Утоли моя печали - Алексеев Сергей Трофимович (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Он возвращался домой с полным убеждением, что ни за что не поедет в эту Усть-Маегу. И это будет месть всем – Генеральному, спецпрокуратуре за то, что она так легко откомандировала своего человека, Фемиде…
Особенно Фемиде!
Он понимал, что это его давний комплекс неполноценности, что он всю жизнь вынужден доказывать перед ней свою состоятельность как человека, как профессионала и личности; он чувствовал, что Фемида то умышленно, то интуитивно подавляет его, разрушая так трудно воссоздаваемую тонкую материю воли. Он давно осознал, что любит и ненавидит ее одновременно, и сейчас, наконец-то вырвавшись из-под ее незримой силы влияния, определится в своем чувстве. Полная независимость исключает ненависть, поскольку вольный человек – это прежде всего ощущение собственной силы и любви.
Вот и пробил час…
Заманчиво было, никого не извещая, оформить документы и явиться миру в мантии, однако Фемида могла расценить это как слабость, поэтому Бурцев позвонил ей в девятом часу вечера. Трубку взял муж, и поскольку они никогда не говорили по телефону, голос Бурцева он не узнал. А Бурцев неожиданно разговаривать с Вадим Вадимычем не захотел, и тот пригласил Наденьку.
– Ты сейчас уезжаешь? – спросила она сонным голосом, вдруг всколыхнув в душе прошлое: так она спрашивала, когда Бурцев вставал среди ночи на поезд или самолет…
– Должен огорчить тебя, никуда я не уезжаю, – сказал он.
Длинная пауза на том конце провода была многозначительной.
– Как прикажешь понимать, Бурцев? Самое главное сейчас было идти с открытым забралом и сохранять спокойствие.
– Сегодня получил предложение в Конституционный суд. Завтра целый день буду в Министерстве юстиции.
– Так… Я рада за тебя. Ты пошел сам в министерство? Чтобы не ехать в командировку?
– Чтобы не ехать, я бы скорее занялся членовредительством, – съязвил Сергей. – На такие места сами не просятся, ты же понимаешь.
– Да… Что же мне делать? Что я завтра скажу Генеральному?
– Я сам скажу ему…
– Но что толку? Кого я отправлю теперь?
– Вадим Вадимыча…
Она замолчала, и невозможно было угадать, кто станет говорить после паузы.
– Знаешь, а у меня спина не болит, – вдруг сообщила Наденька. – Ни разу за это время… Так легко!
– Постучи по дереву, – посоветовал Бурцев.
– Нет, правда, это так непривычно… Может, тебе центр нетрадиционной медицины открыть? Вместо Конституционного суда?
– Я подумаю…
– Подумай, Сережа. И сделай это ради меня, – попросила она. – Ну пожалуйста. И привези мне много-много живой воды…
Он внезапно потерял всякую волю к сопротивлению. Вернее, почувствовал, что не сможет отказать ей, потому что мгновенно превратит ее в Фемиду. Грань была тонкая и зыбкая, как паутина бабьего лета: не надо и усилий прикладывать, чтобы порвать ее…
Почему-то раньше и в голову не приходило, что все это тоже из области тонких материй.
– И возвращайся скорее!.. – напоследок сказала она. – Ты нужен не только Конституционному суду…
После этого разговора Бурцев словно из омута вынырнул: собирал дорожную сумку и тихо вслух матерился, благо что некому было слушать. Получалось, что он не в состоянии противиться ее воле, а именно сейчас следовало проявить свой характер, невзирая ни на какие материи. Иначе от этой зависимости и судейская мантия не спасет…
Он отправил телефонограмму в Министерство юстиции о срочной командировке, заказал машину на Ярославский вокзал и, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, попытался изучить историко-социальную справку района. Усть-Маега в Рипейских горах с ее фольклорным, как было указано в справке, населением, с реками, которые в разное время текут в разные стороны, с мягким для севера климатом и единственным в стране лебединым заповедником ему почему-то не нравилась.
А в подстрочной сноске приводились строки из какого-то письма Владимира Даля, где знаменитый исследователь русского языка и культуры сообщал любопытный факт: население по реке Маеге называло свои места Страной Дураков.
Так и было написано, с заглавными буквами…
Бурцев выпустил из рук листки, соединенные скрепкой, и несколько минут сидел, сдерживая дыхание от жжения в груди: надо бы давно сходить к врачам, похоже, развивалось профессиональное заболевание – ишемия.
Сон о Стране Дураков он видел в небольшом городке Студеницы еще в первую командировку, когда охотник-иностранец вместо медведя застрелил на овсах переводчика из клуба «Русская ловля» Николая Кузминых. А приснился сон в доме Ксении, той самой колдуньи, родившей ему дочь…
Он уже не мог ни о чем больше думать, передвигался с опаской, делал все механически, хотя боль прошла, поэтому, когда в передней раздался звонок должно быть, пришла машина на вокзал, – Бурцев все еще был на «автопилоте», взял дорожную сумку, плащ, поставил квартиру на сигнализацию и открыл дверь…
Он уже давно отметил: при воспоминаниях о Ксении и дочери, имени которой он даже не знал, напрочь исчезает всякая интуиция и будто замедляется или вовсе останавливается время.
Он старался контролировать себя в такие минуты, однако тут же и забывал об этом…
Вместо шофера из родной конторы на лестничной площадке оказалось двое незнакомых мужчин. Один, несмотря на ночную духоту, в пиджаке, значит, есть оружие в плечевой кобуре; другой, постарше, толстоватый и вальяжный, налегке, в рубашке с коротким рукавом и дорогим кейсом. У обоих острые, цепкие взгляды, мгновенно улавливающие всякое движение.
Покушений на работников прокуратуры было достаточно, стреляли на улицах, в автомобилях, у собственных подъездов и всегда неожиданно, из-за угла, в спину, в затылок. Эти вроде бы не собирались стрелять, но и пришли не на блины – темная туча висела за ними…
Бурцев вспомнил, что свой пистолет затолкал в сумку, сейчас застегнутую на замок.
И только вспомнил, как мужчина постарше вынул из кармашка удостоверение, протянул Сергею и спросил с недоуменной улыбкой:
– Куда же вы собрались, Сергей Александрович?
Это была специальная служба, которых наплодилось изрядно: за несколько лет работы в спецпрокуратуре Бурцев насмотрелся на всякие. Они рождались, перегруппировывались, трансформировались и умирали, чтобы снова воскреснуть в ином облике – типичная революционная суета, где обожают эту дурацкую приставку «спец».
Всколыхнуло другое – фамилия, давно знакомая, до сих пор несущая в себе зловещность. Генерал-майор Скворчевский.
Было время, когда Бурцев несколько лет подряд находился с этим человеком в состоянии незримой войны, своеобразного поединка, который не привел к победе той или иной стороны, поскольку все время приходилось наносить удары наугад. Все попытки высветить его, материализовать и предъявить ему счет от лица закона не увенчались успехом даже при содействии Генерального.
И вот стоило почти забыть о нем, как сам явился! Причем в момент отъезда, как ни странно, без предварительного звонка. То есть знал, когда он отправится на вокзал, ибо во всех этих спецслужбах ничего случайно не происходит.
И вопрос не случайный, хотя и замаскирован под недоумение…
– Извините, мне сейчас недосуг, – возвращая удостоверение, сказал Бурцев. – Как видите, поймали меня на пороге…
– Вижу. Но, с вашего позволения, всего несколько слов. – Скворчевский ступил через порог, оставив своего напарника на площадке, притворил дверь. Не знал, что уезжаете…
– Слушаю вас, – прервал Сергей, все еще теряясь в догадках о цели такого визита.
– Поставьте сумку, давайте присядем, – полуприказным тоном предложил гость. – Наш разговор будет весьма интересным для вас, Сергей Александрович. В первую очередь для вас.
Бурцеву сразу же не понравился напор гостя, свалившегося как снег на голову. Он попросту был не готов к подобной встрече, и единственное, что сейчас пришло в голову, – никаким образом не выдать своего интереса, пусть и прошлого интереса, к этой странной личности ныне в генеральском звании
– Не совсем подходящее место для разговоров, – посетовал он – И время… За мной сейчас придет машина.
