех и каждого на Соломоновых островах, кроме себя самого.
Шелдон почувствовал, как будто его ударили по лицу. Слова эти обожгли его и тем, что в них была доля правды, и тем, что в них было несправедливого и обидного для него. Злорадный огонек, мелькнувший в ее глазах, когда она увидела, что задела его за живое, придал Шелдону решимости.
— Вы, кажется, расположены смотреть на дело только с одной стороны, — начал он. — До вашего приезда в Беранду мне жилось здесь довольно сносно. По крайней мере, никто не бросал мне в лицо оскорблений, подобных тому, которое вы мне сейчас нанесли. Вы обвиняете меня в низости. Но вспомните, пожалуйста, ведь я не вызывал вас в Беранду. И я не предлагал вам поселиться в Беранде. Неприятное для вас положение создалось благодаря тому, что вы сами решили остаться здесь. А оставаясь здесь, вы тем самым подвергли меня непосильному искушению, за которое теперь так браните. Я не уговаривал вас оставаться. Наоборот, я старался вас отговорить. В то время я вас еще не любил. Я посылал вас в Сидней, на Гаваи. Но вы настояли на том, чтобы остаться. Вы положительно…
Он замялся, стараясь подыскать более деликатное выражение, нежели то, которое вертелось у него на языке.
— Я навязалась вам, вы это хотите сказать? — вспыхнула она, и яркие пятна выступили у нее на щеках. — Продолжайте, пожалуйста! Не щадите меня!
— Хорошо, я не буду, — сказал он решительно, опасаясь, что спор их принимает школьнический характер. — Вы, между прочим, настойчиво требовали, чтобы я обращался с вами, как мужчина с мужчиной. Оставаясь последовательной, вы должны и говорить, как мужчина, ведущий деловой разговор, и спокойно выслушать все до конца. Неприятность возникла не по вашей вине.
Я вас ни в чем не упрекаю, запомните это получше. Но и вы не должны меня упрекать.
Шелдон видел, как у нее от волнения колышется грудь и сжимаются руки, и ему стоило невероятных усилий удержаться от страстного желания. Ему хотелось схватить и задушить ее в объятиях. Вместо того, чтобы продолжать чинно и холодно проводить заранее обдуманный свой план, у него чуть с языка не сорвалось, что она самый очаровательный мальчик на свете. Но он сдержался, подавил все эти сумасбродные порывы и стойко продолжал вести «деловой разговор».
— Вы не можете перестать быть для меня самым пленительным, самым привлекательным существом. Вы заставили меня влюбиться в вас. Вы этого не хотели и не добивались. Вы так созданы, — вот и все. Но я создан так, что не могу не влюбиться в вас. И я тоже не в силах стать другим, чем я есть. Я не могу никаким усилием воли подавить своего трепетного влечения к вам, так же как и вы не можете простым усилием воли перестать быть для меня самым возлюбленным существом.
— О, эти африканские страсти! Желания, влечения! — перебила она, возмущенная до глубины души. — Я ведь не дура! Я кой-что понимаю, и все это ужасно глупо, нелепо, противно! Как бы мне хотелось всего этого избежать. Право, лучше бы мне было выйти замуж за Ноа-Ноа, или Адаму-Адама, или Лалаперу, или хотя бы за какого-нибудь первого встречного негра. Я могла бы командовать им и держать его от себя на почтительном расстоянии, а такие люди, как вы… Пожалуйста, отстаньте от меня с вашими предложениями, и «влюбленностью», и «влечением».
Шелдон расхохотался, несмотря на то, что ему было совсем не до схема.
— Вы положительно бессердечное существо, — простонал он.
— Это потому, что мне противно подчиняться мужчине! — ответила она ему в тон. — Но допустим, что ваша правда. Если я бессердечное существо, то чего же вы хотите?
— Я хочу вас спросить: почему вы так милы? Почему вы похожи на женщину? Почему у вас женские губки? Чудные женские локоны? И я вам отвечу на это сам: потому, что вы все-таки женщина, хотя женщина в вас еще дремлет. Но настанет тот день, когда в вас проснется женское сердце.
— Боже упаси! — вскрикнула она с таким непритворным ужасом, что он не мог удержаться от смеха и даже на ее собственных губах появилась невольная улыбка.
— Я даже больше скажу вам, — продолжал Шелдон. — Я старался защитить вас от всякого другого ухаживателя на Соломоновых островах и уберечь вас от вашей собственной удали. Что касается меня, то мне и во сне не снилось, что опасность грозит вам с другой стороны. Вот почему я и не думал охранять вас от себя самой. Я отказался от всякой опеки. Вы шли своевольно своей дорогой, как будто бы меня совсем тут не было. Вы топили и спасали корабли, вербовали чернокожих на Малаите, командовали на шхунах; беззащитная девушка одна путешествовала в обществе самых отъявленных негодяев, какие только водятся на Соломоновых островах. Подумайте только: Фоулер! Брамсби! Куртас! И такова извращенность человеческой натуры, — вы видите, насколько я откровенен, — такова, повторяю, извращенность человеческого сердца, что я вас люблю еще больше за это. Я вас люблю за все, что в вас есть, я вас люблю именно такою, какая вы есть!
Она поморщилась и сделала протестующий жест.
— Постойте, — сказал он. — Вы не должны отказываться выслушать меня до конца, хотя я и признаюсь вам в любви. У нас деловой разговор. Мы разговариваем между собой, как мужчины. Не забывайте вашу условную точку зрения: вы как бы мужчина; женщина в вас — это нечто случайное, приходящее, чуждое вам. Вы обязаны спокойно выслушать простое утверждение факта; как это ни странно, но факт тот, что я вас люблю!
А теперь я перестану приставать к вам со своими признаниями. Пускай все у нас останется по-прежнему. Здесь, в Беранде, вам все-таки будет лучше и покойнее, чем где бы то ни было в другом месте на Соломоновых островах, даже невзирая на то, что я вас люблю. Но в заключение нашего делового разговора позвольте выразить пожелание, чтобы вы вспоминали время от времени о том, что я вас люблю, и что самым счастливым днем в моей жизни был бы тот день, когда вы согласились бы стать моей женой. Прошу вас, не забывайте об этом! Впрочем, я знаю, вы не забудете моих слов. А теперь мы больше не будем возвращаться к этому разговору. Вашу руку, товарищ!
