Среди факиров - Буссенар Луи Анри (бесплатная регистрация книга txt) 📗

Графиня де Солиньяк подошла и сказала возмущенно:

— Не мучьте этого ребенка!

Он закричал ей грубым голосом:

— Молчи, женщина!

В то же время он бросил на нее пристальный взгляд, сделал направленный на нее жест, описывающий в воздухе круг, и издал резкий свист. Молодая женщина тихо застонала, попятилась и скорей упала, чем села, на траву. Не будучи в силах говорить, двигаться, тем не менее она все видела и слышала, как в кошмаре. Биканель подошел к Мэри и закричал ужасным голосом:

— Спите! Я так хочу!

Мэри начала биться, схваченная сильнейшей судорогой, и пробормотала:

— Я не могу!.. Не могу!..

— Спите, я вам говорю, спите! Это необходимо!

Она прохрипела умирающим голосом:

— Вы меня убиваете! Сжальтесь! Пощадите!

— Спите!

— Пощадите! Я умираю…

На ее губах заклубилась розовая пена, глаза, расширившиеся от страха, неподвижно уставились в одну точку, по ее лицу, бледному, как воск, струился пот. Без сострадания к этим мучениям, к этой агонии, злодей быстро сделал разрезывающий жест перед самыми глазами Мэри и издал тот же резкий свист, которым он ошеломил миссис Клавдию, затем произнес в последний раз с выражением неотразимого повеления:

— Спите! Или я вас убью!

Веки Мэри заморгали, она тяжело вздохнула и упала, как пораженная громом.

— Надо только захотеть! — сказал злодей в сторону с сардоническим смехом, потом прибавил:

— Отчего вы не засыпали?

— Он мне запретил, — ответила беззвучным, еле внятным голосом Мэри.

— Кто?

— Факир… который усыпил меня… в пагоде…

— Хорошо! Теперь вы должны видеть и отвечать мне. Где капитан Пеннилес, ваш брат Патрик и два матроса?

Молодая девушка колебалась с минуту, потом воскликнула в страхе:

— Они в развалинах… у ужасных людей…

— Кто эти люди?

— Их зовут тугами-душителями… Там, под землей, скелеты… везде… в окрестностях развалин… там ходят тигры, ища добычи… эти тигры едят людей.

— Хорошо, это все хорошо. Кто их спас? Кто их вывел из Башни Молчания?

— Подождите, дайте мне увидеть…

— Хорошо! Только торопитесь!

— Джонни их освободил от веревок! О, добрый Джонни! Они еще окружены костями; ястребы хотят их растерзать… Но они защищаются… они роют яму… под этой ужасной башней… они находят ящик.

— Какой ящик? — спросил заинтересованный Биканель.

— Тот, который под башней, в котором скрыто богатство нашей семьи,

— ответила Мэри своим беззвучным голосом и без малейшего волнения.

— Почему вы знаете, что там есть сокровище и что оно вам принадлежит? — спросил полицейский, все более удивляясь.

— Потому что на ящике герб и имя герцогов Ричмондских… и потому что я вижу, что в нем…

— Можете вы мне определить ценность этого сокровища?

— Да, может быть, если вы мне поможете…

— Ну, хорошо, смотрите, считайте, старайтесь хорошенько понять…

— Да, я могу… подождите немного…

— Что вы видите?

— Камни, ослепительные драгоценности… их огромное количество… оно записано на пергаментном листке, подписанном моим дедом… их больше, чем на миллион фунтов… не считая золота в монетах…

— Миллион фунтов! — воскликнул Биканель. Потом он сказал себе:

— Надо, чтобы это сокровище мне принадлежало. Тогда конец рабству… свободная жизнь и пышность раджи! Все эти люди исчезнут, — и я останусь единственным владельцем этого богатства.

Он продолжал громко, обращаясь к Мэри:

— Объясните мне точнее приметы места, где находятся теперь эти люди. Нет ли там развалин, огромной, странной и отвратительной статуи?

— Мне кажется, что я во мраке вижу каменное чудовище… Это черная женщина, у которой четыре руки. Она держит в одной руке саблю, другой держит голову за волосы… я не могу разглядеть других… ее серьги — мертвецы; ее ожерелье — мертвые головы… О, это ужасно!

— Хорошо! Это храм Кали. Берар полагал, что он в полной безопасности, если спрячет их в месте, которого все боятся. Он не мог ничего лучшего придумать, как выдать их мне теперь все равно что связанными… Это будет мне отличным вознаграждением!

Желая получить от Мэри еще сведения, он спросил у нее:

— Что делает капитан?

— Он спит! — сказала она слабо, едва дыша.

— А матросы?

— Тоже спят.

— А Берар?

— Я не знаю, я плохо вижу, я не могу… О! Как я страдаю! Сжальтесь!

— Еще два слова, и я вас разбужу. Что делает Берар? Смотрите! Я хочу, чтобы вы это видели!

Она застонала и пробормотала разбитым голосом:

— Он ждет возвращения… людей…

— Каких людей?

— Я не знаю, я не могу…

— Вы должны видеть еще!

— О, я страдаю, я умру, — сказала она, задыхаясь.

— Смотрите! Я вам приказываю, я так хочу!

— Людей, которые ушли искать помощи… тугов, душителей…

— Где они?

Она страшно закричала и, казалось, отбивалась от ужасного видения; потом показала судорожно сжатой рукой на окрестные джунгли и прохрипела глухим голосом:

— Там, они там, душители! Там, я вам говорю!

Биканель одним прыжком бросился в кусты с револьвером в руке. Он только увидел движение листьев и две легкие фигуры, исчезнувшие, как тени. Он вернулся, ворча:

— Берар не спит! Он посылает ко мне шпионов! Но мы их знаем, и их хитрости нам не страшны!

Вспомнив, наконец, о Мэри, которую все еще трясли судороги, он сказал ей грубо:

— Забудьте все, что произошло, и не помните ничего, даже в том случае, если вас усыпит кто-нибудь другой.

Потом он тихонько провел рукой ей по вискам, подул ей на глаза и прибавил:

— Проснитесь!

Веки Мэри заморгали, ее неподвижный взгляд опять стал выразительным и молодая девушка очутилась около миссис Клавдии, которая тоже, казалось, приходила понемногу в себя.

Денежный Король все еще держался в стороне, проклиная события, которые мешали ему сыграть комедию освобождения. С ним была половина людей, составлявших войско Биканеля, настоящая шайка разбойников.

Оставив обеих пленниц под охраной своих людей, Биканель пошел известить его в нескольких словах о всем происшедшем, пропустив все то, что касалось сокровища герцогов Ричмондских. Янки холодно выслушал и прибавил:

— Я слышу, что мой враг жив и здоров.

— Но не надолго.

— Да будет так!

— Я беру на себя сделать вдовой прелестную графиню де Солиньяк. Мы уедем, вы должны следовать за нами на некотором расстоянии и ни за что не покидать поста, который я вам укажу.

— Well! Но действуйте скорее, я нахожу, что время тянется ужасно долго.

Биканель вернулся к своей группе, заставил миссис Клавдию и Мэри сесть на лошадей, поручил их людям, на которых он вполне мог положиться, и подал сигнал к выезду.

Другая группа последовала за ним, и они тронулись по направлению к храму Кали. Путешествие было долгое и тяжелое, несмотря на быстроту животных и выносливость людей. Наступала ночь, когда они оказались приблизительно в одной миле [15] от храма ужасной богини. Обе группы остановились в джунглях недалеко одна от другой. Когда мрак сгустился над этой страшной местностью, Биканель ушел один. Он снял все одежды, натерся таинственными веществами, распространяющими кругом запах, свойственный диким зверям, и молча начал пробираться между всеми этими растениями, которые не кололи его и не причиняли боли его бронзовой коже. Он шел и шел, заставлял разбегаться шакалов, хотя не имел с собой никакого оружия, и направлялся, руководимый слухом или чутьем, к тем местам, откуда слышалось рычанье тигра. Известно, что эти страшные хищники избрали местом своего жительства ту часть джунглей, которые окружали развалины.

Попробовав раз человеческого мяса, тигры стали есть людей. Это случилось не потому, что они, как некоторые думают, состарившись, потеряв силу и ловкость, стали нападать на человека как на самую легкую добычу; они ели людей потому, что человеческое мясо им более нравилось, и они с особенной жадностью кидались на эту пищу, которую туги-душители охотно им и предоставляли. Эта близость тигров была тем приятнее мрачным обитателям здешних мест, что она усиливала ужас, внушаемый всем их страшным жилищем, и удаляла от него непосвященных.