Остров Тамбукту - Марчевский Марко (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
Я подумал и о Канеамее. У дочери главного жреца было доброе сердце. Чтобы спасти меня от угроз отца, она заявила ему, что хочет стать моей сахе. Она опасалась за мою жизнь, тревожилась за мое спокойствие. Она не была такой злой, завистливой и мстительной, как ее отец. Если я ее попрошу, может быть она согласится помочь Смиту. Разумеется, она не согласится сказать отцу, что готова стать сахе плантатора, Смит был пожилым человеком. Но она могла бы попросить безжалостного главного жреца не преследовать его. А для того, чтобы это сделать, она должна увидеть плантатора. Но где она его увидит? Плантатор никогда в жизни не решится встретиться с кем бы то ни было из туземцев на берегу, да и Канеамея не решилась бы ходить на тайные свидания с незнакомым пакеги. Но согласится ли она поехать на яхту, в то время как ни один туземец не смеет приблизиться к ней? Все считали яхту чем-то особенно опасным и, когда отправлялись на рыбную ловлю на своих пирогах, держались как можно дальше от нее. Нет, Канеамея не решится поехать на яхту. По крайней мере, не дерзнет поехать одна...
Тогда мне пришла другая мысль. Отвезти на яхту прежде всего Зингу, а потом Зингу и Канеамею.
Приближался полдень. Зинга встала и сказала, что должна уходить: мать ее куда-то ушла и поручила ей приготовить обед. Я ее не задерживал. Только попросил перед заходом солнца покататься со мной на пироге по заливу.
— Встретим луну, — сказал я. — Хочешь?
Она согласилась и мы расстались.
Солнце спускалось к горизонту. Легкий вечерний ветерок тихо шелестел в густой листве деревьев. Жара спадала. Небольшие волны, бороздившие безбрежную ширь океана, слабо покачивали нашу пирогу. Зинга гребла, как опытный лодочник. Высокие холмы купались в солнечных лучах, долины тонули в фиолетово-темных тенях, водопады по возвышениям гор горели, как реки золота, а в джунглях сгущался чернильный полумрак. Пирога легко скользила к надводным скалам, которые одиноко возвышались, как нарочно высеченные каменные столбы. Скоро мы приблизились к двум скалам между которыми засела яхта.
— Смотри! Смотри! — крикнула Зинга и дернула меня за руку.
Она увидела яхту.
— Поедем на нее, — предложил я.
— Нет, нет! Не хочу!
— Почему?
— Опасно!
— Не бойся, — успокоил я ее. — Ничего опасного нет. Ведь я с тобой...
Пирога легко ударилась о борт яхты. Я ступил на трап и подал руку Зинге. Она нерешительно поднялась за мной на палубу. После этого, мы спустились по лестнице в кают-компанию. Зинга, вцепившись в мою руку, шла за мной покорно и робко.
Смит и Стерн были в каюте плантатора. Мы появились неожиданно, незамеченные ими.
— Это Зинга, дочь вождя Боамбо, — сказал я, вводя Зингу в каюту.
Смит стал с канапе.
— Дочь вождя? — удивился он. — Значит, принцесса острова?
— Пусть будет принцесса, если вам это нравится...
— Почему нет? — сказал Смит, поклонившись Зинге. — Вождь любого племени является маленьким королем. Я очень польщен, мисс...
Он подал руку девушке, готовый поцеловать ее руку, но она отвернула от него голову и смущенно посмотрела на меня, словно хотела сказать: «Почему так смешно юлит этот пакеги?»
— Ведь это она присутствовала на нашей казни, не так ли? — спросил меня капитан.
— Она самая, — подтвердил я и, указав Зинге мягкое кресло, усадил ее.
Зинга неуверенно села. Все, что она видела в каюте, было ново для нее. Она робко оглядывалась с детским восторгом, и все ее поражало. Увидев свое отражение в большом зеркале, она отпрянула от неожиданности и восхищения. Она приблизилась к зеркалу, всмотрелась в отражение стройной фигуры, смуглого лица, белых зубов, черных волос, а когда встретила собственный взгляд, прищурила от удовольствия свои черные глаза. Она впервые видела себя в большом зеркале и, судя по всему, осталась довольна собой.
Смит заметил, что зеркало ей понравилось больше всего другого, и попросил меня сказать, что дарит ей его.
— Мисс Зинга, — торжественно начал плантатор, — я англичанин. Несчастный случай привел меня на остров высочайшего вашего родителя. Я надеюсь, что он окажет гостеприимство человеку, потерпевшему кораблекрушение.
— Что он говорит? — спросила меня Зинга.
Вкратце я объяснил ей, в чем состоит просьба Смита.
— Мой отец, ты его знаешь, но Арики не согласен, — сказала Зинга.
— Что она сказала? — спросил Смит.
— Принцесса острова Тамбукту приглашает вас завтра на обед во дворец ее отца, — пошутил я.
Коньяк, которым нас угостил Смит, еще больше развеселил всех. Даже Зинга выпила, морщась, несколько глотков. Но шоколад больше ей понравился. Смит поднес ей целую коробку шоколада и бутылку коньяку для отца — «короля» Тамбукту.
Лучи заходящего солнца проникли через иллюминаторы и загорелись в зеркале. Скоро наступят сумерки. Пора было нам отправляться в обратный путь. Смит в последний раз расшаркался перед Зингой и еще раз засвидетельствовал почтение ее «высочайшему» отцу. Когда наша пирога отчалила от яхты и направилась к берегу, я спросил Зингу, понравилась ли ей большая пирога.
— Понравилась, — ответила она.
— А пакеги — плохие люди?
— Нет, не плохие. Но почему тот все время вертелся как обезьяна?
Она не понимала, что поклоны Смита означали уважение к ней. Когда я ей сказал, что в своей стране плантатор был «калиман биля» — большой и сильный человек, она удивилась. Как может такой сухой, слабый человек быть сильным? По ее мнению я был гораздо сильнее Смита потому, что мои мускулы были здоровее. Она видела силу человека в его физической силе, а не в его богатстве.
Вечером Зинга рассказала своим родителям о том, что она видела на большой пироге пакеги. Они ее слушали затаив дух и с удивлением. Зинга дала им по кусочку шоколада. Он всем понравился, а старая Дугао с добродушной улыбкой спросила, не растет ли шоколад на деревьях. Боамбо хлебнул коньяку. Его глаза загорелись.
— Тацири! — облизал он губы.
Коньяк понравился и Амбо. После нескольких глотков он развеселился и заметил, что если пакеги дадут Арики побольше этого питья, то он согласится на все.
— Амбо прав, — сказал Боамбо. — Если у пакеги есть много этого питья, Арики не бросит их в Большую воду.
— Найдется, — кивнул я головой. — У нас его столько, что Арики не сможет выпить за три луны. Пакеги дадут Арики много подарков.
— Я поговорю с Арики, — обещал Боамбо. — И отнесу ему немного этого напитка. — И выпив еще глоток коньяку, он зацокал языком: — Тацири! Хе-хо! Пакеги — умные люди...
Коньяк слегка затуманил ему голову.
Стало уже поздно. Я распрощался с семьей вождя и отправился домой. Ночь была темная. Ветер, насыщенный влагой, шелестел листвой деревьев. Приближаясь к моей хижине, я услышал шаги и остановился под большим деревом, ветки которого спускались почти до земли. Из мрака выплыла фигура человека. Он прошел мимо, не замечая меня, в сторону моей хижины. Это был Амбо, сын вождя. Он вошел в хижину и, не найдя меня, сел перед открытой дверью и запел:
Голос его звучал тихо и печально, полный горя и томления. Я подошел и положил ему руку на плечо, решив поговорить с ним откровенно. Я сказал ему, что отлично понимаю его горе и знаю все...
— Что ты знаешь? — отступил он от меня.
— Знаю то, что должен знать. Если ты думаешь, что я виноват, скажи прямо.
— Нет, нет, ты не виноват. Один Арики виновен — и никто другой.
Он тряхнул головой, словно приняв какое-то решение, подошел ко мне и взволнованно спросил:
— Ты мне друг или нет?
— Ты сомневаешься в этом?
— Нет! Приятельство не похоже на ветер, который часто меняет направление. Слушай... Имеются ли в пироге пакеги много уди, которые испускают гром?
— Найдется.
