Танганайский лев - Фалькенгорст Карл (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Наконец наши путешественники останавливаются перед одним из домов в узкой кривой улице, входят в него, и за четырьмя надежными стенами Лео приходит в себя и с глубоким вздохом опускается на пол в одном из углов прихожей.
Тем временем хозяин дома, соотечественник Симбы, проживавший здесь уже много лет, занимаясь торговлей, радушно, приветствовал приезжего. Также и Симба вздохнул теперь с видимым облегчением, потому что он знает, что найдет здесь многое такое, в чем до сих пор принужден был терпеть лишение. Он все еще слаб и болен, поэтому его очень радует мысль, что теперь он будет пользоваться и врачебной помощью, и надлежащим уходом.
Так расстался наш Африканский Кожаный Чулок с тропическими дебрями сердца Африки. Судьба, несмотря на все лишения, была по отношению к нему гораздо милостивее, чем к сотням других путешественников по Африке.
В лесах Америки под сенью елей и дубов путешественник встречает благословенный климат, живительный, здоровый воздух. Там наступает в свое время суровая зима, закаляющая человека, поддерживая его силы и придавая ему бодрость и свежесть молодости. Здесь же, в девственных лесах Африки, таятся томительный зной, лихорадочный яд, и белому не суждено дожить до старости под сенью пальм. Волей-неволей он должен возвращаться время от времени на свою северную родину, чтобы там черпать запасы сил и здоровья. Иначе, сколько бы у него ни было мужества и силы, он не в состоянии победить одного врага на этом черном материке — климат.
Вот почему и Симба собирался теперь на родину; на сердце у него была одна забота: обеспечить перед своим отъездом будущее Лео.
Тот, конечно, не хотел даже слушать, чтобы ему остаться здесь, в Занзибаре. Его тянуло обратно на свою родину, к берегам Нила и Газельей реки, где он надеялся отыскать Зюлейку и снова воздвигнуть из груды развалин дорогой его сердцу Сансуси.
«Напрасные надежды!» — мысленно говорил на это Симба, пожимая плечами каждый раз, когда ему приходилось выслушивать мечты и желания своего прежнего слуги.
— Лео, — говорил он ему, — ты с удивительной быстротой и легкостью свыкнешься с новыми условиями жизни. Останься здесь, в Занзибаре, я сумею найти для тебя хорошего господина. Если же ты непременно хочешь вернуться на Газелью реку, то подожди, пока сюда не явится какой-нибудь белый, желающий пересечь Африку в этом направлении. Тогда присоединись к нему и, может быть, тебе таким путем удастся вернуться на родину.
— Ну, слава Богу, теперь вы заметно оправились, — говорил гостеприимный купец Белой Бороде. — Вам необходимо немного развлечься, тогда и состояние духа у вас будет менее угнетенное. На сегодня у меня есть маленький план!.. Что вы скажете, например, о ночной прогулке по улицам Занзибара?
Белая Борода, как его называли и белые, и арабы в Занзибаре, согласился, и когда настал вечер, оба соотечественника вышли из дома на улицы города.
— Пойдемте на плац-парад, — сказал купец, — сегодня там опять даровое представление, которым Его Величество султан желает потешить своих подданных. Он уже опять выписал за счет государственной казны труппу акробатов из Египта, и вот сегодня мы с вами увидим и акробатические фокусы, и балет, услышим целый концерт — словом, все, что только пожелаем.
В тот момент, когда Белая Борода со своим спутником пришли на плац-парад, был как раз перерыв, но теснившаяся вокруг площади толпа, освещенная светом многочисленных факелов, кидавших фантастический свет на их лица, кричала, нетерпеливо требуя на различных наречиях: «Царицу змей».
— Мы поспели с вами сюда как раз вовремя, — говорил купец, — и увидим теперь именно самую интересную часть программы. Надо отдать ей справедливость, эта царица змей действительно прекрасно исполняет свой номер; главным образом она превосходно наигрывает на флейте. Ничего подобного я не слыхал в исполнении дикарки.
При этом купец, растолкав кучку негров, пробрался вместе с Белой Бородой в первый ряд зрителей.
В этот момент из маленькой палатки вышла так нетерпеливо ожидаемая царица змей и выступила на середину круга. На ней был странный наряд, покрывавший тело до колен и весь состоявший из пестрых бумажных платков, связанных между собой. Платки эти были не разрезанные и спускались с плеч на грудь и спину целыми дюжинами, в том виде, в каком они получаются от европейских фабрикантов.
Обнаженные руки и ноги этой женщины были увешаны множеством железных украшений, производивших своеобразное бряцанье при малейшем движении.
При недостаточном освещении колеблемых ветром то в ту, то в другую сторону факелов трудно было различить не только ее черты, но даже и определить ее возраст.
Ее сопровождал негритенок, мальчик лет четырнадцати, с большим кожаным мешком.
Заклинательница и мальчик-подросток сели друг против друга в центре площади, и полнейшая тишина воцарилась мгновенно среди тысячной толпы.
Даже на открытой веранде султанского дворца все затихло. Там горели сотни огней. Сам султан присутствовал на этом представлении; весь его многочисленный пестрый двор собрался вокруг. В виде исключения присутствовали на этот раз и дамы гарема, лица которых были скрыты от любопытных глаз под покрывалами, затканными золотом, оставались открытыми одни только глаза.
Между тем царица змей заиграла на флейте. Действительно, то были своеобразные мелодии; она умела извлекать из своего несложного инструмента поистине удивительные звуки, которые действовали особенно сильно на Белую Бороду потому еще, что ему казалось, будто он уже слышал их когда-то.
— Но где? Когда? — спрашивал он себя.
Постепенно в душе его воскресло какое-то смутное воспоминание: ему вдруг вспомнилась страна Динка, там те же звуки волшебной флейты призывали облака и тучи, или же отгоняли их.
Но вот, когда змеи из развязанного мальчиком кожаного мешка стали выползать на колени царицы змей, ему показалось, что он опять видит себя в одной из негритянских хижин на берегу Газельей реки, и Зюлейку, кормящую растительным маслом принесенных ей Лео змей.
— Не правда ли, она прекрасно исполняет свой номер? — сказал купец, но Белая Борода не ответил: он положительно пожирал глазами царицу змей, и в душе его зарождалась слабая, но радостная надежда.
«А ведь тот мальчуган, которого я тогда спас от смерти, теперь должен быть в этом же возрасте, что и подросток, который сидит против нее!» — думал он.
Между тем царица змей поднялась на ноги и показалась толпе в своем диковинном живом уборе: вокруг рук и ног ее обвились змеи, а самая громадная из них кольцом обвила шею.
— Это очень опасно, — заметил один из близстоящих арабов, — змея легко может задушить ее.
— Это действительно настоящие ядовитые змеи? — спросил кто-то другой.
Теперь царица змей снова заиграла и плавным шагом подошла прежде всего к веранде султана, где женщины гарема желали поближе посмотреть на эту диковинную женщину, затем медленно обошла все тем же шагом под звуки своей флейты весь круг зрителей.
— Эта труппа выписана султаном из Египта? — спросил Белая Борода своего спутника.
— Да, да, если не ошибаюсь, из Хартума! — ответил тот.
Сердце Симбы забилось сильнее при этом известии; предположение его и догадки как бы оправдались.
Вскоре он должен был вполне удостовериться в этом, так как через минуту царица змей должна была пройти мимо него, и он решил окликнуть ее таким именем, звук которого должен был произвести на нее сильное действие. Если только она знала это имя, то все сомнения разом исчезали.
Но Белая Борода уже много лет не присутствовал ни на каких представлениях и совершенно забыл, что происходит в подобных случаях, а потому случилось так, что он пропустил удобный момент, когда мог осуществить свой план. Почтенная публика, состоявшая из арабов, индусов и всякого рода негров, также желала видеть царицу змей как можно ближе, а так как она в данный момент проходила мимо того места, где стоял Белая Борода, то произошла внезапная толкотня и сумятица, как это всегда бывает в подобные моменты, и Белая Борода не увидал ничего, кроме целого моря голов и плотной живой стены, из-за которой до него доносились грустные, задушевные звуки флейты, постепенно удалявшиеся и замиравшие вдали.
