Человек Огня - Сальгари Эмилио (читать книги полностью TXT) 📗
Индеец хорошенько осмотрел ноги Альваро и тотчас же нашел на обоих пальцах маленькие припухлости. Он взял один из шипов и с необычайной ловкостью извлек из толщи пальца три крошечных мешочка, которые тотчас же выбросил. Это и были гнезда блохи, заключавшие в себе яички.
— Блохи почему-то сочли ваши ноги более подходящими для кладки яичек и воспользовались этим, — сказал Диас, улыбаясь. — Кровь белых, вероятно, особенно хороша для питания выводков… Но вот вы и избавлены от этих опасных крошечных жильцов.
Индеец присыпал парикой сделанные уколы и обратился к Диасу со словами: «Теперь идем!»
— Нас преследуют? — спросил Диас.
— Курурупебо не слышал никакого подозрительного шума, но все же лучше скорее удалиться от берега, — отвечал индеец.
— Когда мы дойдем до главной деревни?
— Сегодня вечером, если будем хорошо идти.
Он нагнулся и, осмотрев внимательно землю, пошел вперед, избрав тропинку, которая, по-видимому, была проложена каким-то большим животным, судя по массе изломанного и истоптанного кустарника.
— Дорога тапира, — сказал Диас, обращаясь к Альваро.
— Это животные, похожие на свиней, но обладающие чем-то вроде подвижного хобота на конце морды? — спросил Альваро.
— Да, сеньор Виана, и эта тропинка указывает на близость какого-нибудь болота. Эти животные не могут жить без воды, так как питаются корнями водных растений.
— Но почему же они прокладывают в лесу такие тропы? Ведь эта дорога как будто проделана человеком!
— Тапиры всегда имеют обыкновение проходить по одной и той же дороге в свое логовище где-нибудь у болота. Таким образом они прокладывают тропинки в самой густой чаще.
— Оу! — крикнул Курурупебо и сразу остановился.
— Что случилось? — спросил Диас, подбегая к нему.
— Тупи проходили здесь, — сказал дикарь. — Бежим скорее. Действительно, в этом месте, где он остановился, видны были
поваленный кустарник, срубленные лианы и потоптанные орхидеи, точно здесь промчалась ураганом толпа людей.
На сырой лесной почве ясно видны были многочисленные следы голых ног, а в стволах деревьев торчали стрелы, вонзившиеся в кору.
Индеец вытащил одну из этих стрел и внимательно осмотрел ее.
— Стрелы тупи, — сказал он.
— Как ты распознаешь их? — спросил Диас.
— По крючковатому кончику… А вот стрелы аймаров, — сказал индеец, вытащив еще одну стрелу. — Кончик стрелы сделан из шипа пальмы.
— Может быть, тупи, побежденные на берегу саванны, прошли здесь! — сказал Диас.
— Да, — отвечал Курурупебо.
Вдруг он поднял голову и, потянув воздух носом, обратился к Диасу:
— Иди, великий пиайе!
— Что случилось? — спросил Диас.
— Вон там… мертвые…
«Что, если тупи были настигнуты аймарами и окончательно истреблены? — пронеслось у Диаса в голове. — Ведь тогда Гарсиа не избежал смерти!»
Диас пошел за индейцем, испытывая мучительную тревогу в душе, но он не поделился своими опасениями с Альваро. Пройдя шагов триста, индеец остановился возле большого пруда, берега которого были совершенно свободны от деревьев.
В этом месте, должно быть, происходило страшное сражение. Несколько сот трупов, уже начавших разлагаться, лежали вокруг пруда. Тут же валялись луки, стрелы, граватаны и дубины. Целые лужи уже свернувшейся крови виднелись в каждом небольшом углублении почвы.
— Аймары, — сказал Курурупебо, и на лице его появилось выражение жестокой радости. — Тупинамба отомщены!
— Значит, аймары были побеждены? — спросил Диас.
— Да, они пали все или почти все. Вон там голова их вождя…
Над кучей трупов возвышалась воткнутая на жердь человеческая голова, с раздробленным черепом и без глаз. На ней еще сохранилась корона из перьев, совершенно пропитанных кровью…
Альваро не мог сдержать возгласа изумления, как только увидел эту голову.
— Это вождь аймаров, — сказал он. — Я узнаю его голову, хотя она и очень изуродована.
— Тем лучше для нас, — ответил Диас. — По крайней мере, этот не будет нас больше беспокоить.
Индеец, исследовавший с большим вниманием поле битвы и рассматривавший трупы, как будто он искал что-то, вдруг нагнулся и поднял какой-то предмет с земли.
— Твой сын, великий белый пиайе, проходил здесь, — сказал он, поворачиваясь к Диасу. — Теперь мы можем быть уверены, что он находится в руках тупи.
— Что же ты нашел?
— Порошок, который гремит.
Курурупебо показал ему кожаный мешочек, откуда он высыпал на ладонь правой руки несколько черных зернышек.
— Я хорошо помню этот порошок, — сказал он. — Великий пиайе извлекал из него свет и гром.
Диас тотчас же выхватил у него из рук мешочек и показал его Альваро.
— Вы узнаете его? — спросил он.
— Это запас пороха, который взял с собой Гарсиа! — воскликнул Альваро, сильно взволнованный. — Что же вы думаете?
— Что Гарсиа действительно был похищен тупи! — отвечал Диас.
— Жив ли он?
— Я не сомневаюсь.
— О! Мой бедный мальчик!
— Не бойтесь, мы спасем его, даже если бы нам пришлось для этого собрать все племя тупинамба и двинуть его против похитителей… А теперь возьмите этот порох, сеньор Виана. Он может нам очень пригодиться.
— Уж, конечно, мы не оставим его этим мертвецам, — отвечал Альваро. — Мои запасы начинают истощаться.
— Пусть великий пиайе следует за мной, — сказал в эту минуту Курурупебо. — Мы вступаем сейчас на военную тропу тупи и пойдем по ней до самой большой деревни, где твой сын находится в плену.
XXVIII. Алдея — деревня тупи
Вечером, после очень длинного перехода через девственный лес, оба европейца и индеец пришли к берегу другого большого озера, хотя и не столь огромного, как то, которое они покинули. На противоположном берегу озера, освещенного последними лучами заходящего солнца, виднелись какие-то большие постройки, окруженные высочайшими палисадами и представлявшие настоящую крепость, которая могла бы противостоять даже весьма многочисленным неприятельским силам.
Почти все бразильские племена строили свои деревни таким образом, чтобы обезопасить себя от внезапного нападения, так как они постоянно вели войну друг с другом, чтобы добывать пленников и пожирать их.
В противоположность африканским неграм, бразильские индейцы не устраивали отдельных шалашей или хижин для каждой семьи. Обычно они строили из древесных стволов громадные хижины, более ста метров длиной и вышиной в пять метров. Эти хижины назывались карбет. Они были покрыты банановыми листьями и имели три двери, из которых одна вела на площадь, где обычно происходило избиение военнопленных, предназначенных для съедения
В каждой из таких хижин помещалось не менее двадцати семейств. Но так как внутри хижины не были разделены, то семьи жили вместе, составляя как бы одну общину.
Каждая деревня, независимо от того, была ли она мала или велика, всегда была обнесена высоким двойным частоколом, на котором вывешивались головы съеденных врагов, вымоченные в специальном растворе и поэтому сохранявшиеся довольно долго.
Однако жители деревни не оставались постоянно на одном и том же месте. Через пять-шесть лет, когда деревья и почва были истощены и не приносили больше плодов, жители деревни покидали ее. Они уничтожали огнем постройки и ограду и отправлялись в другую местность, более богатую дичью и плодами, и там основывали новое поселение.
Деревня, или алдея, тупи, на которую указал Курурупебо, вероятно, была самым значительным поселением этого племени, так как занимала очень обширное пространство, обнесенное высоким двойным частоколом. Число больших хижин в этой деревне было также очень велико.
— Там живет главный вождь тупи, — сказал индеец. — Это — настоящая крепость, на которую воины моего племени никогда не решались напасть.
— А мы? — спросил Диас.
— Мы?.. Три человека могут легко пройти там, где многие сотни воинов не в состоянии были бы проложить себе дорогу даже силой.
