Пожиратели огня - Жаколио Луи (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
Комедия удалось вполне. Насчет Виллиго можно было быть спокойным все время, покуда будет продолжаться этот адский гвалт. Кэрби от смеха катался по траве, Дик просто задыхался, только Оливье и Лоран были сдержаннее и спокойно ожидали, что будет дальше.
Что касается Джильпинга… но дело в том, что его тут и не было. Именно он и исполнял роль каракула с таким замечательным для первого раза успехом. Покуда Виллиго вертелся волчком вокруг костра, Кэрби поговорил с будущим лордом Воанго, научил его нагарнукской фразе, и ученый геолог-миссионер решился принять на себя вид каракула. Он слазил в фуру, завернулся в простыню, отвинтил у кларнета рожок и, спрятавшись в лесу, начал дуть в него, приведя в ужас Виллиго и его пленника.
Однако шутку продолжать слишком долго было опасно. Пленник барахтался и мешал Джильпингу отвязать его. Тогда, чтобы его успокоить, Джильпинг вынужден был показать ему свое лицо. Дундаруп узнал его и от радости едва не лишился чувства. Джильпинг развязал его и знаком показал ему на лес. Урива сделал быстрый прыжок в сторону, но прежде, чем скрыться в лесу, повернулся лицом к европейцам, дотронулся правой рукой до земли, потом поднял ее к небу, наконец, протянул по направлению к европейцам и исчез в кустах.
Эта пантомима означала, что с этих пор дундаруп телом и душой будет принадлежать европейцам.
Джильпинг посвистал еще несколько минут в рожок кларнета, чтобы не дать Черному Орлу услыхать шум в лесу, потом скинул с себя простыню и спокойно вернулся на свое место.
— Виллиго, — сказал тогда канадец, — каракул ушел.
— Правду ты говоришь, Тидана? — отозвался Виллиго, все еще не поднимая головы.
— Честное слово. Он исчез в облаке дыма и унес с собой Уриву. Он хотел сам отметить за смерть Менуали, он так ведь и говорил. Это, должно быть, добрый, а не злой дух твоего семейства!
Эти слова успокоили нагарнука настолько, что он решился наконец поднять голову. Не видя больше привидения, он встал совсем. Ему и в голову не пришло заподозрить Джильпинга в коварной проделке; он чистосердечно поверил, что все было так, как ему сообщили.
На рассвете Черный Орел побросал остатки от костра в Лебяжью реку, и маленький караван тронулся в путь.
Но охоту пришлось прекратить, потому что нужно было двигаться вперед с осторожностью, так как Виллиго получил известие, что у нагарнуков открылась война с соседним племенем — нирбоасами.
Это известие очень не понравилось фермеру Кэрби, потому что его ферма стояла как раз на границе между обоими враждующими племенами и легко могла подвергнуться грабежу, особенно ввиду его дружбы с нагарнуками. Находясь еще в Мельбурне, он отправил к себе на ферму обоз в десять фур с разными припасами и теперь опасался за участь обоза. Свои страхи он сообщил канадцу, прося его повлиять на Виллиго, чтобы тот ускорил движение каравана.
— В каких отношениях были вы с нирбоасами до этого времени? — спросил Дик.
— В очень дурных. Первое время я с ними любезничал, дарил им ножи, поил водкой. Они вообразили, что это я плачу им дань, и сделались так нахально требовательными, что я стал гонять их с фермы. Теперь они мои враги.
— А ведь это с вашей стороны не очень благоразумно, хотя и понятно. Сколько у вас народу для защиты фермы?
— Во-первых, Анескот, брат моей жены и вместе мой управляющий, и затем семь человек американцев с Дальнего Запада, все испытанные, преданные друзья и товарищи. Кроме них, еще есть один бывший каторжник, я его держу для лошадей, он знает в них толк, так как он был барышником в Девоншире.
— Вы в нем уверены?
— А кто его знает?! Впрочем, вел он себя до сих пор на ферме хорошо. Зовут его Ольдгам.
— Да! — протянул канадец. — Вот что я вам скажу: нужно как можно скорее ехать на ферму. Далеко ли до нее, как вы полагаете?
— Миль двадцать, я думаю. На беду, эта фура тащится так медленно.
— Слушайте, Кэрби, так нельзя оставлять. Нужно ехать скорее. Поедемте с ними вперед на ферму. Может быть, мы все равно опоздаем, но по крайней мере сделаем все, что могли, и совесть наша будет покойна. Остальные наши товарищи пусть остаются при фуре; их без нас достаточно для ее обороны.
— Спасибо, друг, спасибо от всего сердца! — произнес глубоко тронутый скваттер, со слезами на глазах пожимая руку честного канадца.
XVI
Когда Дик и Кэрби сообщили об этом решении своим друзьям, то Оливье не пожелал пустить их одних, говоря:
— Мое присутствие здесь лишнее, а там, на ферме, дело идет о защите женщин и детей. Я тоже поеду с вами.
Канадец не знал, что ему делать. Ему и хотелось исполнить желание графа, так как для фермы лишний защитник был очень кстати, и вместе с тем он боялся уменьшить число товарищей Виллиго. Из затруднения его вывел сам Черный Орел, решивший вопрос по-своему.
— Молодой Лебедь (так прозвал он Оливье) прав, — сказал дикарь. — Пусть не только он, пусть и Лоран идет с вами. Я останусь вдвоем с Воанго. Этого совершенно достаточно для конвоя фуры.
Лоран даже вскрикнул от радости. Он уже начинал дрожать при одной мысли о разлуке со своим графом.
— Завтра вечером Виллиго будет на ферме! — прибавил вождь.
— А если тебе встретятся нирбоасы? — спросил Кэрби.
— Скваттер не знает Черного Орла, — гордо возразил нагарнук. — Завтра вечером Черный Орел будет на ферме.
— Берегите свою винтовку, мистер Джильпинг! — сказал канадец на прощание англичанину.
— Не беспокойтесь, сэр. Я позабочусь сохранить жизнь мужа своей жены и отца своих детей, а также будущего лорда Воанго из Воанго-Голля.
— Вперед, друзья! — крикнул канадец, и четыре всадника быстро помчались вдоль берега Лебяжьей реки.
Ничто не могло сравниться с радостью Кэрби при мысли, что он теперь поспеет на целые сутки раньше к своей семье, чем мог рассчитывать.
Дик и Кэрби мчались вперед остальных, но воздух был так спокоен, кругом такая тишь, и даже звук копыт их коней был не слышен в мягкой траве, что старые друзья могли так же беспрепятственно разговаривать между собой, как если бы они шли друг подле друга по садовой дорожке.
— Дик, — сказал скваттер, — я никогда не забуду этой услуги, которую вы оказали мне сегодня! Быть может, я буду обязан вам жизнью моей жены и детей, но если бы даже и не так, знайте, во всяком случае, что в австралийском буше есть человек, по имени Вальтер Кэрби, которому достаточно сделать знак, чтобы и жизнь, и достояние его были в полном вашем распоряжении, Дик, при каких бы то ни было условиях!
— Спасибо, Кэрби, — отвечал канадец, — дружба и расположение такого человека, как вы, всегда могут быть пригодны. Быть может, придет время, когда я обращусь к этой дружбе. Видите ли, мой друг, я не знаю Франции, родины моего отца и моей, хотел бы поехать туда и перевезти туда останки моего отца и умереть там. Но что буду я делать в этой совершенно незнакомой мне стране, я, старый лесной бродяга?! Нет, я чувствую, что умру здесь! Но здесь у меня нет никого близких и родных, и, мне кажется, очень тяжело подохнуть где-нибудь под кустом так, чтобы некому было даже закрыть глаза! Так вот я иногда думал, Кэрби, что, когда силы мои оставят меня и мне трудно станет бродить по лесам с ружьем за спиной, быть может, у вашего очага найдется и для меня местечко!
— Самое первое местечко, Дик! Самое почетное! — воскликнул растроганный скваттер.
— Мы некоторое время потеряли друг друга из вида, — продолжал канадец,
— но ведь мы давно знаем друг друга… Помните, как мы в первый раз встретились с вами?
— Как же мне не помнить?
— То было на Муррее, близ Красных гор! Мы целый сезон охотились вместе, и в ту пору моя хижина не была так пуста и безотрадна, как сейчас!
— Я не решился вам об этом напомнить, Дик, но и посейчас не могу забыть, как весело и радостно звучало эхо буша, вторившее ее голосу, ее веселому смеху, которым она приветствовала каждый раз наше возвращение!
