Загадка «Приюта охотников»(Приключенческая повесть) - Полянский Анатолий (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗
На сей раз и фрау Ева повысила голос.
— Вот что, — произнесла высокомерно. — Другие предлагают мне молоко по более низкой цене, но я сентиментальна, жалею родственников и потому пока беру у вас. Пока!.. Понятно? Советую прекратить истерику, а то будет поздно. Иди, передай дорогой сестричке все, что я сказала. Время теперь такое, каждый должен думать о себе. Прощай!
Рыжуха выскочила на крыльцо со слезами на глазах. Тарас, увидев ее, расстроился. «Заступиться за девчонку, что ли? — мелькнула мысль. — Должна же фрау Ева подумать о людях, войти в их положение. Тетка вроде бы добрая…» Но когда он сказал об этом вслух, Рыжуха изумленно переспросила:
— Добрая? Как же…
— Фрау Ева Шлифке…
— Никакая они не Шлифке, — перебила Рыжуха. — Дрянь она, Флик… Всегда обирала своих клиентов. Эсэсовская гадина!..
Девчонка оттолкнула Тараса, вскочила в повозку и хлестнула кобылку кнутом.
Стук колес давно затих за воротами, а Тарас все еще стоял, глядя ей вслед. В нескольких фразах, брошенных девчонкой в гневе, он получил целый ворох информации, в которой необходимо было разобраться.
В первую очередь, путаница в именах: Флик — Шлифке! Любезная, улыбчивая фрау Ева — дрянь, грабящая клиентов? Что-то не вяжется… И откуда у Рыжухи такая неуемная злость? Как она сказала: эсэсовская гадина! Но фрау Ева при первом знакомстве сообщила, что муж ее, солдат-пехотинец, погиб на фронте в первый год войны, а с наци она никогда никаких отношений не поддерживала. Вот какие дела!..
Черт возьми всех этих немцев и немок. Никому до конца верить нельзя…
ЛИЦО НА ФОТОГРАФИИ
Ночь напролет лил дождь. Стояла глубокая осень, но до сих пор она не заявляла о себе по-настоящему. И вот сразу все переменилось. Отель, мрачно выглядевший в солнечные дни, теперь и вовсе навевал уныние.
Лежа в постели, Тарас долго прислушивался к тягучему, надрывному посвисту ветра в печных трубах, к подрагиванию стекол. Слышался надоедливый дробный перестук капель. Дождь то затихал, то вновь с неистовой силой барабанил по набрякшей земле…
Проснулся Тарас от непонятной тревоги. Будто что-то важное забыл сделать или не додумал до конца нужную мысль. События последних дней представлялись ему сейчас ничего не стоящей чепухой. Тем не менее они назойливо возникали перед глазами.
Что же произошло с тех пор, как они поселились в отеле? В сущности, решительно ничего особенного. Он узнал о существовании контуженного Ганса Майера, ночного «мастерового», развлекающегося нелепыми занятиями. Фрау Ева Шлифке, хозяйка отеля, имела, оказывается, запасную фамилию, что вызывало у Гертруды недовольство. Богатая фрау и бедная племянница…
Разрозненные, ничего не значащие фактики рассыпались, как патроны на ладони, и не было обоймы, куда бы можно было их загнать. Просто Тарас чувствовал: что-то есть… Фронтовая школа многому научила. И не мудрено, учителя были отменные. Только перенимай, греби обеими руками сложную разведывательную науку. И Горшков, и Фокин, каждый на свой лад, твердили: «Умей наблюдать и за внешними признаками видеть суть явления…»
Тарас вздохнул. Конечно же, они правы, но где она тут — суть! Интуиция — вещь сама по себе неплохая. Но связывать воедино, казалось бы, несовместимые явления, делать выводы — для этого нужен жизненный опыт капитана Фокина.
Тарас закрыл глаза, но сон не шел. Беспокойство нарастало. Хоть бы Рыжуха появилась, что ли. Если удастся вызвать девчонку на откровенность, хорошо бы выяснить подробности о ее взаимоотношениях с «любимой» тетушкой. Куда она запропастилась? Три дня не показывается. Может, из-за погоды? Дорога превратилась в месиво, лошаденка ее, наверное, обессилела… Но идти самому в деревню неудобно. Зачем наводить на мысль, что сын герр коменданта интересуется взаимоотношениями обитателей деревни с хозяйкой отеля. Так недолго всех врагов переполошить, если они, конечно, есть. А если нет, то и расспрашивать не имеет смысла.
Куда ни кинь, сказал бы Фокин, всюду клин… Впрочем, про Майера спросить у Рыжухи безопасно. Наверное, она знает, действительно ли этот тип чокнулся после ранения и в каком чине служил… Постой!
Тараса будто озарило. Как же он раньше не вспомнил? Вчера утром с колокольни, ставшей его излюбленным местом, Тарас увидел, как Майер вышел из сарая с ящиком на плечах. Сгибаясь под его тяжестью, контуженный проковылял к дому. По обыкновению осмотревшись, скрылся в подвале. Что в этом ящике? Уголь, цемент? Ящик длинный, неуклюжий… А вдруг что-то другое? Оружие, например, или взрывчатка. Правда, на диверсанта Ганс Майер походил мало. Двигался с трудом, приволакивая ногу. Рука тоже сгибалась плохо. И все же… Чем черт не шутит, когда привидения спят.
Возвратившись в отель, Тарас дождался, когда кухарка позвала Майера обедать. Тот вышел из подвала и отправился в малый зал, где его обычно кормили. Тарас только этого и ждал. Он юркнул в подвал и, уверенно пройдя извилистым, уже знакомым коридором, очутился в просторном помещении. Свет с улицы проникал сюда через зарешеченное оконце, расположенное под потолком. На полу стояло множество бочек, бутылей, мешков. Тут же оказался ящик, с таким трудом принесенный Гансом Майером. Тарас бросился к нему, надеясь на необыкновенное открытие. Велико же было разочарование, когда он обнаружил на дне несколько свертков брезента да два мотка веревки.
«Ерунда какая-то, — растерянно подумал Тарас, — такие бесполезные вещи…»
Он побрел к выходу. Во дворе никого не было. На минуту показалась кухарка, вылила воду в выгребную яму и тут же скрылась. Пора было на обед, но Тарас медлил, сам не зная почему. Есть не хотелось, тем более в одиночку. Саня предупредил, что вернется лишь к вечеру. Он целыми днями пропадал на лесных участках и по окрестным деревням, присматривая за тем, как рубится и вывозится лес к местам погрузки.
Из отеля вышел Ганс Майер, проковылял через двор и скрылся в сарае. «Взглянуть бы одним глазком, что он там делает», — подумал Тарас и с безразличным видом стал описывать вокруг сарая концентрические круги. Рядом с дверью было прорублено окошко размером с отдушину, затянутое сеткой. В него можно заглянуть…
То, что увидел Тарас, позабавило. В углу сарая стояло старое-престарое бархатное кресло. В нем, закинув ногу на ногу, сидел Ганс Майер и курил. В воздухе стоял душистый аромат. Тарас чуть не расхохотался; предполагал бог знает что, а человек, оказывается, отдыхает после обеда.
В тот момент парень не нашел ничего особенного в представившемся ему зрелище. Ну дымит контуженный Ганс, наслаждается — и пусть себе. А сейчас вдруг осенило. Сигара!.. Толстая длинная сигара с золотисто-красным ободком. Чертовски дорогая штука. Тарас видел сигары один раз. Это было в начале сорок пятого… В одной из вылазок на Дунае разведчики проникли в генеральский блиндаж и захватили его обитателя. На столе лежала большая красивая коробка. Она была открыта, и в ней лежали такие вот штуки. Капитан Фокин взял одну, понюхал, чиркнул зажигалкой и закурил. «Настоящая гавана!» — констатировал он. По блиндажу поплыл душистый аромат…
Тарас откинулся на подушку. «Итак, подведем итоги, — сказал, подражая капитану Фокину. — Ганс Майер вчера курил гавану или сигару какой-то другой марки. Сигара — предмет роскоши. Откуда она могла взяться у солдата? Говорят, Майер служил в вермахте рядовым, да и теперь его положение не стало более аристократическим: живет в доме из милости, значит, собственных средств к существованию не имеет, почти нищий…»
На улице продолжал свирепствовать ветер, по оконному стеклу бежали мутные струи, но Тарасу ничто теперь не мешало. Мысли приняли конкретное направление. «Немцы курят всякий суррогат, — размышлял он, опять-таки невольно копируя ротного. — Хороший табак — дефицит, стоит кучу денег, которых у контуженного, если он тот, за кого себя выдает, нет и быть не может. Привычка к послеобеденной сигаре типична только для богатых — так во всех книжках описывается. А у немцев что ни генерал, то фон-барон. Забавно…»
