Тарзан — приемыш обезьян (нов. перевод) - Берроуз Эдгар Райс (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
А Арно так же завороженно слушал рассказы Тарзана о его существовании в диких джунглях.
Какой бледной и бесцветной казалась его собственная жизнь по сравнению с жизнью этого лесного юноши! И Джек был совершенно уверен, что без Тарзана — приемыша обезьян — его жизнь оборвалась бы в тот страшный день в поселке каннибалов.
С трудом веря своим ушам, он слушал гордые речи Тарзана, похваляющегося победами над львами, пантерами и кабанами — если верить словам лесного богатыря, он убивал их десятками голыми руками. Арно не раз убеждался в звериной ловкости и силе своего спасителя, но относился к таким рассказам с известной долей скептицизма. Однако, чтобы не обидеть товарища, он старался не показывать недоверия: в конце концов, какой охотник не любит прихвастнуть своими подвигами!
А Тарзан больше не заговаривал о том, чтобы хотя бы на ночь подниматься на раскачивающуюся на высоких ветвях платформу.
Они уже настолько хорошо понимали друг друга, что без труда прощали друг другу мелкие недостатки.
Так, день за днем, общались лейтенант Джек Арно и сын гориллы Калы. И как Арно не мог обойтись без забот Тарзана, так и тот теперь не мог обойтись без бесед с человеком, терпеливо обучающим его языку белых… Языку Джейн Портер!
Тарзан по-прежнему каждый день вспоминал о любимой девушке и неистово мечтал о встрече с ней — ведь теперь они могли бы поговорить!
Но он продолжал оставаться рядом с беспомощным Джеком Арно. Познавший недавно любовь, приемыш Калы понял теперь, и что такое дружба. И впервые с тех пор, как погибла его приемная мать, он не чувствовал себя в джунглях одиноким.
Он учился все новым и новым человеческим словам — а Арно заново учился поворачиваться на бок, подносить к губам флягу с водой и пищу, садиться… И наконец настал тот день, когда, поддерживаемый Тарзаном, он встал и впервые попробовал идти.
Эта попытка окончилась тем, что почти сразу Джек снова очутился на охапке травы, обливаясь потом от слабости.
Тарзан озабоченно смотрел на него.
Чтобы набраться сил, больному нужна была хорошая еда — мясо, а не жалкие орехи и плоды! Да и сам он, не рискуя надолго оставить раненого, совсем изголодался и тосковал по настоящей пище.
Наконец человек-обезьяна решился сходить на охоту и объявил о своем решении Арно.
— Конечно, — пробормотал Джек и, перехватив обращенный вверх взгляд Тарзана, торопливо добавил: — Но даже не заикайся о том, чтобы я лез на дерево!
— Не заикаться? — озадаченно переспросил человек-обезьяна.
Выслушал объяснение нового непонятного слова, кивнул и исчез в ветвях.
Вернувшись с тушей небольшого кабанчика, Тарзан застал Арно в десяти шагах от дерева за неуклюжими попытками подняться и молча покачал головой.
Джек был уверен, что является огромной обузой для лесного человека. Однажды он предложил Тарзану отнести его на берег, где о нем смогут позаботиться товарищи с корабля, но приемыш обезьяны ответил, что этот путь занимает добрых полдня, даже если мчаться напрямик по верхушкам деревьев. Дальний же путь займет дня три-четыре, не меньше… Арно закусил губу и больше не настаивал.
Однако он все упорнее возобновлял попытки вставать и ходить, хотя от слабости едва мог переставлять ноги.
Мяса кабанчика хватило на три дня, после чего Тарзан снова собрался на охоту.
— Если понадоблюсь, позови, — сказал он, вешая на спину колчан. — Я буду поблизости.
— Это ты позови меня, если на тебя, неровен час, нападет пантера! — откликнулся Арно.
Приемыш обезьян улыбнулся и растворился в чаще.
А Джек, стиснув зубы, встал и медленно начал свой обычный путь от дерева, растущего на одном конце маленькой лужайки, к дереву, растущему на другом ее конце. Когда ему наконец удалось одолеть это расстояние, он был вынужден прислониться к стволу, пытаясь крепкими выражениями облегчить боль в едва затянувшихся ранах. Хорошо, что его ученик сейчас его не слышит!
Вдруг шорох за кустами заставил юношу вздрогнуть и замолчать.
Какой-то крупный зверь крался в чаще неподалеку! Арно всмотрелся в колючие заросли и увидел промельк длинного песочно-желтого тела. За непрочной природной живой изгородью бродила львица.
Джек крепче прижался спиной к стволу дерева и почти перестал дышать, но не смог унять громовые удары своего сердца.
Ужаснее всего было сознание собственной беспомощности. Безоружный, слабый, без единой тряпки на теле, кроме повязки на сломанной руке — что он мог противопоставить могучему зверю? Ему оставалось только стоять и надеяться, что львица не почует его и уйдет.
Хищница вдруг издала низкий клокочущий рык, прошлась туда-сюда вдоль кустов и стала осторожно протискиваться сквозь колючки. Львица учуяла поживу.
Арно не сводил широко раскрытых глаз с пробирающегося сквозь кустарник зверя. Вот львица раздраженно рыкнула, ворочаясь в колючих ветвях… Вот вышла из зарослей… И остановилась.
Должно быть, ее смутил необычный вид добычи. С тех пор, как заднюю лапу этой хищницы искалечила неумело поставленная ловушка, Сабор была вынуждена промышлять охотой на самую легкую жертву — человека. Но до сих пор ей приходилось убивать только черных людей, которые при виде нее всегда бросались наутек с пронзительным верещанием. Этот же белый человек стоял неподвижно и молчал.
Львица нерешительно рыкнула и шагнула вперед.
Джек втиснулся спиной в дерево, бессознательно сжимая кулаки — вернее, один кулак. Льва не всегда можно остановить даже выстрелом из крупнокалиберного ружья; надеяться же в схватке с этим зверем на оружие, которым природа наградила человека, было бы полнейшей глупостью! Это было бы глупо, даже если бы обе руки подчинялись ему, а по телу не разливалась знобящая слабость. Но когда жадные глаза львицы уставились на Джека с расстояния двадцати шагов, доводы разума полностью растворились в первобытном ужасе, с которым взирали на подобных хищников наши далекие предки, и Арно приготовился к безнадежной короткой борьбе.
Не шевелясь, он глядел на приближающуюся львицу, чувствуя, как по лбу стекают струйки пота.
Тяжелые мягкие лапы огромной кошки ступали словно не по мягкой траве, а по колючим камням. Львица не сводила подозрительных глаз с добычи, а Джек отчаянно смотрел на огромную кошку, как будто взглядом пытался удержать ее от нападения.
Львица остановилась, рыкнула и начала хлестать хвостом по бокам. С новым протяжным и долгим ревом она припала к земле…
И в ответ на львиный рев сверху раздался пронзительный боевой клич человека-обезьяны.
Тарзан спрыгнул с ветвей между Сабор и Арно за секунду перед тем, как львица бросилась на добычу.
Зверь и человек сшиблись в трех шагах от дерева и с воем сплелись в мелькающий страшный клубок.
Прислонившись к стволу, Арно с ужасом смотрел на разыгравшийся перед ним бой — бой, который еще мгновение назад казался ему таким невероятным! Теперь же это происходило в нескольких шагах от него. Человек-обезьяна дрался, пуская в ход зубы и нож, стискивая мощными руками гибкое тело бешено ревущей львицы. Хромая людоедка, не привыкшая драться с такими невероятно ловкими и быстрыми противниками, явно уступала силе и ярости лесного гиганта… И вот Арно увидел, как человек-обезьяна вонзил нож под лопатку бьющейся в предсмертных судорогах львицы и вскочил.
Поставив ногу на окровавленный бок поверженного врага, победитель возвестил о своем торжестве душераздирающим криком, выгнавшим из листвы стайку птиц.
Джек смотрел на друга так, словно видел его впервые в жизни.
Тарзан убрал нож в ножны, повернулся к Арно, и ярость недавнего боя сменилась в его глазах хмурым неудовольствием.
— Почему ты не позвал меня, когда появилась Сабор? — спросил приемыш обезьяны.
— Я хотел сам… расправиться с ней… — слабо пробормотал Арно. — А ты… испортил мне всю охоту….
Тарзан рассмеялся этой браваде, но ему тут же пришлось броситься вперед, чтобы подхватить падающего человека.
Пережитое потрясение оказалось слишком сильным для раненого. К Джеку вернулась лихорадка.
