Полынов уходит из прошлого - Шейнин Александр Михайлович (книга регистрации .TXT) 📗
Иван Кондратьевич оказался на редкость наблюдательным человеком, то ли интуитивно, на основании собственных ощущений, то ли с помощью врачей и прочитанного, он умело составил свой пищевой режим.
В него входят, как он сам рассказывал: рыба, картофель, капуста, также богатые белками. А вот мучной пищи он употребляет очень мало, сливочного масла, сметаны не любит, а кислого молока ежедневно выпивает целую кринку, летом питается, главным образом, свежими овощами и фруктами.
Я невольно подумал, как все это верно. Только в одном Иван Кондратьевич озадачил меня. Вместо подсолнечного или горчичного масла, он употреблял кукурузное, которое ему систематически присылает из Краснодарского края второй его внук, работающий на заводе.
Такого масла я не знал и сделал в блокноте у себя пометку. Но важно, что и оно принадлежит к растительным жирам.
Простились мы с долгожителем самым сердечным образом, я пообещал приехать к нему еще раз и не на один день...
НЕПРИЯТНЫЙ РАЗГОВОР
В мае начались решающие дни опробования мотора Щербакова. Михаил и Лена жили только этим.
Когда поздно ночью он являлся с завода усталый, голодный, а нередко и раздраженный, Лена молча накрывала на стол, терпеливо ожидая, когда он заговорит.
Поев, Щербаков быстро отходил. Неудачи и промахи, а их было немало, как во всяком новом деле, уже не сердили его.
Он с благодарностью смотрел на Лену, которая с сосредоточенным видом собирала тарелки, говорил:
— Леночка, давай я их помою.
Она целовала его:
— Спасибо, но я не устала.
Он шел за ней на кухню и, пока она возилась с посудой, возбужденно рассказывал:
— Ты, понимаешь, Леночка, никак не ладится зажигание...
Она имела смутное представление о зажигании, но ей нравилось, что Михаил делится с ней своими радостями и неудачами.
— Ну и что же ты думаешь делать?
— Вероятно, неудачно поставлено магнето, завтра проверю...
Но однажды Михаил вернулся домой значительно раньше обычного, радостный и возбужденный.
Только Лена открыла дверь, как он схватил жену на руки, крепко расцеловал и пронес в комнату.
— Все, Леночка... Сегодня приемочная комиссия приняла мотор, признала годным для испытаний в естественных условиях.
— Поздравляю...
Молодая женщина сама сияла так, словно именно она добилась такого успеха.
— К концу мая будет готов корпус лодки, в июне мы отправляемся в поход. Так что заранее подавай заявление об отпуске...
Помыв руки, Михаил с аппетитом принялся за грибной суп.
— Кто же с нами поедет?
— Мы с тобой — раз, вернее два, Владимир Власов, ты его знаешь, у нас в цехе работает — три, кажется, Нина хотела — это будет четыре, ну хорошо бы и Павла Полынова... пять человек, как раз необходимая нагрузка для мотора.
— Ты сегодня вечером свободен?
— Совершенно... Давай сходим в кино.
— Мы давно не были у Полыновых... Лучше съездим к ним.
— Правильно... Кстати, узнаем, поедет ли Павел с нами.
Часа через полтора они уже шли от маленькой железнодорожной станции к дому Полыновых.
Вечер был отличный: тихий, безоблачный и удивительно светлый... Внезапно на дорогу выскочил автомобиль иностранной марки...
— Смотри, Павел! — вскрикнула Лена, схватив Михаила за руку.
В машине их тоже заметили, машина затормозила, дала задний ход. Рядом с молодым Полыновым на водительском месте сидела переводчица в изящной спортивной курточке.
— Здравствуйте, — приветствовала она Щербаковых, как старых знакомых. — Садитесь, поедем кататься...
— Спасибо, — отчужденно проговорил Михаил. — Александр Иванович дома?
— Нет, — смущенно ответил Павел. — Но он сегодня должен возвратиться.
— Откуда?
— В субботу он улетел с Петром Николаевичем...
— Ах, вот оно что...
— Садитесь, Леночка, — снова пригласила Каролина.
Ответил Михаил:
— Извините, но... Павел, нам необходимо с тобой поговорить...
— Дела, — улыбнулась Каролина. — Русские любят дела... Как говорится, медом не корми... Тогда я поехала... Павел, до завтра, — кивнула она на прощание молодому Полынову, вышедшему из машины. — До свидания...
Машина с места взяла скорость и скоро скрылась за поворотом. Щербаковы и Павел молча пошли к дому Полыновых. Когда, наконец, Михаил и Павел остались вдвоем, между ними и произошел этот разговор.
— Ты извини, что мы расстроили твою прогулку, — после паузы проговорил Щербаков, пристально глядя на молодого человека. — Но нам действительно нужно решить один вопрос... Правда, сейчас хотелось бы поговорить о другом...
Павел, не поднимая глаз, молчал. Какой-то холодок пробежал между ними...
— На правах товарища, друга, имею право я спросить тебя прямо?
— О чем?
— То, что мы сегодня увидели, это случайность?
— Нет... не случайность, — Павел поднял ярко блестевшие, счастливые глаза.
— Спасибо за откровенность.
— Я ее... люблю... — продолжал Павел.
Михаил явно не ожидал этого откровенного признания.
Большое, теплое чувство поднялось в Михаиле, как там — в ущелье, когда они впервые заговорили о любви.
— Александр Иванович знает?
— Нет.
— Ну и что ты теперь решил делать? Жениться?
— Не знаю.
Щербаков усмехнулся:
— А она? Что она предлагает?
— Каролина меня тоже любит. Она уверяет, что мы очень богаты...
— Наследство?
— Да... Папа сам еще не знает, какое оно большое... Каролина зовет меня с собой...
— Куда? За границу? — насторожился Михаил, но сдержался и добавил со спокойной иронией:
— Ну а если она зовет тебя с собой ради денег?
Лицо Павла стало отчужденным и строгим:
— Извините, я не могу понять, о чем вы говорите. Какое к этому отношение имеют деньги?
— Прости, Павел, тебе придется узнать не только хорошее, но и неприятное и непонятное. Ну, скажи, почему Каролина не хочет остаться в нашей стране?
— Она говорит, что здесь мы не сумеем жить так хорошо, как там.
— Эх, Павел, Павел... — сокрушенно вздохнул Михаил, а потом встал и горячо заговорил.
В его словах, в его рассуждениях не было системы, он убеждал Павла горячо, он сравнивал жизнь Запада с жизнью Советского Союза, говорил о привязанности человека к своей Родине, в его словах чувствовалась тревога и боль за судьбу Павла.
Тот молчал. Но лицо его становилось все строже и сосредоточеннее. В глазах уже не было той восторженной наивности, с которой несколько месяцев тому назад он встречал все в этом мире. Впервые Михаил увидел, как на лоб Павла, большой, белый, выпуклый лоб легла глубокая строгая складка.
— Послушай, Павел, — в заключение проговорил Щербаков. — Ты веришь мне?
— Да.
— Так вот, справедливо говорят, время — лучшая проверка чувств... Недели через две мы поедем по Волге испытывать мотор... Поедем с нами... А время само покажет — действительно ли вы не можете друг без друга...
Не поднимая головы, Павел спросил:
— Когда вы едете?..
— Недели через две...
Что продумал, что пережил Полынов за этот день, за эти несколько минут, на сколько лет повзрослел, трудно сказать. Взгляд его стал еще более строгим, сосредоточенным. Решительно поднявшись, он проговорил:
— Я еду с вами.
ОТПЛЫТИЕ
Тот, кто этим ранним солнечным июньским утром находился в северном речном порту столицы, Химкинском водном вокзале, невольно обращал внимание на необычное судно, покачивающееся на волнах, в нескольких метрах от берега.
Оно находилось левее гранитных причалов, и его было отлично видно с террас вокзала. Серебристого цвета, со всех сторон закрытая лодка имела метров восемь в длину и походила на гигантскую птицу, уснувшую на поверхности воды. С борта свисал кусок серого полотна. Несколько любопытных, собравшихся на берегу, оживленно обменивались между собой мнениями.
— Подводная лодка, — сказал кто-то.
