Приключения 1990 - Молчанов Андрей Алексеевич (книги полностью TXT) 📗
Вместо всего этого Аркадий Скороходов намеревался влезть не в свое дело и выяснить подробнее, что скрывается за избиением официанта пивбара Валерия Журавлева. У Скороходова был один более или менее знакомый из числа постоянных посетителей бара, который в некотором отношении просветил его насчет общей обстановки в заведении. Как раз сейчас Скороходов пытался дозвониться к нему домой, дабы поговорить о встрече.
Номер непрерывно отвечал частыми гудками. Скороходов так увлекся накручиванием диска, что заметил вошедшего в кабинет Кузовкина, лишь когда тот вплотную приблизился к столу и положил перед ним тоненькую папочку синего картона.
— Вот тебе материал, Скороходов, — сказал Кузовкин, упруго подрагивая гладкими румяными щеками. — У тебя в этом квартале с раскрытием совсем плохо. А здесь готовое раскрытие. Зарегистрируй у секретаря, ознакомься и быстренько ко мне. Будем возбуждать дело.
Скороходов неохотно расстался с телефонной трубкой и принялся вылезать из-за стола, чтобы приветствовать начальника, но тот уже скрылся за дверью. Тогда Скороходов вновь сел и заглянул в папку. Содержимое ее состояло всего из двух листов бумаги. Первый был мелко, но разборчиво исписан с обеих сторон. Он назывался «Заявление». Второй заполнен тем же почерком, но только с одной стороны, да и то наполовину. Названия он никакого не имел. Тогда Скороходов начал читать ту бумагу, что была длиннее.
Павел Михайлович Литвинец, заведующий пивбаром номер двенадцать, подробно описывал, как два дня назад на него напали бандиты. Они подстерегли его возле машины после окончания трудового дня, насильно увезли за город, где, предварительно ограбив и избив, заставили написать признание в якобы допускаемых им, Павлом Михайловичем, злоупотреблениях по службе. Бандиты намеревались таким способом получить с Павла Михайловича еще десять тысяч рублей, каковые он должен был представить тремя днями позже в обмен на указанное выше признание. Отвергая наглый шантаж преступников, Павел Михайлович обращался за помощью к милиции. Преступники, к сожалению, ранее не были ему знакомы совершенно.
Другой листок вносил существенное дополнение. Оказывается, Павлу Михайловичу случайно удалось установить личность одного из негодяев. Им был некий Игорь Старицын — знакомый официанта пивбара Валерия Журавлева, опознанный Павлом Михайловичем.
Фамилия Старицына заставила Скороходова насторожиться и прочитать обе бумаги еще раз, после чего он не поленился сбегать в паспортный стол и поглядеть фотографию этого Старицына, совсем недавно получавшего в их отделении паспорт. Аркадий сразу узнал его и был удовлетворен состоянием своей памяти. Да, именно Старицын приходил заявлять по поводу избиения Журавлева. Это здорово меняло дело, но как — Скороходов пока не вполне понимал.
Возвращаясь в свой кабинет, Скороходов столкнулся с начальником, которому, как видно, уже надоело ждать.
— Ты еще не закончил? Чего копаешься! Бери машину, милиционера и быстренько за этим... как его... Старицыным. Доставишь его сюда, будем с ним говорить. Надо устанавливать остальных двоих.
— Я еще не зарегистрировал, — сказал Скороходов, бессознательно пытаясь оттянуть выполнение этого задания.
— Давай-давай, — приказал Кузовкин. — Я сам зарегистрирую.
— Тут неясно многое, — робко возразил Скороходов. — Может, это и не Старицын вовсе...
— Что значит не Старицын? — изумился Кузовкин. — Ты чего плетешь?
— Я хотел сказать, мотивы неясны, — поправился Скороходов. — Было ли ограбление? Действительно ли все так случилось, как в заявлении изложено?
— Это пусть следствие выясняет, — отрезал Кузовкин. — Сейчас у нас конец квартала, возбудим дело — пройдет как раскрытие. А дальше — там видно будет. Давай вези сюда этого Старицына.
Ехать-то было недалеко. Всего три минуты. Вместе с молоденьким милиционером Ерофеевым Скороходов поднялся на лифте и позвонил в квартиру. Никто не открывал. Скороходов прислушался за дверью стояла тишина.
— Нет никого, — решил Скороходов. — Пошли обратно.
Ерофеев согласно кивнул головой, подумал и предложил:
— Стало быть, можно наверху поглядеть.
— Чего там глядеть, — сказал Скороходов. — Ну пойди погляди.
Милиционер Ерофеев приехал в город недавно из Саратовской области, пока еще жил в милицейском общежитии, сильно окал и старался быть бдительным.
Он поднялся на полтора пролета, а дальше не пошел, просто заглянул вверх меж перил.
— Нету никого.
Спустились вниз и залезли в машину. Ерофеев включил двигатель и дисциплинированно спросил:
— Домой? — он имел в виду, конечно, отделение милиции.
— Нет, подожди, — внезапно передумал Скороходов. — Давай-ка в парк, к пивбару.
Пивбар до предела был наполнен посетителями, наливавшими себя до краев пивом. Скороходов остановил одного официанта и спросил:
— Где заведующий?
Тот оглядел его вскользь:
— Сейчас позову.
Убежал в какую-то дверь, а через секунду появился вновь, сопровождаемый двумя здоровенными парнями — каждый на на голову выше Скороходова.
— Тебе, что ли, заведующего? — нагло сказал один из них. — А что у тебя к нему за дело? .
Скороходов нахмурился. Он не любил, чтобы так с ним разговаривали.
— Уголовный розыск, — процедил он в пространство, даже не удостаивая наглеца взглядом. — Ну-ка, позови мне быстренько Литвинца.
— Щас, побежал, — огрызнулся тот, но все же пошел за Павлом Михайловичем.
Скорбное лицо заведующего в двух местах было заклеено пластырем, синеву под левым глазом более или менее искусно скрывал грим.
— Вы из милиции? — с сомнением произнес Павел Михайлович.
Легким и небрежным жестом Скороходов извлек удостоверение. Ему всегда нравилось это делать. Эффект получался разный, но равнодушным не оставался никто. В данный момент на лице Павла Михайловича выразилось одновременно облегчение и озабоченность. Стоявшие тут же громилы успокоились и ушли в глубину зала.
— Вы не очень заняты? — деликатно осведомился Скороходов. — Я бы хотел кое-что уточнить по вашему заявлению. У меня тут машина...
Озабоченность Павла Михайловича несколько возросла, но он согласно кивнул головой.
— Я только сниму халат.
Через минуту Литвинец вышел из дверей своего предприятия.
— Через час вернусь, — бросил он кому-то за спину и справился у Скороходова: — Думаю, дольше вы меня не задержите?
— Может быть, — туманно ответил Аркадий, вызвав легкое удивление Павла Михайловича.
Впрочем, в машине они беседовали как добрые знакомые. О погоде поговорили, о футболе и даже немного о политике. Литвинец спросил:
— Вы этого негодяя, Старицына, еще не задержали?
— Пока нет, — интонация, которую Скороходову удалось вложить в эту фразу, ясно давала понять, что слово «пока» означает не безуспешный поиск, а некоторые продуманные соображения. Одновременно сдержанность ответа показывала, что о деле в дороге разговаривать не следует. Поэтому Павел Михайлович ничего такого больше не спрашивал и, лишь когда они вошли в кабинет Скороходова, поинтересовался:
— Итак, чем могу служить?
— Информацией, — немедленно ответил Скороходов.
Павел Михайлович сделал кисло-недоуменное лицо.
— Какая же информация вас интересует, молодой человек?
Аркадий тоже изобразил удивление.
— Подробная. О том, что с вами произошло.
— Я предельно подробно изложил все в своем заявлении.
— Не все, — возразил Скороходов. — Вот, кстати, насчет Журавлева. Это ведь он, так сказать, идентифицировал одного из нападавших?
— Да...
— А самого Журавлева кто избил? И за что? Почему вы этого не указали в заявлении?
Последний вопрос, разумеется, был абсолютно бессмысленным. Скороходов задал его, только чтобы увидеть реакцию Литвинца.
— Кто избил? — тупо повторил он. — Откуда я знаю! Те же бандиты, наверное, и избили.
Дверь открылась, в кабинет вошел Кузовкин.
— Семнадцатого будешь дежурить по отделению, — объявил он. — Запиши, Скороходов.
