Орел в небе - Смит Уилбур (бесплатные серии книг .TXT) 📗
Когда грузовик задел его, Конрад почувствовал, что его бедренная кость дробится, будто стеклянная; от тяжелого удара в грудную клетку воздух вышибло из легких.
Он лежал на боку и чувствовал, как изо рта медленно течет кровь. У нее был горько-соленый вкус, и он понял, что сломанное ребро, как копьем, пробило ему легкое и кровь льется из глубины его тела.
Он повернул голову, увидел в десяти шагах от себя рацию и пополз к ней, волоча сломанную ногу, вывернутую под нелепым углом.
– Дэвид, – прошептал он в микрофон, – я не смог остановить его, он ушел, – и выплюнул кровь, наполнившую рот, на песок.
Дэвид увидел грузовик, когда тот, подпрыгивая на дренажных канавах, промчался под каменным мостом через ручей Лузана и выбрался на дорогу. Быстро набрал скорость и понесся к Бандольер-Хилл и шоссе. Пыль летела из-под колес, ясно указывая положение машины, и Дэвид, обогнав ее на две мили, повернул.
За Лузаной дорога резко поворачивала, обходя скальный выступ, и потом две мили, прямая как стрела, шла по густому лесу и полям.
Повернув, Дэвид выпустил шасси и отвел назад дроссель. "Навахо" начал снижаться, нацеливаясь на пыльную дорогу, как на посадочную полосу.
Прямо впереди виднелось пыльное облако – грузовик. Они шли встречными курсами, но Дэвид холодно сосредоточился на том, чтобы посадить самолет на узкую полосу между деревьями. Он негромко разговаривал с Деброй, успокаивая ее и объясняя, что собирается делать.
Он легко коснулся земли и сразу вновь продвинул вперед дроссель, удерживая самолет на середине дороги носом книзу. Скорость была достаточной, чтобы поднять "навахо", если Эккерс предпочтет столкновение сдаче.
Перед ним возник еще один холм, и вдруг, в каких-нибудь ста ярдах впереди, на вершине показался зеленый грузовик.
Обе машины быстро сближались на общей скорости свыше двухсот миль в час, и это потрясение оказалось слишком сильным для Иоганна Эккерса.
Появление посреди дороги самолета, который несся прямо на него, сверкая пропеллером, воздействовало на его и так уже взвинченные нервы.
Он резко выкрутил руль, и грузовик свернул в сухой кювет, проскочив мимо правого крыла "навахо", который продолжал нестись вперед.
Передние колеса попали в дренажную канаву, и "форд" дважды перевернулся; брызнули осколки оконных стекол, раскрылась дверца. Машина остановилась, уткнувшись в деревья.
Дэвид закрыл дроссель и нажал ногой на тормоза. "Навахо" остановился.
– Жди здесь, – крикнул он Дебре и выпрыгнул. Когда он бежал по дороге к разбитому грузовику, лицо его оставалось застывшей маской, но глаза гневно сверкали.
Эккерс увидел его и с трудом встал. Его выбросило из кабины, и теперь он, шатаясь, устремился к машине. Он видел лежащее в кабине ружье и попытался дотянуться до него через открытую дверцу. Кровь из глубокой царапины на лбу заливала ему глаза и слепила, он вытер ее тыльной стороной ладони и оглянулся.
Дэвид был близко, он перепрыгнул через ирригационную канаву и бежал к нему. Эккерс отскочил от разбитого зеленого корпуса и нащупал на поясе охотничий нож. Восемь дюймов шеффилдской стали, с костяной рукояткой, с острым как бритва лезвием.
Он держал нож, пряча его, приняв классическую стойку бойца, ладонью свободной руки вытирая кровь с лица.
Он чуть присел, стоя лицом к Дэвиду; лезвие целиком скрывалось в его большом кулаке.
Дэвид остановился перед ним. Его глаза устремились к ножу, и тут Эккерс захохотал. Хрипло, визгливо – истерическим смехом человека на грани безумия.
Лезвие медленно, гипнотизирующе поворачивалось, как поднятая голова кобры, от него отразился солнечный свет. Дэвид смотрел на нож, тоже пригибаясь и поворачиваясь, призывая весь свой опыт борца и десантника, успокаиваясь при виде обнаженной стали.
Эккерс сделал быстрый выпад, а когда Дэвид увернулся, вновь рассмеялся.
Они опять закружили; Эккерс скалил зубы, не сводя с противника глубоко посаженных мутно-зеленых глаз. Дэвид медленно отступал; Эккерс оттеснил его к корпусу грузовика.
И прыгнул, как раненый леопард. Его скорость и сила изумляли. Нож устремился вверх, к животу Дэвида.
Блокируя удар, Дэвид перехватил запястье руки, державшей нож, отвел клинок вниз. Теперь они стояли грудь к груди, лицо к лицу, как обнявшиеся любовники, и до Дэвида донеслось зловонное дыхание Эккерса.
Они молча напрягались, перемещаясь как танцоры, поддерживая равновесие толчков и ударов.
Дэвид чувствовал, как запястье противника вывертывается из его пальцев. У этого человека были железные руки и ноги, его невозможно было дольше удерживать. Через несколько секунд Эккерс высвободится, и сталь пронзит живот.
Дэвид напряг ноги и быстро развернулся. Движение застало Эккерса врасплох, и он не удержал равновесия. Дэвид успел схватить его руку с ножом другой рукой, но даже обеими руками ему было трудно удерживать ее.
Они раскачивались и толкались, тяжело дыша и крякая, пока не упали, по-прежнему вместе, у капота грузовика. Горячий металл пах маслом.
Дэвид сконцентрировал все силы на ноже, но чувствовал, как свободная рука Эккерса подбирается к его горлу. Он вобрал голову в плечи, прижал подбородок к груди, но пальцы противника были словно из стали и мощны, как поршни. Они безжалостно впивались в его плоть, заставляли приподнять подбородок, пытались вцепиться в горло, выдавить жизнь.
Дэвид отчаянно дернул руку, сжимающую нож; теперь, когда Эккерс сосредоточился на попытке задушить его, она поддалась.
У плеча Дэвида находилось ветровое стекло открытой кабины грузовика, оно было разбито, и из металлической рамы торчали острые осколки, образуя грубые зубья, как у пилы.
Дэвид чувствовал, как пальцы впиваются ему в горло, давят на гортань, пережимают артерию, питающую мозг.
Перед глазами у него помутилось, начало быстро темнеть, как при перегрузке в восемь "g".
Последним резким усилием Дэвид рванул руку Эккерса с ножом и потащил прямо к обломкам стекла, отчаянно при этом ее выворачивая.
Эккерс закричал, его давящая хватка ослабла, а Дэвид все тянул, вспарывая, разрывая кожу и мышцы противника, перерубая нервы, артерии и сухожилия; рана раскрылась, точно алая роза, нож выпал из безжизненных пальцев, и Эккерс истошно, по-бабьи, завопил.
Дэвид вырвался и оттолкнул его. Эккерс, воя, упал на колени, а Дэвид принялся массировать горло, хватая ртом воздух и чувствуя свежий приток крови к мозгу.
– Господи Иисусе, я умираю. Я истеку кровью. О Господи Иисусе, помоги мне! – голосил Эккерс, прижимая изуродованную руку к животу. – Помоги мне, Боже, не дай мне умереть! Спаси меня, Иисус, спаси меня!
Кровь била из его руки, заливая брюки. Вставные челюсти выпали изо рта, оставив на побледневшем лице пустую темную яму.
– Ты убил меня. Я умру от потери крови! – кричал он Дэвиду. – Ты должен меня спасти, не дай мне умереть!
Дэвид оттолкнулся от грузовика и сделал два торопливых шага навстречу склонившемуся человеку, потом размахнулся и всю силу вложил в удар под подбородок. Голова Эккерса откинулась назад.
Он упал и лежал неподвижно, а Дэвид стоял над ним, всхлипывая и хватая ртом воздух.
Вынося приговор, судья Барнард из Трансваальского отделения Верховного суда принял во внимание четыре предыдущих обвинительных приговора: два за нарушения закона "О сохранении дикой природы", один за хулиганство и один за нападение с нанесением тяжких телесных повреждений.
Он счел Иоганна Эккерса виновным в нарушении двенадцати статей закона "О сохранении дикой природы" и приговорил его к трем годам каторги без права замены штрафом и к конфискации огнестрельного оружия и машины, использованных при совершении этих преступлений.
Он счел его виновным в нападении и приговорил к трем годам каторги без права замены штрафом.
Прокурор изменил формулировку обвинения с покушения на убийство на нападение с нанесением тяжких телесных повреждений. Эккерс был признан виновным по этому обвинению и получил пять лет каторги без права замены.
