Мю Цефея. Цена эксперимента - Давыдова Александра (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
— Но кораблем управлял не ты, — жестко закончила Волна. — Не ты тащил эту яхту на своих жвалах…
— Мы вообще называем их бивнями, — машинально поправила Мелисанда.
— На своих бивнях! — энергично повторила Волна. — Так вот она и будет объяснять!
Форс поднял руки успокаивающим жестом и замолчал. Волна устроилась рядом с подругами на диване.
— Короче говоря, представьте себе два камня на резинке, — сказала Мелисанда.
Она сама не знала, откуда к ней пришло это сравнение. Оно всплыло в памяти, словно далекий, давно забытый шепот, она будто видела самодельную рогатку, грубый камень, вложенный в нее.
— Хотя Форс прав — на самом деле это один камень, да ну это не так важно, действительно, — продолжала она. — Эту резинку растягивали, растягивали… а потом с одной стороны отпустили. Мы с вами отпустили, когда вытащили из тайника кристалл.
— Илина говорила, что этот кристалл — как ключ зажигания в машине, — кивнула Факел.
Грустный Смайлик свирепо посмотрела на нее. Губы Мелисанды дрогнули, но она нашла в себе продолжать:
— Да. И как только мы ее отпустили, камень стал двигаться обратно.
— Еще бы! — хмыкнула Волна.
— Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, — рассказывала Мелисанда. — Все, кто прилип к этому камню… то есть находится в его потоке времени… тоже полетят назад и назад. Они проделают весь путь, который прошли, только очень быстро. И в итоге я не знаю, эти два камня столкнутся…
— Не хотела бы я быть на одном из этих камней в тот момент! — усмехнулась Волна.
— Живые организмы очень плохо переносят такие броски во Времени, тем более в обратную сторону, — согласилась Мелисанда. — Эти твари, которых мы видели, они знали, что так будет. Я видела, они послали двоих в храм, поставить какую-то защиту, наверное… Не знаю, в общем. Короче говоря, камни сольются и станут одним, и на Нру снова будет жизнь. Я не остановила Время, как ты, Волна, говоришь. Я создала для нашего корабля капсулу автономного времени, чтобы нас не втянуло в эту воронку. Зацепилась бивнями за общий поток Времени Вселенной, и, когда Блуждающая умчалась, мы остались там, где были. В пустоте меж звезд.
— Понятно, — сказала Волна. — Много поразительного есть в нашем мире, вот что я скажу.
— Кстати, где ты хочешь нас высадить? — спросила Грустный Смайлик.
— Я заложила петлю подпространственного нырка на Саэдран, это ближайшая планета здесь, — ответила Мелисанда. — Это нейтральная планета.
— Очень мудро! — заметила Грустный Смайлик. — Илина как раз так и собиралась поступить. У них там сейчас страшный бардак, Блуждающая задела их, когда летела мимо. Я читала в новостях. На нас никто не обратит внимания среди всяких переселенцев и гуманитарных конвоев.
— Мы тут с девочками подумали и вот что решили, — сказала Волна. — Кристалл — тебе, Мелисанда. Илина говорила, что он принадлежит ей. Я так смекаю, ты тоже имеешь на него кое-какие права. А яхту — нам.
— Но вы же не сможете ею управлять, — озадаченно сказала Мелисанда. — Зачем вам кусок железа?
— Мы поменяем систему управления. Умельцы королевского технического университета Саэдрана и не то еще делают, — ответила Грустный Смайлик. — А сейчас они будут браться за любой заказ.
— А потом продадим, не яхта ведь — игрушечка! — закончила Факел.
— Нам кажется, это будет справедливо, — сказала Волна. — Наши лопоухи заплатили нам только аванс за эту экспедицию, а так мы получим оставшееся.
— И выплатим Энебу его долю, — добавила Грустный Смайлик.
Мелисанда растерянно пожала плечами и, очевидно, уже готова была сказать «ну, хорошо», но тут вмешался Форс.
— Сколько вам еще оставались должны ваши наниматели? — спросил он.
— Пятнадцать тысяч кхатов, — ответила Волна.
Если в Союзе в качестве валюты использовались креды — слово это когда-то означало меру доверия, которую банк считал возможным оказать клиенту, — то в Альянсе ходили в обращении кхаты, очень старая валюта. Как и многое, она досталась в наследство от эллоритов и означала меру энергии, достаточную, чтобы перенести определенную массу на расстояние парсека.
— Я предлагаю другое, — сказал Форс. — Я заплачу вам двадцать три тысячи кхатов, и кристалл, и яхта останутся у Мелисанды.
Волна задумчиво прищелкнула хелицерами, оценивая предложение. Мелисанда озадаченно посмотрела на Форса.
— Неродные движки всегда плохо стоят, — заметила Грустный Смайлик. — Здесь-то все сделано под себя, под собственные жвалы…
— Откуда у тебя столько денег, красавчик? — осведомилась Волна. — Просто для интереса? Ты же и в казино проиграл, и Илине кучу бабок отвалил за проезд?
— Насчет казино я соврал. У каждого эллорита был его личный банковский счет. Если эллорит умирал, не оставив наследников или завещания… — Форс помолчал. — Его средства распределялись между счетами остальных в равных долях. Автоматически. Я не знаю, зачем ввели такую норму — просто скопировали из какого-то старого кодекса. Видимо, когда-то она имела смысл. Но эллориты не умирают. Никогда. Однако гетейне изменили это. Они… они сократили нашу численность на порядок, так скажем.
— Это как? — спросила Факел.
— Ну это из восьмиста человек осталось восемьдесят, — сказала Грустный Смайлик.
— Да, — сказал Форс. — На самом деле, даже меньше.
— Теперь понятно, почему ты по самые жвалы в деньгах, — заметила Волна.
Паучихи обменялись серией щелчков и посвистываний.
— Нас устраивает твое предложение, — сказала Волна. — Пойдем, у меня в каюте есть переносной терминал, сделаешь перевод. Когда пройдет подтверждение, я скажу Мелисанде код цепей, которыми кристалл принайтован к грузовой платформе.
Форс поднялся со своего места. Мелисанда проводила их с Волной задумчивым взглядом.
Эпилог
Илинатар, новая столица Нру, встретила Форса летним теплым дождиком. Мелисанда, ожидавшая Форса у трапа космолета, не сразу узнала гостя. Одет он был почти так же ярко, как во время их последней встречи, — в его одежде, богато расшитой, сочетались коричневый и голубой — но сам он стал другим. Тогда, на «Двух Чашах», он был растерянным. Подавленным. Сейчас к ней по трапу спускался тот же несокрушимо уверенный в себе Фосерри Дэззуо, меланхоличный и вальяжный, который когда-то инициировал Мелисанду и всех ее родственников.
— Я тебя и не узнала, — сказала она ему смеясь, когда они шли по космодрому к ее машинке.
Форс отметил тот факт, что в сторону таможни они не стали поворачивать, и ответил:
— Мы вроде как собираемся отдать дань памяти павших? Это официальный костюм на такой случай.
— Памятник открыли давно, там теперь не так много посетителей, — сказала Мелисанда и с треском открыла зонтик.
Форс отлично понял, что она хотела сказать на самом деле.
— Грэ помогал мне собрать Секретную Службу воедино только поначалу, — сказал он, стоя рядом с Мелисандой под дождем и не входя под защиту зонта. — Потом он умчался на Кибертрон, сражаться за свои гражданские права. Я получил твое приглашение, но я латал это расползающееся одеяло один.
— Какие гражданские права? — изумилась Мелисанда.
— Грэ — киборг, — ответил Форс.
Его волосы уже промокли. Капли стекали по лицу. Мелисанда в который раз подумала, что знает многих девушек, которые отдали бы многое за такой цвет волос — светлый, с платиновым отливом. Но сейчас, под дождем, волосы Форса стали мышино-серыми.
— Я помню, ты говорил, — буркнула она и приподняла зонтик.
Форс вошел под него, взял Мелисанду под руку. Так они и добрались до выхода с поля космодрома. Мелисанда села за руль. Форс отметил про себя размеры машины, огромный салон, отделенный от водительского отсека стенкой с переговорным устройством. Форс вглядывался в улицы столицы сквозь залитое дождем стекло. Особо смотреть было не на что — бетонные и панельные угрюмые корпуса, строго функциональные, сделанные на совесть, но без единой попытки хоть как-то их украсить.
