Искатель. 1980. Выпуск №1 - Щербаков Владимир Иванович (мир бесплатных книг .TXT) 📗
На другой день в детдом пришел новый директор, фронтовик, без руки, с орденом Красной Звезды на линялой гимнастерке
А вскоре четырнадцатилетний Башилов и еще несколько ребят подались работать на шахту.
Оставшаяся с детдомовской поры привычка защищать слабых сдружила Башилова со Стасом. Он стал вроде старшего брата. В глаза он не хвалил, но в душе радовался, наблюдая, как постепенно превращался Стас в осторожного и чуткого, как охотник, горноспасателя. Их кормило любимое дело, потому и считали себя счастливыми.
Они удачно потушили пожер на «Зарубеке» и теперь, засев в вагоне-ресторане, ехали домой со спокойным сердцем.
Башилов пил крепкое чешское пиво, лениво поддакивал Стасу, который вдруг не в меру расфилософствовался.
— Сориентироваться в профессии — это не коту начихать. — Стас картинно отбросил карточку меню. — Вдумайся в слова: «От каждого — по способностям, каждому — по труду». Это же великое завоевание наших предков! Это вклад способностей в трудовую деятельность работяги. Способности — это любовь к делу. А любовь к делу — это точный выбор профессии. Мне вот по душе эта работа.
— Но чтобы пришло такое удовлетворение, надо много знать и уметь — Башилов поднял вилку с насаженным сыром. — Мало радости принесет работа, если от неумения все валится из рук. Как говорят: «Умный у работы радуется, а глупый потеет»
— Вот я и буду учиться.
— Ну выучишься, а дальше? Дальше-то что? — Башилов в упор посмотрел на Стаса.
— Профессором мне не быть, — развел руками Стас.
— А кем тебе хочется?
— Стас задумчиво повертел в руке запотевший стакан.
— Одного дитятю как-то спросили: «Кем ты хочешь быть?» — «Советским человеком», — ответил пятилетний мальчуган. Он вспомнил, что бабушка назвала его «бессовестным человеком», когда он сломал ветку цветка. Заметь, не летчиком, не космонавтом, не капитаном, а именно советским человеком захотел быть мальчик, когда вырастет.
В дверях вагона-ресторана показался Бакут Данька — механик генератора. Он пробрался к друзьям, сел за столик, отодвинул бутылки в сторону:
— Кончай ночевать, братцы.
— Что случилось — Башилов придержал руку Даньки.
— Приказано в Ровно выгружаться и ждать дальнейших распоряжений
— Кто приказал?
— Перегоров радиограмму получил. Он и сам не в курсе.
На тушение шахты в Чехословакии новым методом Алеша Иконников поехать не смог, хотя имел к генератору прямое отношение. Времени для защиты диплома не оставалось — пришлось остаться. Диплом тоже касался генератора.
Но неожиданно Иконникова вызвал директор научно-исследовательского института горноспасательного дела. В кабинете были уже Виноград, командиры оперативного отряда. Кивком Николай Михайлович указал на. свободный стул и продолжил ранее начатый разговор:
— …Самолет уже летит к нам. Надо срочно приготовить новый агрегат, упаковать и отправить на аэродром. Этим займется Иконников. Я дал Перегорову команду задержаться в Ровно. Там самолет возьмет его бойцов. План действий польских товарищей, вероятно, такой же, что предложим мы, — это перемычки, быстрая локализация и удушение огня инертным газом. Группа Перегорова пойдет в шахту вместе с генератором. Виноград с польскими специалистами должен проанализировать проект спасения шахты и потом возглавить руководство нашими бойцами. В пути вы получите паспорта и визы. У меня все. Вопросы?
Вопросов не было.
Скоро вся группа была на аэродроме.
Ан-12, транспортный вариант военного самолета с косо оборудованным задом и высоко поднятым стабилизатором, под которым поблескивала пустующая кабина стрелка, зарулил к спасателям. Раскрылись двери, подкатил посадочный трап. Отворачиваясь от косого дождя, сбежал летчик в хромовой кожанке и с портфелем в руке.
— Кто у вас старший? — спросил он. — Получите паспорта и распишитесь.
Командир корабля вытащил из портфеля пакет с сургучными печатями и подал Алеше, добавив:
— С погрузкой прошу не задерживаться.
— Не задержимся. — Иконников кивком подал команду своим.
Бойцы, как на пожаре, сноровисто подхватили за ручки двухсоткилограммовую махину двигателя генератора и втащили в самолет. Затем так же быстро погрузили его секции и установку «Темп», изготовляющую гипсовые блоки для перемычек.
Сразу же загудели двигатели. После того как Алеша вылетел на своем МиГе, в воздухе он больше не был. Как же много времени прошло с тех пор! И удивительным показалось, что быстро отвык он от авиации, без которой когда-то ему не мыслилась жизнь. Нет, видно, человек ко всему привыкнуть может.
В огне
По тому, как сдавило уши, Алеша понял, что «Антон» пошел на посадку. В иллюминаторе пронеслись золотистые вечерние облака. Крылья разорвали кромку нижних туч и врезались в геометрически четкие квадраты полей, сизые окружья лесов и свинцовую вязь рек. Сахарными кубиками забелели хаты пригородных сел. Транспортник по сравнению с боевым истребителем приближался к земле слишком осторожно, как бы на ощупь. Гул двигателей почти стих, доносился лишь шум рассекаемого винтами воздуха. Мягко толкнул фюзеляж, вышли из своих гондол шасси. Кустарник, овражки, огороды побежали быстрей, выплыла желтовато-серая бетонка с черными полосами сожженной от трения резины, самолет выпрямился, распустив щитки и гася скорость, и тут же коснулся земли.
Алеша увидел, как к «Антону» помчался автобус. Он пересек по диагонали аэродром, скрылся под брюхом самолета. С визгом распахнулась дверца, и появился Данька.
— Здорово, командир! — по давней армейской привычке поздоровался он с Иконниковым. — Как диплом?
— Подождем.
Вошли Перегоров, Башилов, Стас. Оказалось, еще в воздухе пилоту сказали, чтобы он не задерживался в Ровно, а сразу же шел на Варшаву. Поэтому летчики не выключали двигатели и, как только бортмеханик запер дверь, снова пошли на взлет.
В Варшаву прилетели в темноте. Здесь уже ждал спасателей Александр Александрович Виноград, который вылетел раньше пассажирским рейсом.
Шел дождь. Аэродромные фонари блестели в огромных лужах. Здесь надо было пересаживаться, перегружать оборудование на польский самолет, который совершал рейсы в Катовицы. На это бы ушло несколько драгоценных часов.
— А разве мы не можем перелететь Катовицы на нашем «Антоне»? — спросил Алеша. -
— Не можем, — покачал головой командир корабля. — Экипаж ни разу сам не садился, а погода, видите, какая?
— Посадите вместо своего штурмана поляка.
Командир с удивлением посмотрел на Алешу.
— Авиатор? — спросил он.
— Был.
Мысль показалась летчику заманчивой. Конечно, в полетном задании ясно было сказано — долететь до Варшавы и вернуться обратно. Но понимал он и другое — горноспасателям надо как можно скорее добраться до пожара. Если взять на борт польского штурмана, знакомого с трассой и условиями посадки в Катовицах, они быстрей выполнят задачу.
— Сейчас попробуем, — летчик подмигнул Алеше как своему и пошел в кабину связываться по радио с диспетчером варшавского аэропорта.
Скоро на машине подъехал поляк. Он обучался в Советском Союзе и хорошо знал русский язык. Вместе с ним на борт прибыл польский горноспасатель, который уже был на шахте «Июльский манифест» и мог рассказать о пожаре.
Тут же, в самолете, разработали план борьбы с огнем. Главную тяжесть в ликвидации пожара возьмут на себя ГИГ и комплекс «Темп». Первый, нагнетая инертный газ, создаст в атмосфере среду, не поддерживающую горение, а второй будет делать гипсовые перемычки, чтобы отделить горящие участки от остальной части шахты,
Времени до Катовиц было много. Виноград, очутившись в неслужебной и потому сближающей обстановке, с интересом стал рассматривать ребят Перегорова: глыбоподобный Башилов, надвинув на глаза кепку, дремал. Тощий тонколицый друг его Росляков, позевывая, читал книжку в яркой мягкой обложке. Быстроглазый рыженький Бакут встряхивал часы и прислушивался к их ходу, огорченно покачивая головой. Иконников, крутоплечий, коренастый, беловолосый, безучастно смотрел в иллюминатор… Обыкновенные молодые люди. Ничего примечательного, через два-три часа они пойдут в огонь, и кто знает, как там все обернется. Ведь там не будет надписей, предупреждающих об опасности. Они будут жестоко расплачиваться, если ошибутся, и никто не сможет им помочь.
