Воскрешение из мертвых (илл. Л. Гольдберга) 1974г. - Томан Николай Владимирович (электронные книги без регистрации TXT) 📗
— Но не это сейчас главное, — вмешивается в их спор электроник. — Главное — это принципиальная возможность осуществить замысел Виталия Сергеевича…
— С этого мы и начали в прошлый раз наш разговор, — поворачивается к нему Пронский. — Я, помнится, привел вам слова автора книги «Проблема узнавания» Бонгарда, который сказал, что создание роботов, сколь угодно близко имитирующих поведение человека (а я добавлю от себя: тем более животного), не противоречит никаким известным в настоящее время законам природы. Так что никакой мистики и несбыточной фантастики в замысле моем нет.
Он бросает испытующий взгляд на Татьяну, но она, уже не слушая его, направляется к выходу. До ее слуха доносятся лишь слова Ямщикова, обращенные к Маврину:
— Что-то ты, Вадим, понурый какой-то сегодня? Не блеснул, как всегда, остроумием, ни единого слова даже не вымолвил…
Да, Маврин сегодня действительно озабочен чем-то. Это заметила и Татьяна. Чего бы это? С тех пор как он женился на Варе Кречетовой, с лица его редко сходила блаженная улыбка. А поженились они сравнительно недавно, как только получили квартиру.
Выйдя с завода, Татьяна останавливается возле кафе, построенного заводскими комсомольцами по собственному проекту и названного очень просто — «Наше кафе». Обслуживается оно тоже комсомольцами на общественных началах. А так как помещение его очень маленькое, всего на пятьдесят человек, то пользуются им различные цеха завода по очереди, и главным образом по пятницам, соревнуясь друг с другом в придумывании оригинальных программ. На одной из таких «пятниц» Татьяна уже побывала.
Пригласили ее комсомольцы инструментального цеха. Кафе хоть и считалось комсомольским, гостями его были и пожилые рабочие. Однако право быть приглашенным требовалось заслужить. К заслугам же относились не только выполнение производственной нормы, но и «праведный образ жизни», как в шутку говорили заводские комсомольцы. И уж конечно, в «Наше кафе» не проникал ни один любитель выпить. Кстати, спиртных напитков в нем вообще не было, лишь чай и кофе разнообразнейших сортов и способов приготовления.
На первом таком вечере все пили чай и кофе под органную музыку Баха, записанную на магнитофонной ленте Олегом Рудаковым с его краткими пояснениями. И хотя они не всегда соответствовали замыслам Баха или той трактовке его замыслов, какую давали им знатоки органной музыки, зато были по-своему интересны и оригинальны.
Заглянув в широкие окна «Нашего кафе», Татьяна замечает там Варю Кречетову. Она, правда, теперь уже Маврина, но все по-прежнему называют ее Кречетовой.
— Здравствуйте, Татьяна Петровна! — увидев Грунину, радостно кричит в открытое окно Варя. — Заходите, пожалуйста!
Торопливо распахнув стеклянную дверь, она выбегает на улицу и берет Грунину под руку.
— Вы очень-очень мне нужны, Татьяна Петровна! Давайте присядем вот тут в уголке, чтобы нам не мешали.
— Похоже, что у вас что-то интересное затевается? — спрашивает Варю Грунина. — Вон и Валя Куницына, и еще девушки из инструментального.
— Готовим вечер. Нам в этом кандидат философских наук Боярская помогает. Помните, я вам о ней рассказывала? Это та самая, которая помогла Андрею Десницыну от бога отречься. Вечер назначен на пятницу. Хорошо бы, если бы и вы чего-нибудь подсказали. Но об этом потом. Вы моего Вадима сегодня не видели? Каким он вам показался?
— Случилось разве что-нибудь? Почему вы так встревожены?
— Ох, боюсь я, что может что-нибудь случиться! — грустно вздыхает Варя. — Видно, тот жуткий мир, из которого он вырвался, снова его… Нет, нет, пока ничего! Но со вчерашнего вечера он уже не совсем тот…
— Да не волнуйтесь вы так, Варя. Расскажите-ка все, как говорится, по порядку.
— Никакого тут порядка — все перемешалось! Но, в общем-то, началось, видимо, с того, что Вадим отказался пойти в гости к Грачеву. И тогда тот ему сказал: «Это не я, это Туз велел тебя пригласить». А вы ведь сами, наверное, знаете, кто такой этот Туз.
— И Вадим сам вам все это рассказал? — уточняет Татьяна. — Я имею в виду разговор его с Грачевым.
— Ну да, как же! Силком я это из него вытянула. Слово, однако, пришлось дать, что в милицию об этом не заявлю.
— Но ведь я тоже из милиции…
— Вы для меня не милиция, вы мой друг. И не сомневаюсь, что подскажете, как нам быть. Похоже, что этот Туз не оставит теперь Вадима в покое. Зачем-то он ему понадобился…
— А почему Вадим не решился мне сам об этом рассказать?
— Считает, что такого опытного бандита вам не просто будет поймать. Если же Туз дознается, что Вадим вам о нем рассказал, то тогда… Не думайте, однако, что это он за себя так испугался. Опасается, как бы Туз или дружки его чего-нибудь мне не сделали…
— А чем Вадим объяснил Грачеву свой отказ пойти к нему в гости?
— Тем, что не пустила.
— Не думаю, чтобы это объяснение удовлетворило Туза, — задумчиво покачивает головой Татьяна. — Что же Вадим собирается делать дальше?
— Не знаю… Наверно, и сам еще не решил. Но я его одного теперь ни на минуту не оставляю. Из конструкторского бюро он зайдет за мной сюда. Домой мы поедем вместе.
— Ого, какая вы храбрая! — улыбается Татьяна.
— Уж во всяком случае, в обиду его никому не дам! — решительно вскидывает голову Варя. — Мы ведь сегодня должны были пойти в гости к дяде. Он пригласил нас к себе еще на прошлой неделе. Вадим был так счастлив, с таким нетерпением ждал этого дня… И вот вдруг объявил мне утром: «Знаешь, Варюша, лучше нам не ходить к нему пока». — «Да ты что!» — изумилась я. «Не могу, говорит, честно смотреть ему в глаза. Опять у меня такое состояние, как тогда, когда должен был проникнуть к Леониду Александровичу по поручению Корнелия. Был я, правда, в то время простой пешкой в его руках, но и теперь меня не покидает предчувствие, что снова придется выведывать что-то в доме твоего дяди». И вы знаете, может быть, он и прав… В общем, я не стала настаивать, дядя сразу бы заметил его испуганные глаза… Вся надежда теперь только на вас, Татьяна Петровна.
— Я постараюсь сделать все возможное, — обещает Татьяна, — нужно только, чтобы Вадим ставил меня в известность обо всех заданиях Туза, если тот от него что-либо потребует.
— Я обязательно постараюсь его уговорить. А как нам сообщать вам об этом?
Татьяна быстро записывает номера своего служебного и домашнего телефонов на листке блокнота и протягивает Варе.
А к ним уже подходит Валентина Куницына, невысокая, худенькая, миловидная — одна из лучших разметчиц инструментального цеха. Создание этого кафе — в значительной мере ее заслуга. В те дни, когда переходит оно в распоряжение инструментальщиков, Валя не покидает «Нашего кафе», пока внутреннее убранство и все детали замысла не достигнут почти такой же микронной точности, как и разметка деталей, которые проходят через ее руки в инструментальном цехе.
— Ну, что вы тут уединились? — укоризненно говорит она Татьяне Петровне и Варе. — Нам так нужен ваш совет, Татьяна Петровна. Хотим серьезно поговорить в нашу «пятницу» о модах и их причудах. Попытаться найти закономерность в их стихии.
Валя учится в заочном художественном институте и очень начитанна. Грунина имела возможность убедиться и в ее хорошем вкусе.
— А о каких модах? — спрашивает ее Татьяна.
— О дамских, конечно.
— Ну, тут я вряд ли чем-нибудь смогу помочь вам, — беспомощно разводит руками Грунина. — Они, по-моему, вне всякой логики и здравого смысла — сплошная стихия.
— А мы хотим все-таки попробовать обуздать эту стихию, — задорно вскидывает голову Валя. — И вы могли бы нам в этом помочь, Татьяна Петровна.
— Ох, боюсь, что вы переоцениваете мои возможности, — вздыхает Татьяна. — Но я постараюсь оправдать ваши надежды, только не сегодня. Если вас устроит, я заеду к вам завтра.
— Да, пожалуйста, мы очень вас просим, и хорошо бы в это же время. Мы все после работы — прямо сюда.
— Постараюсь, — обещает Татьяна.
Оставшись вдвоем с Валей Куницыной, Варя спрашивает ее, понизив голос:
