Пещера Лейхтвейса. Том первый - Редер В. (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Разбойник! Негодяй! Оставь мне письмо! — в бессильной злобе кричала Аделина. — Ты не сознаешь того, что делаешь. Ты оскорбляешь могущественную императрицу!
— И вместе с тем я защищаю великого короля от предательства! — воскликнул Лейхтвейс со зловещим взором. — Неужели ты думаешь, Аделина Барберини, что только красивые и богатые женщины могут похищать письма? Нет, такие вещи более пристойны разбойнику, и я, делая это, по крайней мере не отказываюсь от имени разбойника.
Он опустил руку в складки платья Аделины, которая извивалась, как раненый зверь. Когда он вынул руку, в ней оказалось письмо короля. Лейхтвейс отступил и насмешливо произнес:
— Вот все, что мне нужно, сударыня. А теперь приведите в порядок ваш туалет.
Аделина вся кипела от злобы.
— Лейхтвейс, — прошипела она, — ты разбойник, ты грабитель, ты обкрадываешь богатых людей. Ты не делал бы этого, если бы тебе не нужно было золото. Тебе представляется случай, единственный во всю твою жизнь. Я вижу, ты знаешь всю важность этого письма. Требуй сколько хочешь, назначай сумму вдвое больше той, которую дали тебе те, по поручению которых ты ограбил меня. Требуй тысячи, они будут уплачены тебе. Клянусь тебе всем, что свято для меня, назначенная тобою сумма будет в твоих руках не более как через три дня.
Лейхтвейс молча слушал ее. По-видимому, он боролся с собою. Она заметила, что он колеблется, и сочла своевременным открыть свой главный козырь.
— Ты говоришь, — продолжала она, — что живешь со своей возлюбленной в убогом жилище. Подумай сам, что ты имеешь возможность устроиться гораздо лучше, если ты сразу получишь пять тысяч талеров.
Лейхтвейс закрыл глаза, но ничего не ответил. Рука, в которой он держал письмо, задрожала.
— Тебе мало пяти тысяч? — воскликнула искусительница. — Изволь, я обещаю тебе десять тысяч. Лейхтвейс, я по твоему лицу вижу, что ты не обычный грабитель и вор. Быть может, некогда ты вел более благородную жизнь и не по своей вине сбился с честного пути. А честный человек может любить только хорошую женщину. Подумай о том, что твоя Лора будет счастлива, если ей представится возможность вести честную жизнь вместе с тобой. Подумай, Лейхтвейс, я предлагаю тебе десять тысяч талеров за это письмо. Ты можешь устроить при помощи этих денег счастье не только свое, но и своей Лоры.
Но тут Лейхтвейс отшатнулся.
— Уйди от меня, искусительница! — воскликнул он. — Твои речи не соблазнят меня. Лейхтвейс дал слово, что передаст это письмо тому, кому оно принадлежит, а слову своему я не изменю, хотя бы от этого зависела жизнь моя и жены моей. Да, смейтесь, потешайтесь. Я знаю, вы, богачи и знатные люди, не цените преданности и честности, вы даете слово и сейчас же изменяете ему. Я испытал это на себе, и я презираю вас, хотя я только разбойник и грабитель. Моя Лора возненавидела и презирала бы меня, если бы я принес ей деньги, полученные за измену. Любовь ее ко мне рушилась бы, и я стал бы беднее, чем последний нищий. Нет, сударыня, письмо в моих руках, и я передам его по назначению. Если бы вы предложили мне все сокровища мира вместе с вашей красотой, то и тогда вы не заставили бы меня сделаться подлецом.
С этими словами он положил письмо в маленькую кожаную сумку, которая висела у него на поясе.
Но внезапно Аделина замахнулась правой рукой. Она выхватила кинжал из-за пояса Лейхтвейса и громко крикнула:
— Ты не уступил моим просьбам, так умри же, презренный разбойник.
Но Лейхтвейс был настороже. Он быстро отскочил в сторону. Блестящее лезвие кинжала мелькнуло около его левой руки. Удар был так силен, что кинжал глубоко вонзился в ствол дерева. В это же время Лейхтвейс схватил Аделину. Он сжал обе руки ее, как в железных тисках, и сурово произнес:
— Я мог бы убить тебя — долг платежом красен, — но твоя жизнь мне не нужна. Знай, в этом нет крайней необходимости. Даю тебе три минуты времени: если ты до этого не сядешь в свою карету, то я убью тебя тем же кинжалом, которым ты намеревалась пронзить мою грудь. Ступай, убирайся скорей. Если когда-нибудь ты захочешь убить человека, верящего в твое благородство и не ожидающего коварного удара — а я вижу, ты кровожадна, — то вспомни о Лейхтвейсе, который нынче дарит тебе жизнь, — быть может, ты сжалишься тогда над своей жертвой.
Аделина опустила голову на грудь.
Она поняла, что против этого человека она бессильна бороться. Это был первый человек, которого она не сумела победить и который унизил ее. В душе ее зашевелилось нечто похожее на зависть. Да, она завидовала Лоре, которая делила жизнь с таким человеком. Она завидовала жене разбойника, так как Лора могла искренне уважать и любить своего мужа. А Аделина лучше всех знала, что на свете мало людей, достойных уважения.
Быстро направилась она к карете и села в нее.
— Поезжай скорей, — приказала она кучеру. — Мы должны как можно скорей приехать во Франкфурт. Быть может, нам еще удастся помешать разбойнику и отомстить ему.
Она откинулась на подушки, надеясь на то, что успеет добраться до Франкфурта раньше Лейхтвейса. Она рассчитывала на то, что ей удастся поставить на ноги всю полицию, чтобы арестовать разбойника, когда он явится к Зонненкампу, и отобрать у него письмо.
— Скорей, скорей! — торопила она кучера, когда оба разбойника скрылись в чаще.
— Постараюсь, сударыня, постараюсь, — ответил кучер и стегнул лошадей.
Но лошади почему-то не могли быстро двигаться вперед, а лишь медленно переступали с ноги на ногу, еле волоча за собой громадную карету.
— Что случилось с ними? — проговорил кучер. — Почему они так медленно плетутся? Не устроил ли нам Лейхтвейс какой-нибудь каверзы?
Кучер слез с козел, взял фонарь и осмотрел лошадей. Он сразу увидел, в чем дело. У обеих лошадей были перерезаны сухожилия левых задних ног, так что они хотя и могли подвигаться вперед, но только шагом.
— Негодяи! — воскликнул кучер. — Они испортили мне лошадей. Мне остается только продать их живодеру, на дело они уж не годятся.
Он даже заплакал от злости. Однако, вынимая из кармана платок, чтобы вытереть слезы, он нащупал рукой туго набитый кошелек. Поверх денег лежала записка, гласившая: «Вознаграждение за лошадей. Лейхтвейс».
Кучер так и вскрикнул от изумления.
— Вот это благородный разбойник, — проговорил он. — Он не солгал, сказав, что бедняков не обижает.
Ни слезы, ни брань, ни проклятия Аделины — ничего не помогло: лошади шагом плелись по направлению к Франкфурту.
Аделина приехала во Франкфурт только в полдень, и прохожие в недоумении оглядывались на тяжелую карету, которую с трудом волокли никуда не годные лошади.
Аделина остановилась в лучшей гостинице и заняла целый ряд комнат. Еще не переодевшись, она вызвала к себе владельца гостиницы.
— Знаете ли вы, — спросила она, — купца Андреаса Зонненкампа?
— Как не знать, — ответил владелец гостиницы, — это один из самых крупных коммерсантов нашего города, покровитель бедняков, славный, хороший человек, которому нет равного во всей Германии.
— Он очень богат?
— Да, он миллионер.
Аделина была неприятно поражена этим ответом, так как знала теперь, что деньгами нельзя было купить Зонненкампа.
— Сколько ему лет? — спросила она.
— Он человек средних лет.
— У него, вероятно, красивая жена?
— Нет, он не женат.
— Неужели? Но, вероятно, у него есть возлюбленная. Ведь богатый человек всегда готов жертвовать своим состоянием для какой-нибудь красавицы.
Но владелец гостиницы покачал головой.
— Наш Зонненкамп не такой человек, — сказал он. — Правда, он не женоненавистник, но я ни разу не слышал, чтобы он серьезно ухаживал за какой-нибудь женщиной, как бы она ни была красива.
Значит, на Зонненкампа не действовали и женские чары.
— Стало быть, он какой-то отшельник? — продолжала Аделина свои расспросы. — И наверное, он не любит даже науку и искусство?
— Вот этого никак нельзя сказать, сударыня. Зонненкамп большой любитель искусства и науки, и в его роскошном доме на главной улице всегда бывают все выдающиеся художники, которые заезжают во Франкфурт.
