Бесшумный фронт - Воляновский Люциан (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
В списке предполагаемых нарушителей границы в ночь на 23 июля 1953 года находились, как я уже говорил, также Кой и Петрушка. Конечно, не следовало ожидать, что они сразу появятся у своих родных. Более вероятно было, что они поедут к нареченным. Но обилие этих «нареченных» серьезно путало следствие, и никто не ждал, что оно будет простым и легким. Любопытно, что знакомую нам Элижбету Стоклоса во внимание не приняли. Было известно, что она «утешилась» после бегства Коя в Германию: теперь ее нареченным стал железнодорожник Игнацек. Не следует считать сотрудников контрразведки какими-то сверхчеловеками, владеющими сверхъестественной способностью развязывать самые сложные узлы шпионажа и решать любые загадки… Поэтому не надо удивляться тому, что шпионско-жениховский треугольник — Кой — Стоклоса — Игнацек — выявился значительно позже.
Просматривая документы по этому делу, один из сотрудников контрразведки обратил внимание на факт, который мог толкнуть следствие на новый путь или сбить с толку. Оказалось, что недавно (речь идет о 1953 годе) к матери Коя пришла какая-то девушка с претензией, что Генрик Кой бросил ее. Кто она — не установили, известно лишь, что она приехала из Зеленой Гуры. Были просмотрены все командировки, какие давались Кою на последнем месте его работы. Однако в Зеленую Гуру он не ездил, хотя и направлялся на монтажные работы в Новой Соли, Зеленогурского воеводства. Из авансового отчета явствовало, что Кой жил не на частной квартире, а в доме для приезжих рабочих. Портье в этом доме служит некий старичок, который сначала никак не мог вспомнить такого постояльца. Но когда ему показали фотографию Коя, он сразу узнал его, хотя и не припомнил фамилии. Да она и не нужна была — гораздо больше пригодилась информация старичка, так как он припомнил, что Кой постоянно ходил с какой-то девушкой, которая жила неподалеку вместе с матерью и сестрой. Портье знал об этом потому, что девушка часто приходила к Генрику Кою и ожидала его в дежурке. Старик описал ее довольно подробно. По этому следу контрразведка нашла семью Будзинских, но вопрос все еще оставался неясен.
Второй деталью, которая в обычных условиях была бы упущена, как ничего не значащая, являлся тот факт, что Рита Будзинская рассказала некоторым подругам о своих брачных проектах и показала им новые часики, которые получила недавно от своего нареченного. Все эти внешне незначительные детали — не существенные в отрыве от целого — служили, однако, поводом к некоторым подозрениям.
Теперь проверка проданных железнодорожных билетов оказалась уже более плодотворной. Установили, что вскоре после нарушения границы в Новой Соли были проданы два билета до Глогувки. Поскольку на этой трассе нет готовых билетов, был выписан бланковый. Кассир вспомнил, что ввиду большой очереди он предложил покупателю (мужчине) выписать один бланк на двоих, и тот согласился. Отсюда следовал вывод, что какие-то двое мужчин едут теперь в Ополе, где как раз и родились Кой и Петрушка.
В папке с документами по данному делу накапливались все новые и новые рапорты. Наконец появился наиболее важный. В одном из городков Ополя в местное отделение органов безопасности явилась пожилая женщина. На явно силезском диалекте она обратилась к вахтеру и сказала ему, что хочет поговорить «с самим начальником». Женщину пригласили в кабинет. Сидевший за столом офицер спросил ее, по какому делу она пришла. Сперва женщина подумала, что ее «надувают», так как «пан комендант не может быть таким молодым». Однако уверившись, что никто не собирается подшутить над нею, она, еще не приступая к существу дела, попросила, чтобы «пан комендант не смеялся над старухой и не кричал на нее». Женщину заверили, что она может говорить все и никто над ней смеяться или грубить ей не будет.
После столь длительного вступления женщина изложила свое дело. В прошлое воскресенье ее сын сказал, что хочет купить себе часы. «А что ж, сынку, почему бы и не купить? Работаешь, деньги есть, купи…» Тогда ее сын — «молодой парень, пане комендант, честный, но еще не больно-то умный. Это ведь только с годами придет… Без обиды пану коменданту, вы еще тоже совсем, совсем не старый»… — и говорит ей, что есть подходящий случай. И слово за слово похвалился, что сможет выгодно купить: просят у него всего тысячу злотых за новенькие часы, только деньги сразу. Мать заинтересовалась: не краденые ли? Тогда сын успокоил ее и говорит, что часы продает Генрик Кой. «Ну я и сказала ему, что из дому выгоню, если придет с такими часами… А он только вышел и дверью хлопнул: такой же гордый, как и мой муж был… Но он хороший паренек, пане комендант, хороший и честный… Займитесь-ка этим, пане комендант, чтобы моего хлопца потом по милициям и другим таким местам не таскали… Ворованное пользы не приносит, а этот Кой всегда был негодяем, и кто его знает, откуда у него такие часы на продажу…»
«Пан комендант» успокоил встревоженную женщину и сказал, что она может вполне спокойно возвращаться домой, что сын ее действительно сделает плохо, если купит часы неведомого происхождения, но ее сообщение вполне выясняет обстоятельства дела. Женщина ушла обрадованная, благословляя рукой и молитвой сначала начальника контрразведки, потом встретившегося в коридоре офицера и, наконец, часового у входа. Этот последний был даже несколько обескуражен, но оба офицера, которые немедленно отправили донесение о появлении Коя, ничему не удивились. Много уже было таких дел, распутыванию которых помогло население, а то, что «этот Кой всегда был негодяем», — они и сами давно знали.
Таким образом стало известно, что Кой уже в Польше, что он появился в Ополе, где прожил всю свою недолгую жизнь и где у него много знакомых, на которых он, возможно, захочет опереться в своей преступной работе. Кто же был тот человек, который с ним перешел границу? Кто купил вместе с ним билет до Глогувки?
Теперь следствие велось в сельской среде, вокруг села Ловковице в уезде Прудник, где проживает семья Коя. Было установлено, что как раз тогда, когда в поле настала самая страдная пора, когда люди работают с рассвета до поздней ночи, в дом Коя с визитами прибывают близкие родственники Петрушки.
Но органы безопасности все-таки еще не имеют неопровержимых улик, у сотрудников контрразведки нет верных данных.
…В этот августовский вечер в селе по очереди гасли огни, уставшие от дневной работы в поле люди ложились спать. Только в доме Коя все еще горел свет. Поздно ночью открылись двери и в полоске света появились двое мужчин, которые быстрым шагом направились по улице. Они часто оглядывались, но так и не заметили, что идут не одни…
Немногочисленные пассажиры, которые в эту ночь сели в поезд на станции Глогувка, наверно, не обратили внимания на двоих молодых людей, купивших билеты до Гоголина… Только зевающий, заспанный человек, который в последнюю минуту вскочил в тронувшийся поезд, внимательно присматривался к обоим пассажирам, сидя напротив них в одном купе.
Когда, наконец, как мы уже знаем, Генрик Кой поселился в Гоголине у Сковронка, контрразведка пришла к решению, что не следует позволять ему и дальше шататься по стране. Последовал приказ об аресте Коя. Однако были приняты меры к тому, чтобы его задержание не стало известно всем (а в деревне не так-то легко что-либо скрыть), иначе всполошившиеся пособники шпиона могли бы уничтожить вещественные доказательства и предупредить известных им лиц.
Было выяснено, что Кой целыми днями сидит в доме Сковронка. Лишь изредка уходит он к местному пруду и там, у мостика, ловит рыбу.
Теперь читателю станет понятна спешка одного покупателя, который приобрел удочку в спортивном магазине в Ополе. Его машина заехала в деревню по проселочной дороге и остановилась за большим овином, принадлежащим местному госхозу. «Любитель-рыболов» вылез из машины. Остался лишь шофер, так как второй пассажир ушел с «рыболовом», но вскоре спрятался в кустах, а первый…
Тут я должен сделать некоторое отступление для читателя. Как-то так повелось, что в польских фильмах рыбная ловля неразлучно связана… с поимкой шпионов. Однако я подчеркиваю, что за «рыб», которые ловятся в воображении кинорежиссеров, писатель в данном случае ответственности не несет. Он действительно говорил лично с настоящими, а не воображаемыми героями данного «рыбацкого» инцидента.
